– Понял. – Полубой просиял, доказывая, что все проще простого.
Скривившись, Миллер посмотрел ему вслед и почти бегом бросился в контору, составлять план работ.
Первые этажи небоскреба штаб-квартиры «Макнамара инк.» занимали целый квартал. Полубой вылез из глидера, задрал голову. Макушка здания терялась где-то в низких облаках. Тони подтолкнул его:
– Чего рот раззявил?
Проверка заняла минут двадцать – охранники в черной форме сверились с личными жетонами, проверили идентичность карты ДНК, просветили сетчатку глаз и только после этого пропустили внутрь через служебный вход. Однако здесь Полубоя ждал неприятный сюрприз. Пожилой охранник велел им закатать рукава. Лимас со вздохом повиновался.
– А для чего? – громким шепотом осведомился у него Касьян.
– Это изотоп, который через неделю, вследствие естественных физиологических процессов, будет выведен из организма, – нетерпеливо разъяснил охранник, готовя пневмошприц.
– Чтобы знать, где мы находимся, – буркнул Лимас, – в прошлый раз меня изжога три дня мучила.
– Так ты здесь работал?
– Почти год назад.
Наконец их пропустили к лифтовым шахтам, пронизывающим небоскреб сверху донизу.
– Ты, главное, не суетись, – втолковывал Тони Касьяну, – трубы здесь широкие, в гибких переходах полезут киберы. Сегодня я тебе покажу что да как, а в следующий раз сам пойдешь. Устал я, Морган, по дыркам лазить. Ведь мне лет-то сколько.
Полубой промычал что-то неразборчивое – годков Лимасу было всего на три больше, чем Касьяну, но неумеренное потребление пива и природная лень проявились пивным животом и одышкой. Впрочем, это было на руку Касьяну – можно будет ставить жучки не оглядываясь, где там напарник.
Сегодня они работали на сто семьдесят восьмом этаже. Полубой вспомнил план. На этом этаже располагались конференц-зал, офис «Макнамара ойл» и отдел отслеживания и обработки публикаций, посвященных деятельности корпорации. В принципе там Касьяну ничего нужно не было – вряд ли интересующие его дела Майкл Макнамара стал бы обсуждать в конференц-зале.
Небоскреб был оборудован техническими гравилифтами – тесными кабинками, доставляющими пассажиров на последний, двухсотый этаж всего за две минуты. Ускорение было довольно сильное, и Лимас, зная об этом, долго причитал, жалуясь на возраст и здоровье, прежде чем войти в лифт. Полубой сдержал усмешку, когда напарник присел на ускорении и отчетливо пукнул. Ну, что поделаешь, зато Тони мог выпить разом пять пинтовых кружек темного, и это только для разгона...
– Так, – сказал Лимас, когда они пробрались в техническую каморку, куда были выведены датчики давления, проб воздуха, индикаторы загрязнения и экраны следящей системы, куда киберы передавали картинку, – первым делом проверяем вытяжки. Если сосут нормально – идем дальше, если меньше семидесяти процентов расчетного, то придется искать, где забой. Запускай пока «тараканов».
Полубой подал питание киберам, шеренгой стоявшим возле стены, забил программу и проследил, как шестиногие автоматы скрылись в жерлах гибких переходов. Сегодня он и не собирался ничего предпринимать, однако на сто девяносто пятый этаж, где находился кабинет Макнамары, служба охраны и отдел контроля конкурирующих фирм, как сказал Вилкинсон, попросту отдел промышленного шпионажа, заглянуть хотелось бы.
Пока Лимас ковырялся с настройкой дистанционного управления тонких фильтров, Полубой занялся неисправным кибером. Судя по слою пыли, кибер валялся здесь несколько месяцев – ремонтировались нерабочие агрегаты только в случае крайней необходимости. Принцип работы кибера был примерно тот же, что у робота-минера, которого Полубой мог разобрать и собрать с завязанными глазами. Здесь же дело было всего лишь в отказе оптической связи с двигательным механизмом – кибер попросту не видел, куда двигаться, и потому двигаться отказывался вовсе. Отключив сигнальный блок, показывающий данные о местонахождении, Касьян добавил в схему управления приемно-передающий чип и запустил кибера в систему нагнетания, запрограммировав на обследование верхних этажей. Теперь оставалось только снять данные, но этим пусть занимается Сандерс. У него для этого были все возможности.
