– Очень приятно. Исполняющая обязанности директора института Балашова Нинель Григорьевна. Вы расследуете убийство Серафимы Павловны?
Колосов уточнил, что расследует убийства прокуратура, а он занимается розыском преступника.
– Это все равно. И когда же вы отыщете этого негодяя?
Никита заверил, что как только, так сразу.
– Это ограбление и убийство, молодой человек, – лишнее подтверждение тому, в какую пропасть беззакония и безобразия скатилась наша несчастная страна после известных событий, – отчеканила Балашова. – При советской власти у старых людей не отнимали их трудовую копейку. Да! И милиция работала тогда на совесть. Я знаю, мой муж был знаком со многими руководителями тогдашнего вашего министерства. Подождите у телефона, Александр Николаевич сейчас подойдет.
Никита, не веря еще своей удаче, прождал довольно долго.
– Алло, Никита Михайлович? Ну что? Есть новости? – Ольгин дышал в трубку, видимо, запыхался, поднимаясь по лестнице.
– Так точно. Змей ваших нашли.
– Да ну?
– Вчера утром повезли к вам на базу.
– Мать честная! А я как раз вчера утром в Москву вернулся. У нас тут делегация из Дюссельдорфа приехала. Всех нашли?
– Всех.
– И кто же ворюга?
– Юзбашев.
Ольгин присвистнул:
– М-да-а, пригрели, что называется… Кто бы мог подумать… И что ему теперь будет?
– Он арестован по обвинению в краже. Следствие идет, впереди, естественно, суд.
– Понятно. Эх ты…
– Александр Николаевич, я вот о чем вас хотел спросить. – Никита сделал паузу, отметив, что Ольгин на том конце тоже как будто замер. – В тот раз вы мне весьма прозрачно намекнули, что Юзбашев был на базе. А как вы догадались? Это просто ваше предположение было или…
– Вы же сами мне про Хамфри рассказывали, Никита Михайлович.
– Говорил… и что?
– Ну, вы упоминали о запачканных грязью его лапах при том, что пол в клетке был чистым.
Никита затаил дыхание, считая удары сердца.
– А это могло произойти только в одном случае, когда…
– Спасибо, я понял! – Колосов едва не швырнул трубку, но сдержал свой порыв. – Большое вам спасибо! Вы когда на базу вернетесь?
– Сегодня к вечеру, раз такие у нас там события. Это вам спасибо. Еще бы ситуация с бабой Симой прояснилась.
Его следующее «спасибо» адресовалось уже пустоте. Никита ринулся на улицу. В коридоре столкнулся со Славянкиным, шедшим с какими-то бумагами.
– Никита Михайлович, мне тут срочно…
– Борисов подпишет! Я в район. Звоните в Спасск, если что. Может, задержусь там до завтра.
Славянкин с удивлением глядел ему вслед: начальник отдела убийств никогда не выглядел таким взволнованным и окрыленным.
В следственный кабинет Спасского изолятора, где Колосов встретился с Юзбашевым, заглядывало солнце – золотило прутья стальной решетки на окне, пыль на столе, высвечивало оспины облупившейся краски на привинченных к полу ножках стульев.
Юзбашев был небрит, подавлен и бледен. Сутки, миновавшие после задержания, отпечатались на всем его облике. Было видно, что этолог страдает.
– Я попросил следователя сообщить Зое, где я, – молвил он с дрожью в голосе. – Пусть передаст мне кое-что из вещей: тапочки, щетку, зубную пасту. Здесь так ужасно, так грязно. Неужели обязательно меня здесь держать? Я не сбегу, клянусь! Поговорите со следователем… может, можно как-нибудь… Здесь… О, я не вынесу этих условий!
– Хорошо, я поговорю, но решать будет он. А сейчас я бы хотел вернуться к событиям того самого утра, Константин Русланович, – сухо сказал Колосов. – Речь пойдет не о краже, а об убийстве. Так вы утверждаете, что в то утро, как только вы простились с гражданкой Ивановой и вышли за ворота базы, вы сразу побежали вдоль забора к дыре?
– Совершенно верно. Я, Никита Михайлович, Калязину не преследовал, я ее даже не видел, – Юзбашев истово глядел на Колосова, хрустел пальцами от волнения. – Она, наверное, к тому времени уже в лес углубилась.
– А после того, как вы сделали с ключа слепок, вы…
– Я снова побежал к пролому.
– Мимо обезьянника?
