Воин уселся с другой стороны.
– Колл, – хрипло отозвался он, распрямляя перевязанную ногу. – Ты прямо с севера?
– Точнее, из Генабариса. А недавно провел некоторое время в Засеке.
Колл удивился.
– Ты похож на наемника, причем на офицера. Я слышал, там было жарко.
– Я опоздал, – ответил капитан, – там много развалин и много покойников, так что то, что рассказывают – верно, – он добавил после паузы, – в Засеке ходит слух, что Лунное Семя теперь около Даруджистана.
Колл согласно покивал, подбрасывая в огонь новую порцию дров.
– Так и есть, – ответил он. Он указал на обшарпанный горшок, стоящий на углях. – Вот рагу, если ты голоден. Ешь.
Паран понял, что он не просто голоден, а очень голоден. Он с благодарностью принял приглашение Колла. Пока он ел деревянной ложкой, человек прилег, он хотел было спросить о его ране. Но тут вспомнил о своей выучке Когтя. Когда ты играешь солдата, играй его до конца. Никто не спрашивает о том, что и так ясно. Если что-то бросается тебе в глаза, ты смотришь мимо и говоришь о погоде. Все, что действительно, важно, всплывет в свое время. Солдат ничего не хочет, делая терпение своим достоинством, хотя иногда это достоинство обращается просто в безразличие. Поэтому Паран опустошал горшок, пока Колл молча ждал, глядя в огонь и время от времени подбрасывая в него ветки из огромной кучи, сложенной у него за спиной; непонятно было, откуда столько дров.
Наконец Паран утер рот рукавом и вычистил ложку настолько, насколько это было возможно без воды. Он удобно уселся и рыгнул.
– Ты едешь, значит, в Даруджистан? – спросил Колл.
– Я – да. А ты?
– Через денек-другой и я смогу, хотя не скажу, что меня радует то, что придется ехать в город на муле. Паран посмотрел на запад.
– Похоже, сказал он, – что солнце вот-вот сядет. Ты не возражаешь, если я останусь на ночь у твоего костра?
– Пожалуйста.
Капитан поднялся и пошел к лошадям. Он подумал, что мог бы на день задержаться, пока этот человек не поправится, а потом одолжить ему лошадь. Если он въедет в город в компании местного жителя, у него будет преимущество, ему укажут дорогу, а может быть, дадут ночлег на день-другой. И не только это, он тем временем сможет узнать что-нибудь. В конце концов, что такое один день? Похоже, дело того стоило. Он пустил Виканских лошадей пастись рядом с мулом, потом отнес седло к огню.
– Я тут подумал о твоем положении, – сказал Паран. Он положил седло у костра и прислонился к нему спиной. – Я поеду с тобой. Ты можешь ехать на моей вьючной лошади.
В глазах Колла мелькнула тревога.
– Это великодушное предложение.
Видя, что человек что-то подозревает, Паран улыбнулся.
– Лошадям пойдет на пользу лишний день отдыха, это раз. Два, я раньше никогда не был в Даруджистане, так что, в обмен на мое так называемое великодушие я в следующие два дня задам тебе кучу вопросов, а потом каждый пойдет своим путем, если пожелает.
– Я лучше сразу скажу тебе, что рассказчик из меня так себе.
– Я готов рискнуть.
Колл на некоторое время призадумался.
– Проклятье, – произнес он, наконец. – Я был бы идиотом, если бы отказался, так ведь? Ты не похож на человека, который всадит мне в спину нож. Я не знаю твоей настоящей истории, Паран. Если ты хочешь утаить ее, это твое личное дело. Во всяком случае, это не удержит меня от вопросов. А уж твое дело, солжешь ты или скажешь правду.
– Думаю, что будет и так, и эдак, – ответил Паран. – Так ты хочешь услышать мою историю? Изволь, Колл. Я дезертировал из малазанской армии. Капитан. Я много работал с Когтем, и теперь, оглядываясь назад, вижу, что все мои неприятности пошли оттуда. В любом случае, что сделано, то сделано. Да, и еще одно, те люди, что были близки мне, обычно умирали.
Колл молча сидел, глядя на человека напротив него блестящими глазами. Потом он надул щеки и с шумом выдохнул.
– Такая неприкрытая правда, как эта, несколько ошарашивает и требует ответа.
Он уставился на огонь, потом, опираясь на локоть, поднял лицо к появившимся уже звездам.
– Я когда-то был знатным человеком в Даруджистане, последний отпрыск бесконечно длинного могучего рода. Я должен был жениться на выбранной для меня девушке, но я влюбился в другую женщину, хищную, амбициозную, а я был слеп тогда. Он криво усмехнулся. – На самом деле она была шлюхой, только большинство виденных мною шлюх были весьма приземленными, а эта рвалась вверх.
Он прикрыл рукой глаза.
– В любом случае, я нарушил данное слово, расстроил свадьбу. Это, как я теперь понимаю, убило моего отца. А я женился на Айсталь, так звали шлюху, хотя это имя она скоро сменила, – он горестно рассмеялся, глядя в ночное небо. – Это длилось недолго. Я до сих пор не знаю подробностей, сколько человек она заманила к себе в постель, чтобы пользоваться их влиянием, и почему они оказывались там. Одно я знаю точно, в один прекрасный день я проснулся, лишенный титула и даже имени. Поместье было ее, деньги ее, все было ее, а я ей больше был ни к чему.