Еще около двух часов они сидели перед экранами, собирая данные, отслеживая перемещения и работу «тараканов». Системы вентиляции здания работали как часы, иначе корпорация давно отказалась бы от услуг «Мэджик оксиген», однако некоторым агрегатам требовалось провести профилактику. Решено было заняться этим во время следующего посещения.
На выходе из штаб-квартиры проблем не возникло, хотя охрана проверила аппаратуру и просветила и Полубоя и Лимаса. Уже садясь в глидер, Полубой приметил в полуквартале от штаб-квартиры такси, водитель которого, включив сигнал аварийности, ковырялся в двигателе. Лицо водителя он не разглядел – тот с головой залез в капот машины, но что-то подсказывало Касьяну, что это его старый знакомый Ричард Сандерс.
Анатолий Остапович Леонидов рассеянно смотрел на отключившийся коммуникатор. Только что адъютант капитан-лейтенант Смидович, сообщил ему, что начальник контрразведки полковник Стрепетов просит принять его в одиннадцать часов. До визита было еще полчаса. Леонидов задумчиво погладил ясно наметившийся животик. Растет брюхо, ох, растет... Так, глядишь, и нормативы можно завалить, и погонят в шею из флота. А ведь еще два года назад он запросто укладывался в нормы второй возрастной группы, и по кроссу на три зачетных километра, и по подтягиваниям, да и в спарринге считался грозным противником. А в этот раз, похоже, придется попотеть, чтобы сдать нормативы своей, четвертой... Может, как Бергер, бегать по утрам, зимой на лыжах ходить? Ему хорошо, он моложе, да и должность у него... а вот посмотрим, как он выкроит время для лыж, в генеральских чинах?
И Стрепетов, тоже тот еще гусь. Говорят, при Амбарцумяне он последние два года держал первенство контрразведки по рукопашному бою. Н-да... Что ж ему надо, чемпиону этому? Вроде особо теплых отношений не наблюдается – проверка людей Амбарцумяна поручена комиссии, созданной из офицеров СБ, разведки флота и Генерального штаба. Стрепетова тоже проверяют, и он, как сказал, все понимает, обижаться не будет, а будет способствовать, и так далее, и тому подобное. Ну, это понятно – шефа не уберегли, теперь понимают, что шапки полетят.
Леонидов вызвал адъютанта:
– Валя, сделай кофейку к приходу полковника.
– Слушаюсь, Анатолий Остапович.
Полковник Стрепетов прибыл точно в одиннадцать. Он был высок, русые волосы с чуть заметной сединой на висках, короткий нос, упрямый подбородок. Карие глаза смотрели открыто, а губы, казалось, были готовы хоть сейчас сложиться в улыбку – если будет, конечно, повод. Стрепетов поднялся наверх из оперативников, и был он оперативником весьма неплохим. На его счету были и лично раскрытые дела. Ну, не лично, в одиночку, но группой под его руководством. Помимо Анны второй степени у него еще был орден Святого Гавриила, именное оружие от государя и Георгий четвертой степени за личную храбрость. Это когда он чуть ли не в одиночку взял банду сепаратиста Магомед-хана, которая свирепствовала в горных районах Вилюя. Помимо Георгия он тогда получил ожог второй степени и полгода валялся в госпитале. Неприятно, конечно, когда приходится подозревать офицеров, которые на деле показали преданность России и государю, но что поделаешь, работа такая.
Леонидов поймал себя, что все чаще обращается к этой приговорке – работа такая. Совесть, что ли, на старости лет заедать стала, или просто устал? Он вышел из-за стола и подал руку:
– Здравствуй, Вадим Сергеевич.
Стрепетов чуть запнулся – до сих пор Леонидов обращался к нему на «вы» или по званию, и обращение на «ты» значило, что его принимают как равного. То есть главы силовых ведомств после потери генерал- майора Амбарцумяна принимают Стрепетова в свой круг.
– Приветствую, Анатолий Остапович.
– Проходи, присаживайся, – пригласил Леонидов.
Стрепетов устроился в одном из двух кресел, стоящих с внешней стороны стола Леонидова, хозяин кабинета сел напротив него, как бы подчеркивая, что придает визиту официальный характер, даже не узнав о его цели.
Смидович внес поднос с кофейником. Запах прекрасного кофе поплыл по кабинету.
