— Э-э… ну да, — усмехнулся Дитц. — То есть, я хотел сказать, — вероятно. Саша, вот наконец-то и представился случай у тебя спросить. Вы чистокровные русские?
— Как слеза младенца, — заверил Велга. Все засмеялись.
— Интересная у вас компания, — сказала Эля. — Половина русских и половина немцев.
— И всего одна женщина, — добавил Зигфрид. — Подождите, не рассказывайте, я попробую сам догадаться. Так. Одинаковые комбинезоны, обувь, снаряжение, оружие, наконец… Вы какой-то специальный отряд, верно? Скорее всего, ловцы.
— Ого, — уважительно сказал Хельмут. — Почти в яблочко. Поздравляю.
— А почему «почти»? — заинтересовалась Эля. — Ой, только не рассказывайте прямо сейчас, ладно? Очень искупаться хочется, пока солнышко еще греет. Мы с Зигфридом всю неделю об этом мечтали! Приходите к нам вечером в гости, хорошо? Тогда и побеседуем всласть.
— Спасибо, — кивнул Хельмут. — Обязательно придем. Куда и во сколько?
Эля рассказала, в каком доме они расположились (оказалось, через дорогу от них), предложила встретиться не раньше восьми вечера («чтобы я успела приготовиться к вашему приходу!»), но и не позже девяти и потащила Зигфрида купаться.
Они молча наблюд amp;чи, как Эля и Зигфрид мощным безукоризненным кролем пересекли зеркальную гладь озера, выбрались на противоположный берег и, вновь взявшись за руки, скрылись в сосновом бору.
— Красивая пара, — заметил Майер. — Как на картинке.
— Любовники, — с видом знатока сказал Валерка. — Приехали… то есть прилетели хорошо провести время. Всю неделю мечтали.
— Все-таки пошляк ты, Валера, — вздохнула Аня. — Неисправимый.
— А чего это сразу, пошляк? Ну, любовники… Что в этом пошлого?
— Пошлость не в твоих словах, а в интонации. Ты не слышишь себя со стороны.
— Ну, извини, — пожал плечами ростовчанин. — Какой есть.
— Об этом я и говорю. Не обижайся. Конечно, они любовники. Но они… любят друг друга. По- настоящему любят. Что между любовниками, в твоем смысле слова, не так уж часто и бывает. Понимаешь, о чем я?
— Да где уж нам, — сказал Валерка. — Это ведь ты у нас знаток душ человеческих. А мы что? Простые солдаты.
— Грубые и неотесанные, — подсказал Шнайдер.
— И пошляки к тому же, — вздохнул Стихарь. — Без всякого понятия о тонкостях любви.
— Ну, все, — засмеялась Аня. — Понесли ботинки Митю… Мальчики, вы все равно самые лучшие. При всех своих недостатках. Не обижайтесь на меня, ладно?
— На тебя невозможно обижаться, — заверил ее Валерка. — Это все равно, что обижаться на ангела-хранителя. Совершенно пустое занятие.
Глава 22
— Хорошо, что к нашим комбинезонам грязь не липнет, — сказал Валерка, причесываясь перед зеркалом. — А иначе как бы мы пошли в гости? Переодеться-то не во что.
— Меня волнует совсем не это, — откликнулся Велга.
— Меня тоже, — понимающе кивнул Дитц. — Что делать с оружием?
— Вот-вот. Идти с ним? Как-то невежливо, если не сказать больше. Оставить здесь? Рискованно. Мало ли, что может случиться… И еще. Что мы им расскажем. Правду? Боюсь, как бы нас после нее не упекли в местную психушку.
— Мы уже неоднократно рассказывали правду, — заметил Дитц. — И ничего, на свободе пока.
— Да, но мы все равно не можем знать заранее, как к нашей правде отнесутся именно в этом мире.
