Венчание со страхом

– А сегодня в половине восьмого змей уже не оказалось на месте!

– А ключ… ключ от этого импортного хитрого замка где вы обычно держите? Сдаете куда-нибудь?

– Здесь он, всегда здесь! – Старичок позвенел ключами в кармане. – Ключ всегда со мной.

– А вы на базе постоянно живете? – Никита спрашивал неторопливо, со стороны даже могло показаться, с некоторой ленцой.

– Приходится жить постоянно здесь. Их нельзя оставлять, пока они… А из Москвы не наездишься, годы, знаете ли, не те уж… Короче, у нас там жилой сектор, – старичок ткнул куда-то в глухую стену. – Там домик – четыре комнаты. Мы все прежде там и жили.

– Прежде? А кто это все?

– Я, Ольгин, Женя, если ему ночевать позволяют, и Серафима Павловна, когда дежурила.

– А Званцев?

– Он при лаборатории живет во втором секторе. Там у него комната имеется.

– Возле обезьянника? Это домик такой резной – избушечка?

– Совершенно верно.

– Значит, ключ от серпентария все время при вас. В вашей комнате?

– Именно.

– Ну и как вы объясните тот факт, что дверь, которую вы собственноручно заперли, оказалась открытой? – простодушно осведомился Никита.

Старичок растерянно пожал плечами. Был он весь сухонький, бледный. Даже седые волоски его – вздыбленные и растрепавшиеся – словно бы возмущались и недоумевали.

– Ума не приложу, молодой человек.

– Это ведь не первый случай здесь, да?

– Что не первый случай?

– Ну, когда змеи ни с того ни с сего вдруг покидают свои клетки, – молвил Никита вкрадчиво. – Ведь в прошлом году был уже такой инцидент?

– Ах, вы об этом, – Венедикт Васильевич нахмурился.

– И в прошлый раз в этом безобразии обвинили бедного шимпанзе. Чарли его зовут, кажется? – Никита сел напротив заведующего серпентарием и облокотился на стол. – А вы уверены, что тогда это сделала именно обезьяна?

– Уверен. – Венедикт Васильевич снял очки и положил их перед собой. – Чарли действительно по недосмотру проник в серпентарий – это случилось среди бела дня – и открыл несколько вольеров. Я уверен, вернее, я точно это знаю, хотя…

– Что?

– Это просто невероятно, молодой человек. Невероятно, но факт.

– Что невероятно? – не понял Никита. – Что шимпанзе сумел открыть клетки? Но там запоры плевые, я же видел. Обычная задвижка.

Венедикт Васильевич побарабанил по столу пальцами.

– Невероятно то, что шимпанзе приблизился к змеям, – сказал он веско.

Никита смотрел на него с недоумением.

– Да, да! Для меня это… Видите ли, вы располагаете хоть какими-нибудь познаниями в зоологии?

– Ничем я не располагаю, – вздохнул Никита. – Темный лес эта наука для меня.

– Ну, я тоже не специалист по антропоидам, и все же… – Старичок хмыкнул. – Видите ли, для обезьян, для любых обезьян, особенно для человекообразных, нет в природе страшнее врага, чем змеи. Ни один из представителей этого вида добровольно и близко к змее не подойдет!

Колосов напряженно слушал: что-то здесь есть, что-то такое…

– Так, значит, все-таки не Чарли тогда забрался в серпентарий? – спросил он.

– Нет, молодой человек. Это сделал шимпанзе. Его видели. Но… – старичок беспокойно зашевелился на стуле, – такое поведение для него просто аномально.

– Аномально?

– Невероятно. И вот я не понимаю: что все же с ним произошло тогда, что он так резко вдруг вышел за рамки своего обычного поведения.

Никита все недоумевал:

– Но вы ведь с ними работаете. Как же вы не можете…

– Я к обезьянам не имею никакого отношения, – отрезал Венедикт Васильевич. – Программа Ольгина не в моей компетенции, я занимаюсь только своей работой – серпентарием.

– Но вам ведь коллеги объяснили, наверное…

– Мне не дали по тому факту никаких объяснений, молодой человек. Вразумительных, во всяком случае. А те, коими от меня отделались, просто несерьезны.