Трубка отвечала равнодушными гудками.
Сергей налил стакан воды и заставил жену выпить. Усадив ее на стул, он минут десять пытался дозвониться до Киры. Трубку никто не поднимал.
Совершенно оглушенные, они до темноты молча просидели на кухне. Уже утихли во дворе детские голоса, когда Татьяна с усилием проговорила:
— Интересно, сколько может стоить наша квартира?
Глава 10
Выходной день Максим решил посвятить важному занятию. Выпив с утра традиционные три чашки кофе с несколькими сигаретами, он спустился к метро и купил в киоске кипу свежих газет. Вернувшись домой, сложил их аккуратной стопкой на стуле. Рядом со стулом поставил холодную бутылку колы и, облачившись в длинный махровый халат, залег на диван — читать. Сначала прикончил «Спорт-экспресс» и «Клаксон», потом перешел к темам более скучным. Телефонный звонок не позволил ему до конца изучить славную трудовую биографию нового (но немолодого уже) премьера-академика, написанную в замечательном стиле старорежимной «Правды».
Телефон продолжал трезвонить, и Максим, поморщившись, потянулся к трубке. Телефонные беседы в его сегодняшний распорядок не вписывались, и он окончательно расстроился, сообразив, что придется вставать — рука не дотягивалась.
— Алло, слушаю, — произнес он таким загробным голосом, что думающий и чувствующий собеседник на другом конце провода просто обязан был повесить трубку. Там, очевидно, был человек, плохо разбирающийся в интонациях.
— Максим Андреевич? Добрый день. Петелин.
Раздражение уступило место любопытству, и Максим уже более бодрым голосом произнес:
— Добрый день, Анатолий Иванович. Чем обязан?
— Вы сегодня, насколько я осведомлен, не работаете? — В голосе Петелина не было ни вопроса, ни утверждения. Так, набор звуков, несущий некую информацию. Максим промолчал. С тоской посмотрел на газеты, лежащие на стуле. — Если есть время, хотелось бы, чтобы вы заскочили ко мне. Сможете?
— Нам нет преград, — хмыкнул Максим. — Ни в море, ни, тем паче, на суше. Во сколько?
— Чем быстрее, тем лучше. — Казалось, говорил автоответчик. — Буду ждать. — Таким гоном можно приглашать и на свадьбу, и на казнь — и в обоих случаях он будет одинаково неуместен.
— Э-э-э, — протянул Максим, глядя на часы. — Через сорок минут подъеду. С вещами.
— Остроумная шутка, — вяло отозвалась трубка и замолкла.
Стоя перед стендом, Максим читал образцово-показательную статью о том, как милиционер Кулиев, рискуя животом своим, задержал опасного преступника в городе Ленинабаде. Преступник пытался скрыться, вырвав из рук невинной домохозяйки сумку с продуктами. За этот подвиг на родине Кулиева, в далеком горном кишлаке, воздвигли каменного истукана. Две недели продолжался праздник, а председатель сельсовета бесплатно раздавал мужчинам анашу. Над статьей с плохой фотографии горным орлом смотрел на шурави усатый горбоносый азиат, облаченный в советскую милицейскую форму. Максим опустил глаза и увидел дату: 1976 год. Интересно, на чьей стороне воевал храбрый дехканин в Афгане? И на чьей — сейчас? Если, конечно, жив…
— Серов! — раздалось из окошечка, и луноликая матрона в погонах старшего лейтенанта протянула ему пропуск.
— Спасибо. — Максим посмотрел в строгие глаза служивой и спросил: — А вы помните тот лифт?
— Какой? — подозрительно прищурилась луноликая, моментально став похожей на соплеменницу милиционера Кулиева.