— По-моему, ты слишком перестраховываешься, — сказал Хельмут. — Пока не попробуешь, не узнаешь, верно? Вот давай и попробуем. Все равно никакую приемлемую легенду сочинить не удастся. Слишком мало у нас информации об этом мире.
— А давайте Аню спросим? — предложил Малышев.
— Верно! — поддержал Михаила Стихарь. — Анечка у нас ситуацию сечет на раз. Как это я сам не догадался!
— Ну-ну, — сказал Велга.
— Я вот только не пойму, как вы без меня раньше жили, — улыбнулась Аня, — господа разведчики.
— Плохо, Анечка, — вздохнул Стихарь. — Просто исключительно плохо. Сам до сих пор не понимаю, как мы сумели уцелеть. Ну, так что скажешь?
— Скажу то же, что уже говорила. Оружие здесь нам не потребуется. В ближайшее время по крайней мере. Пока тут абсолютно безопасно. Так что давайте оставим. А насчет правды… Почему бы и не рассказать? Необязательно во всех подробностях, но в общих чертах, думаю, можно. Опять же у нас есть доказательства, что мы не сошли с ума. То же оружие и снаряжение. Я почему-то не думаю, что у них существуют точно такие же плазменные винтовки, комбинезоны, пищевые концентраты и многое другое.
— Ладно, — с явной неохотой согласился Велга. — Пусть будет по-твоему. Рискнем. Только на виду оружие все-таки оставлять не стоит. Спрячем где-нибудь.
— Может, на чердаке? — предложил Вешняк. — Я там видел подходящее местечко у стропил. С правой стороны, если стоять лицом к входной двери. Так и сделали.
Без винтовок каждый из них, кроме Ани, ощущал себя будто раздетым — непонятно было, куда девать руки и как вообще себя вести, но уже, чтобы не показаться невежливыми, пора было выходить.
Запах только что приготовленной — с пылу с жару — еды они почуяли еще на улице.
— Жаркое, — авторитетно заявил Валерка, останавливаясь и втягивая носом воздух. — С каким-то очень заманчивым соусом. Лучок, чесночок, перчик… Укропчик с петрушечкой и васильком. Сухое белое и красное… Мамочка родная, как быстро, оказывается, я умудрился соскучиться по жаркому!
— Получается, они продукты с собой привезли? — удивился Майер. — Так много? Ведь не могли же они знать, что встретят нас!
— Может, надолго собирались, — предположил Стихарь. — Вот и прихватили побольше. А тут мы. Ну, они, как люди гостеприимные и не жадные, и пригласили нас в гости. Плохо только, что ответить нам нечем… Оп-па, а ведь есть же! Коньяк! Тот, что мы с Лоны захватили в качестве неприкосновенного запаса. Как же это я забыл…
— Я не забыл, — заявил Велга и продемонстрировал всем плоскую флягу.
— На то мы им командиры, чтобы обо всем помнить, — подмигнул ему Хельмут, вытаскивая из-за пазухи такую же.
— Да, — сказал Валерка. — Уважаю. Счастлив тот солдат, который имеет таких командиров.
Стол был накрыт в гостиной и поражал своим изобилием. Чего на нем только не было! Валерка Стихарь начал было считать про себя блюда, но сбился на втором десятке. Фляги с коньяком были приняты благосклонно, но с некоторым удивлением.
— Коньяк во флягах? — переспросил Зигфрид. — Первый раз вижу. Расскажете потом, как вы его заказывали?
— Боюсь, это будет трудновато, — сказал Дитц. — Потому что мы его не заказывали, а привезли с собой. — Но каков стол! Мое восхищение хозяйке. — И он, щелкнув каблуками, поцеловал Эле руку.
— О, какой древний обычай! — улыбнулась та. — Как мило, что вы его вспомнили. Кажется, он был распространен в средневековье?
— Что вы, — возразил Дитц. — Еще в двадцатом веке поцеловать даме руку при встрече считали своим долгом миллионы мужчин.
