Репетиция проходила в «Гранд опера». Зоя занималась у станка, потом танцевала на сцене и через несколько часов почувствовала, что сильно устала: давала себя знать бессонная ночь. Наконец около четырех она со вздохом облегчения вышла на улицу, залитую июньским солнцем.
– У вас утомленный вид, мадемуазель Юсупова, – раздался вдруг чей-то голос.
Вздрогнув от неожиданности, Зоя подняла голову и увидела капитана Клейтона Эндрюса, стоявшего возле штабного автомобиля.
– Ох, как вы меня напугали… Здравствуйте, капитан.
– Был бы рад сказать то же самое, но… Я здесь томлюсь уже часа два. – Он рассмеялся.
– Вы меня ждете? – изумилась Зоя.
– Вас. Вчера мне не удалось попрощаться с вами.
– Вы были чем-то заняты, когда я уходила.
– Должно быть, вас посадили в первый автобус, и я, вернувшись, вас уже не застал.
Зоя кивнула, недоумевая: неужели он искал ее и выяснял, каким автобусом ее повезли домой? Она не думала, что они когда-нибудь встретятся, но чувствовала, что ей приятно видеть его: он и вправду был очень красив – высок ростом, изящен. Она вспомнила, как легко и грациозно он кружил ее вчера в вальсе.
– Я надеялся, что вы окажете мне честь и пообедаете со мной, но, кажется, уже поздно.
– Да, мне надо домой… к бабушке… она ждет меня. – Зоя улыбнулась ему, как напроказившая девчонка. – Она ужасно сердится из-за вчерашнего…
– А вы поздно вернулись? – озадаченно спросил капитан. – Я не заметил, который был час, когда вы ушли.
Значит, она и вправду очень молода – совсем девочка, невинное дитя, а вот глаза не по-детски мудры.
Вдруг она расхохоталась:
– Бабушка считает, что барышне неприлично ходить одной, и она послала нашего Федора в виде дуэньи, а я отправила его домой! Он был рад несказанно, а я – еще больше.
– В таком случае, мадемуазель, не позволите ли мне проводить вас? Я доставлю вас на машине в целости и сохранности.
Зоя заколебалась, однако капитан выглядел человеком благовоспитанным… Подумаешь, что тут такого?
Тем более что никто не узнает… Она выйдет за квартал до Пале-Рояля.
– Спасибо.
Клейтон распахнул перед нею дверцу, и Зоя, усевшись, назвала ему адрес. За несколько сот метров от дома она попросила остановиться.
– Разве вы здесь живете?
– Не совсем. – Зоя засмеялась и снова залилась краской. – Я подумала, что не стоит доводить бабушку до полного исступления: она ведь еще не простила меня за вчерашнее.
Рассмеялся и Клейтон, отчего лицо его стало совсем молодым.
– Да вы просто сорванец! Ну а если я попрошу вас оказать мне честь и отужинать со мной? Что вы на это скажете?
– Не знаю, право. Я сказала бабушке, что сегодня нет спектакля… – Она всегда говорила ей правду, неужели теперь придется лгать? Но отношение графини к «солдатне» было ей хорошо известно.
– А она вас никуда не отпускает? – Капитан был одновременно и позабавлен, и удивлен.
– Я пока нигде еще не была, – честно призналась Зоя.
– О боже!.. – воскликнул капитан. – А не позволено ли мне будет узнать в таком случае, сколько же вам лет? – Очевидно, она еще моложе, чем кажется.
– Восемнадцать, – с ноткой вызова ответила Зоя.
– И вы, должно быть, думаете, что это очень много?
– Достаточно. Совсем недавно бабушка попыталась выдать меня замуж за друга нашей семьи. – Она снова вспыхнула, подумав, что поступает глупо, рассказывая ему о князе. Однако Клейтон был иного мнения.
– А ему сколько? Двадцать один?
– Нет, ну что вы! – рассмеялась Зоя. – Он гораздо, гораздо старше! Ему чуть ли не шестьдесят уже стукнуло!
На этот раз Клейтон был поражен, но отнюдь не позабавлен:
– Неужели? И… что же заставило вашу бабушку?..
– Так, в двух словах не объяснить. Но он мне не нравится, не говоря уж о том, что он старик.
– Я тоже, – очень серьезно сказал капитан. – Мне сорок пять лет. – Ему с самого начала хотелось быть с нею честным.
– И вы не женаты? – удивилась Зоя, но тотчас догадалась, и Клейтон подтвердил ее догадку:
