нереальным.
Элан повернулся и помчался в лесную чащу, с удовольствием чувствуя, как сильные лапы несут его вперед все быстрее и быстрее, а упругие ветви ласкают шкуру, касаясь ее во время сумасшедшего бега.
– Лучше бы я тогда умер! – Ракх-инти со вздохом посмотрел на заваленный тяжелыми фолиантами стол.
– Смелее! Самое худшее позади. Ты уже смирился, сел за стол и открыл книгу. Осталось понять, что в ней написано – и научиться использовать.
– Но, Великая! Зачем мне ЭТО?!
– Ни один дракон никогда не поможет взойти на трон человеку, не готовому к предстоящей деятельности. Есть древняя клятва замещения большего зла меньшим – каждый дракон приносит ее в день совершеннолетия. И этот случай стопроцентно под нее попадает. Все зло от дилетантов, которые добираются до вершин власти, совершенно неприспособленные к управлению государством. К сожалению, почти всегда так и происходит. Просто способности, необходимые для того, чтобы захватить власть и чтобы управлять своей страной, – они разные и редко совмещаются в одном и том же человеке. А если еще и знаний нет … Знаешь, что вымощено благими намерениями?
– Я не хочу управлять государством! – сделал последнюю попытку старый жрец, с ужасом глядя на стол, прогнувшийся под тяжестью нескольких десятков здоровенных книг.
– Никто, кроме озабоченных властью маньяков, не захочет добровольно взваливать на себя такую обузу. Ты внутренне уже смирился даже не с необходимостью править – с тем, что ты отдашь жизнь за свою страну, причем еще в тот момент, когда обратился ко мне в первый раз – помнишь, на берегу? Теперь у тебя есть прекрасная возможность исполнить задуманное – посвяти остаток своих дней наведению порядка на Змеином материке.
– Великая! – Довольный открывшимся выходом, Ракх-инти приободрился. – Я стар и немощен, и умру до того, как закончу читать хотя бы один из этих фолиантов. У меня есть внук, умный мальчик, наверняка мы сможем…
– Нет! – Грея убедительно стукнула кулаком по стене – та немедленно зазмеилась трещинами, покосилась, но осталась стоять. – Я просканировала тебя – ты вполне чист, тверд душой и подходишь почти на сто процентов. Искать другого – дело долгое и неблагодарное. Вот ты этим и займешься, когда почувствуешь приближение конца – а будет это еще не скоро, уж поверь тому, кто запустил драконью кровь в твои жилы. Зря я, что ли, взвалила на себя всю эту тяжесть?
– Гхм, Великая, прости за нескромный вопрос, но… Когда мы встретились на берегу, ты была очаровательной обнаженной девушкой и никаких книг у тебя под мышкой не было. Где же ты их взяла сейчас?
Грея рассмеялась.
– Помнишь огромные пластины у меня на подбрюшье, когда я превращаюсь в дракона? Под этими пластинами есть полости, в которых удобно хранить книги… и другие вещи. Драконы – отшельники и живут особняком, но все же и нам может стать одиноко. А что лучше поможет скоротать век-другой, чем хорошая книга?
– Я не успею освоить весь этот материал… Отряда, который ты уничтожила, скоро хватятся – это были, между прочим, элитные войска – и тогда за нас примутся всерьез.
– Тем более стоит поторопиться. Ты ведь давал клятву при нашей первой встрече: «Я, жрец народа Вар-Раконо, коготь клана Бьющих прямо, Ракх-инти, клянусь помочь тебе, Та-Что-Приходит-Втроем, во всех твоих начинаниях». Помнишь? Так вот это одно из моих начинаний. Впрочем, если для тебя это так сложно – я всегда могу применить «выход дракона».
Насторожившись, старый жрец отодвинул книгу и обернулся к Грее, внимательно наблюдавшей за ним из-под длинных ресниц.
– Просто дождусь Хранителя, – продолжила она, – обрету силы, поднимусь повыше и уничтожу на вашей земле все живое. Это и будет драконий принцип меньшего зла: чистая, мгновенная смерть в огне вместо медленного загнивания. Будем надеяться, что следующие жители Змеиного материка лучше распорядятся этой землей и своими жизнями. Драконы любят использовать именно этот выход. Ты сомневаешься, жрец, что я это сделаю?
Ракх-инти торопливо развернулся к столу и схватился за книги. Грея лукаво улыбнулась, кивнула и растянулась на кушетке. Оставалось только ждать.
