прекратился, и жадно впитывал все образы, запахи и звуки. С этим местом его многое связывало.
Пока носильщики возились с багажом, швейцар подставил гостю руку. Он отказался. Возраст и без того доставил ему немало затруднений — довольно. Осторожно, мелкими шажками, старик пересек выложенный ониксом и мрамором пол вестибюля, остановился перед стойкой портье и прохрипел:
— Я забронировал у вас номер.
Портье с улыбкой раскрыл большой гроссбух в черном переплете.
— Да-да… как ваше имя, сэр?
Старик не ответил; тревожило ощущение, что за ним наблюдают. Обернувшись к выходу, он заметил давешнего юнца в котелке; тот таращился на него в окно. Когда их глаза встретились, во взгляде парня мелькнула паника, и он поспешил раствориться в ночи.
Вне сомнений, то был один из прихвостней демона.
Когда Котфорд и Ли вступили на землю Хайгейтского кладбища, дождь утих. Клубами накатывал ночной туман. Инспектор посветил фонариком на план кладбища; им была нужна Египетская аллея. Электрический луч уперся в два массивных обелиска, украшенных листьями папируса и цветками лотоса. Голые деревья тянули к молодому месяцу костлявые пальцы-ветви, с каждым порывом ветра орошая кладбищенские дорожки водопадом капель. Светились в сиянии луны изящные каменные ангелы, плачущие фигуры и статуи женщин с факелами. Их бесстрастные лица проглядывали сквозь заросли травы, плюща и ежевики.
Эта картина напомнила Котфорду о детстве. Мать любила ему рассказывать народные ирландские предания о банши, лепреконах, подменышах и Каойнеад, Деве Смерти.
Когда Котфорд был еще подростком, в Ирландии разразилась страшная эпидемия туберкулеза и гриппа. В его родной деревне старики поговаривали, что не обошлось без дьявола. Родителям по ночам не хватало дыхания — якобы грудь им сдавливал какой-то чудовищный груз. Суеверный лекарь объявил: у них сосет кровь вампир. Слухи и паника стали распространяться быстрее самой заразы. Котфорд до сих пор не мог забыть ночь, когда селяне вскрыли могилу его брата. Помнил ужас, охвативший его при словах священника: так как юноша стал первой жертвой чумы, его и следует считать вампиром, заразившим всех других жителей деревни. Вслед за этим деревенский пастырь вогнал в извлеченный из земли труп железный штырь. Котфорд, совсем еще юный и наивный, уверовал в эти безумные слова, когда мертвец издал явственный стон. Изо рта, глаз и ушей подойника хлынула кровь. Священник провозгласил, что теперь деревня спасена. Однако после этого умерло еще пятеро человек, и вера Котфорда дала трещину.
Годы спустя опыт полицейской работы подсказал инспектору, в чем крылась истинная причина тех событий. При разложении в любом трупе образуются газы. Если сделать в мертвой плоти прокол — не важно, железным штырем или медицинским скальпелем, — газы ринутся наружу, заставляя голосовые связки покойника вибрировать, а рот — открыться. Отсюда и «стоны». С выходом газов тело оседает, из всех отверстий начинает сочиться кровь. Брат Котфорда был не вампиром, а лишь жертвой суеверий и невежества… упокой Господи бедную душу.
Только из страха родители Котфорда дали добро на осквернение могилы. Из страха перед неведомым. Необразованные люди всегда боятся того, чего не понимают — потому и цветут пышным цветом дикие суеверия. Разумеется, после эпизода с братом Котфорд довольно быстро сообразил, что так называемые народные поверья — полная чушь. Это открытие подтолкнуло его покинуть отчий дом и получить образование в Лондоне. Наука, проливавшая свет на самые пугающие тайны, стала для него тихой гаванью. Фантастические бредни возникают из людских страхов. Благодаря науке Котфорда никому и никогда не удавалось одурачить.
Вдруг инспектор застыл как вкопанный. От соседней могилы донесся какой-то звук. Луна скользнула за облака, и кладбище погрузилось во мрак. Котфорд сделал сержанту знак остановиться. Слева послышался шелест. Инспектор посветил фонариком. Из темноты на него таращился белый призрак — каменная лошадь.
Ли с шумом втянул воздух. Котфорд удивленно посмотрел на верзилу-сержанта. Для человека с таким могучим телосложением Ли оказался на редкость впечатлительным.
— Всего лишь статуя, — произнес Котфорд.
— Да я просто ее не заметил. Если бы не вы, налетел бы лбом на подкову.
Хмурый Котфорд перевел взгляд на изумительную скульптуру. Из-за обильно разросшегося мха морда лошади приобрела недовольное выражение. Очевидно, это была могила Джеймса Селби, знаменитого извозчика; как-то он умудрился проехать из Лондона в Брайтон за восемь часов, и его рекорд до сих пор никто не побил. Фигура лошади господствовала над всеми прочими памятниками.
Пробираясь через лабиринт крестов и могильных плит, Ли с Котфордом по пути чуть не упали в свежевырытую могилу. Наконец они увидели перед собой склеп, окруженный белыми тисами. Каменные стены паутиной обвил плющ. Ли смахнул опавшие листья с металлической таблички у входа.
ВЕСТЕНРА
Сержант вздохнул.
— Вы уверены?
Инспектор молча кивнул: другого выхода не существовало. Для получения судебного ордера ему были нужны более или менее весомые улики. Он сделал глоток из фляжки, чтобы согреться.
— Вы просите меня стать вашим сообщником в преступлении.
— Это не прихоть, сержант Ли. — Котфорд достал из-за пазухи один из дневников доктора Сьюарда. — Вот доказательство, что двадцать пять лет назад Потрошитель совершил убийство, о котором мы до сей поры даже не подозревали. Показания доктора Джека Сьюарда, изложенные им собственноручно.
Открыв дневник на заложенной странице, Котфорд поднес фонарик поближе и начал вслух читать:
— Достаточно! — воскликнул Ли.
— Пожалуй. Теперь вы понимаете, что нынешним рвением я обязан чувству вины; надеюсь, вас оно не коснется. Согласно заключению о смерти, Люси Вестенра умерла от редкой болезни крови. Подпись на свидетельстве принадлежит некоему доктору Ланджелла — тому же самому человеку, что за несколько недель перед этим выдал Холмвуду разрешение на брак. Любопытно, не находите? Однако из дневника явствует: Люси обрела вечный покой отнюдь не мирно и не в своей постели.
— Что, если это не факты, а наркотический бред сумасшедшего?
— Не глупите, Ли. Нам уже слишком многое известно, чтобы в чем-то сомневаться. Если мы закроем глаза на очевидное и позволим Потрошителю расправиться хотя бы еще с одной несчастной… — Котфорд стиснул зубы. — Держать ответ придется уже нашим бессмертным душам.
Ли пристально на него поглядел. Логика говорила сама за себя. Махнув на старую гробницу, сержант тихонько пробормотал:
— Да помилует нас Бог, если мы совершаем ошибку.
— И да хранит нас, если мы правы.
Чтобы открыть стальную дверь, мужчинам пришлось изрядно потрудиться. Наконец, точно стая завывающих банши, заскрипели петли, и дверь с оглушительным грохотом ударила о каменную стену склепа.