— Значит, не помните, — пробормотал Максим и направился к лестнице. Лифт этот был знаменитым. В конце восьмидесятых какой-то шутник из технического отдела в целях тестирования новой тогда видеотехники установил в лифте видеокамеру, и через несколько недель по всему ведомству была распространена кассета, на которой высокий начальник тискает и мызгает в лифте свою секретаршу, причем каждый день по-разному. Дело, конечно, замяли, шутника-технаря так и не нашли, секретаршу перевели в смежное ведомство, генерала — на периферию, с повышением. Лифт, — очевидно, с тех самых пор — так больше и не включали. Наверное, чтобы удержать персонал от соблазна повторить эротические подвиги генерала.
Максим постучался, толкнул дверь и вошел. Петелин сидел в вязаном жилете, белой накрахмаленной сорочке и допотопном черном галстуке на резинке. Со спинки стула свешивался однобортный пиджак с широкими лацканами. «Неужели они опять в моде?» — удивился Серов и поздоровался.
— Привет, — бросил Петелин. — А где вещи?
— Какие? — не понял Максим.
— Ты же обещал — с вещами, — напомнил следователь.
— Решил повременить. — Максим плюхнулся на стул, который жалобно заскрипел. — Что нового?
— Забыл прошлый раз спросить… — Петелин вдруг нагнулся и начал что-то лихорадочно искать в нижнем ящике стола. Там стеклянно звякнуло, и он в смущении поднял глаза на Максима. Во взгляде следователя читался немой вопрос.
— Не буду, — решительно заявил Максим. — А на «ты» — давай.
— Давай, — кивнул Петелин и задумался.
— Ты что-то забыл спросить, — напомнил о себе Максим через некоторое время.
— Да, — снова кивнул следователь, — забыл. — И опять замолчал. Еще через несколько минут, наконец, вспомнил: — Что навело тебя на мысль о Нефедове? Почему ты рассказал мне о нем?
Максим потер пальцами виски и попытался сосредоточиться. В этот момент в дверь постучали, и лопоухая, веснушчатая физиономия с плутовской улыбкой пропела песняровским тенорком:
— Разрешите, Анатолий Иванович?
Петелин захлопнул папку, лежавшую на столе, и бесцветным голосом произнес:
— Если по делу — разрешаю.
Долговязый лейтенант потоптался у порога и выпалил:
— Я тут проходил мимо. Дверь была открыта, вас не было. А телефон аж покраснел от напряжения. — Лейтенант запустил пятерню в рыжие вихры, сделал серьезную, по его мнению, физиономию, и продолжил: — Короче, звонил какой-то Бурко. Просил срочно с ним связаться. Все.
— Свободен. Еще раз сунешь сюда свой любопытный нос в мое отсутствие — в район откомандирую, свиноферму охранять.
Лейтенант нахмурился, выпятил нижнюю губу, пробурчал: «Спасибо» — и вышел.
Петелин позвонил Бурко.
— Здорово! Что у тебя? Нашел? Умница, Бурко. Орел! Дедушка, говоришь? Давай адрес. — Он чиркнул в блокноте карандашом и поднял глаза на Максима. — Бурко нашел свидетеля, который видел Нефедова в то утро на балконе его квартиры. Я сейчас к нему. Хочешь — едем вместе. В машине и поговорим.
Максим утвердительно кивнул и встал, разминая ногу.
— Проходите, товарищи, э-э-э…
— Анатолий Иванович, или просто Анатолий. А это — Максим Андреевич, — представил Серова Петелин.
Максим поразился перемене, происшедшей со следователем. От бесчувственного робота не осталось и следа. Перед ним был старомодно-вежливый, обаятельный сельский учитель старших классов. Он перевел взгляд на поджарого старика в желтой футболке с девятым номером и надписью «Роналдо» на спине.
— Не положено! — гаркнул старикан командирским голосом. — Вы же на службе. Я своих подчиненных за обращение по имени в наряды гонял. Вечером, после службы, за кружкой пива, — Ваня с Митей, а на службе — только по званию.
— То-то я смотрю, Василий Терентьевич, выправка у вас — хоть сейчас в строй. — Петелин
