– Как давно вы знаете близнецов?
– Порядочно, – ответил он, глядя на меня и улыбаясь. – Несколько лет. Я служил у месье и мадам Дюма около восьми лет до кончины господина Дюма.
– После чего вы женились на Дафни Дюма и стали практически отчимом близнецов Руби и Жизель?
– Да, верно.
– Значит, вы их хорошо знали?
– Очень хорошо. Интимно, – добавил он.
– Как единственный, оставшийся в живых родитель близнецов, вы можете заверить суд, что умеете их различать?
– Конечно. Жизель, – сказал он, снова глядя на меня, – обладает совершенно иным характером, более, скажем так, независимым. Руби была невинной, робкой, с тихим голосом.
– У вас есть юридические проблемы с теперешними владельцами «Дюма Энтерпрайзез» – Бо и Жизель Андреа? – спросил месье Вильямс.
– Да, сэр. Они вышвырнули меня из бизнеса, – сказал он, пожирая нас глазами. – После стольких лет преданной службы они решили дать ход глупому брачному контракту между мной и моей покойной женой. Они своими манипуляциями лишили меня моего положения по праву и выкинули на улицу, превратив в нищего.
– Он лжет, – прошептал Бо месье Поулку.
– Вам следовало мне все о нем рассказать, – ответил тот. – Я ведь спрашивал вас, есть ли что-нибудь еще.
– Кто знал, что Глэдис Тейт отыщет его?
– Скорее всего, он нашел ее, Бо, – возразила я. – Из мести. Они – два сапога пара.
– Эта женщина, которую вы видите перед собой, сэр, – сказал месье Вильямс, поворачиваясь ко мне, – участвовала во всем этом непосредственно?
– Да. Я недавно приходил к ней с мольбами, а она буквально выгнала меня из дома, который прежде был моим собственным, – ответил он.
– Итак, – заключил, удовлетворенно улыбаясь, месье Вильямс, – это не была робкая, невинная женщина.
– Едва ли, – заявил Брюс, сам расплываясь в улыбке и глядя на судью, который обратил свой испытующий взгляд на меня.
– И все же, сэр, я могу себе представить, что близнецу удалось одурачить кого-то и заставить поверить, что это не он, – сказал месье Вильямс. – Она могла разыграть хорошо продуманный спектакль и сказать все нужные слова, чтобы убедить вас, что это – ее сестра.
– Полагаю, что так, – согласился Брюс.
«Почему это месье Вильямс жалует нас своим сомнением?» – хотела бы я знать, но это был лишь первый звонок. Я вся сжалась внутри и с такой силой сцепила руки, что пальцы окаменели.
– Тогда как же вы можете быть уверены, что недавно спорили с Жизель, а не с Руби?
– Мне стыдно сказать, – ответил Брюс, потупив взор.
– Боюсь, тем не менее мне придется спросить вас, сэр. Здесь решается судьба ребенка, не говоря уже об огромном состоянии.
Брюс кивнул, втянул в себя воздух и вскинул глаза кверху, как будто разглядывая ангела на потолке.
– Я однажды позволил своей падчерице Жизель соблазнить себя.
Аудитория разом охнула.
– Как я уже говорил, она была очень независимой и светской, – добавил он.
– Кто-нибудь еще знал об этом, месье?
– Нет, – ответил Брюс. – Я этим не гордился.
– Но эта женщина дала вам понять, что ей это известно?
– Да. Она упомянула об этом во время нашей ссоры и пригрозила, что использует это против меня, если я только окажу какое-либо сопротивление усилиям ее и ее мужа лишить меня принадлежащего мне по праву положения. При таких обстоятельствах я подумал, что лучше побыстрее удалиться и начать жизнь заново.
– Однако, – продолжил он, глядя на мадам Тейт, – когда я услышал, что они теперь затевают, мне пришлось вступиться и выполнить свой долг, независимо от того, как это скажется на моей репутации.
– Итак, вы под присягой заявляете суду, что эта женщина, которая представилась как Руби Тейт, знала интимные подробности ваших с Жизель отношений, которые могли быть известны лишь одной Жизель.
– Правильно, – ответил Брюс и удовлетворенно откинулся.
– Он делает это потому, что мы заставили его выйти из бизнеса, – прошептал Бо месье Поулку. – Они с Дафни занимались незаконными финансовыми операциями.
– Вы готовы раскрыть все это? – спросил месье Поулк.