Мир людей, эльфов и прочих прямоходящих оказался не то что забыт – просто он был временно отодвинут за грань восприятия, пока нынешние впечатления не померкнут, став воспоминаниями. Новая, совершенно неожиданная вселенная развернулась перед Эланом – мир высоких деревьев, сумасшедшего гона и – запахов! О, эти восхитительные, ни на что не похожие ароматы леса! Каждый из них – кусочек жизни, целая книга, рассказывающая о себе взахлеб и подробно. Вот молодая сосенка – в прошлом году буря сломала одну ее ветку, и смола, выступившая из-под потревоженной коры, еще не успела окончательно окаменеть. Пышный куст до сих пор хранит запахи молодой лисицы, жившей здесь все прошлое лето – у нее родилось трое детенышей, но одному из них так и не суждено было выжить. Вот дерево, которое несет в себе искусственные изменения – это страж леса, могучий хьерн. Элан осклабился, пробегая мимо, и одна из веток, слегка изменив направление, легко коснулась крупа пробегающего зверя, словно приободрив его…
Два дня Элан провел в лесу. Он разыскал остальных волков, живущих в окрестностях, и после короткой, но энергичной драки они приняли его в свою стаю. Рубец на плече – память о недавней схватке – перестал зудеть очень быстро. Волки зализали его, выказывая тем самым свое уважение к мощному собрату со стремительным ударом клыков. Он научился мгновенно распознавать, что несут ему запахи, хотя иногда и путался, вызывая иронический оскал старого вожака стаи, хромого самца с седеющей шерстью, уважаемого всеми за умение безошибочно находить любые, даже самые хитроумные ловушки. На второй день, проголодавшись, он поймал свою первую добычу – маленькую и жирную мышку, не вовремя подвернувшуюся под мощную волчью лапу. Он ловко перекусил ей шею и напился теплой крови, удивляясь про себя той легкости, с которой смог убить – и насладиться столь непривлекательной с человеческой точки зрения добычей. К вечеру он принял участие в общей охоте и с удовольствием рвал парное мясо, недоверчиво косясь по сторонам лукавыми карими глазами.
Ночь застала новичка под старой елью, невольно устроившей под своей сенью отличную ночлежку для усталых путников, в виде толстого слоя сухой хвои внизу и раскидистых лап наверху, образующих надежную крышу от непогоды. Это было идеальное убежище, но остальные волки не желали идти туда, предпочитая свои, уже облюбованные лежки – так что места было вдоволь.
На сытый желудок хотелось поспать, и волк, устроившись поудобней, прикрыл глаза – однако сон не шел. Почему-то последние события его жизни начали прокручиваться назад – вот он бегает со стаей, изучая дикую жизнь; вот заходит в незнакомый лес – смешной, коротконогий и на двух ногах; вот он лежит на пыточном столе, и раскаленные стержни впиваются в его тело… Волк глухо заворчал, свежий шрам заныл, напоминая о себе – и зверь немного успокоился, зализывая рану. События продолжали мелькать перед ним, заставляя сонно щуриться. Вот церковный двор, залитый закатным солнцем, и плечистые фигуры монахов, привязывающие к странной конструкции знакомую фигурку… Эль`заг! Волк рванулся, и в глазах его появились вполне человеческие слезы. Не все его дела закончены, а его глотка жаждет крови врагов, а не добычи. Зверь зарычал, вспугнув птиц, облюбовавших ветки дерева над ним, и принялся нервно мерить пространство вокруг старой ели.
– Нельзя наслаждаться жизнью, если есть долг и дело!
Волчье тело внезапно стало тесным, а привольное житье превратилось в плен, мешающий достигнуть цели. Зверь обнажил клыки в невольной гримасе, но человек взял верх, уложив животное на подстилку из хвои, и принялся анализировать варианты. Сила Предела? Вряд ли. Голая мощь не помогла ему в прошлый раз, не поможет и сейчас. У него нет необходимого знания, и, пытаясь взять нахрапом, он просто уничтожит себя. Конечно, можно попробовать поступить так же, как и в прошлый раз, – хотя тогда, имея пусть и смертельно раненное, но все же человеческое тело, он создал гнома – что же получится теперь, если он возьмется переделывать тело волка, полное животной силы? Вервольф? Нет, наверняка есть другой путь – легкий и тонкий, изящный, как и все то, за что берутся эльфы. В конце концов, это же их испытание.
