каждого из них за седлом лежали мешки. Так поначалу подумал Рык, но потом сообразил, что у мешков вряд ли будут болтаться руки.
Дружинники сбросили трупы в снег, в ряд, в строй не вернулись, а лишь отъехали в сторону.
– Подарок тебе, – воевода указал рукой на трупы.
– Спасибо, конечно, но мясо у меня в дорогу есть, – ответил Рык, рассматривая покойников.
Двое умерли от стрел – раны были небольшие и не слишком кровавые. Остальным досталось больше: двое были порублены мечом, а третий, похоже, пробит тяжелым копьем насквозь – и кольчуга не помогла.
Убили всех пятерых недавно, даже на морозе они не успели еще превратиться в деревяшки: руки и ноги согнулись, у одного рука подвернулась при падении и теперь была выгнута неестественным образом.
– Я не один тебе его подготовил, – прогудел воевода.
– А кто ж еще? Дружинники?
– Нет, сотник мне помог, – воевода повернулся к Волку, который медленно пятился к краю дороги.
– Взять, – негромко сказал воевода, ни к кому конкретно не обращаясь, но два дружинника, бывшие ближе всех к сотнику, вдруг рухнули с коней на него, сшибли с ног, завернули руки за спину так, что все услышали жуткий хруст.
Сотник завыл, дернулся, но ослепительная боль на несколько мгновений парализовала его, а когда он пришел в себя, руки и ноги уже были ловко спутаны сыромятными ремешками.
Дружинники перевернули Волка на спину и отошли в сторону. Еще пятеро, держа в руках луки, медленно проехали мимо саней, перекрывая дорогу.
Один из людей Волка не выдержал и побежал. И побежал неправильно – рванул по дороге, словно надеясь убежать от конника или увернуться от стрелы. Ему бы в чащу прыгнуть – а он побежал.
Его отпустили шагов на двадцать, а потом три стрелы догнали его, ударили в шею, спину и в ногу. Беглец споткнулся и упал, неловко согнувшись.
– Ты у меня, Мышонок, неделю стрелять с коня будешь, – громко сказал воевода, и один из стрелявших, тот, что попал в ногу, покраснел и отвернулся. – Если бы я сказал поймать – так бей по ногам. Но ведь я сразу сказал – насмерть. А ты что?
– Ты с ума сошел? – спросил Волк.
Воевода, не отвечая, ударил его ногой в лицо. Сотник всхлипнул. Кровь брызнула на снег.
– Я не хочу тоже получить по зубам, – пробормотал Рык, – но хочу задать тот же вопрос. С ума сошел?
– Жизнь тебе спас. И, надеюсь, княжне. Эти пятеро тебя ждали возле дороги дальше, почти у дуба. Пять лучников. Я их знаю, стреляют… стреляли без промаха.
– Да я здесь при чем? – спросил Волк. – Счеты старые сводишь? Вот приедем в Камень…
Дружинники спешились, подошли к оставшимся в живых людям Волка, вывели их из-за саней, поставили перед строем.
– Волк здесь остался, а этих вперед послал, в засаду. Никто бы из вас и не ушел. Там как раз дорога через овраг…
– Знаю я это место, – оборвал воеводу Рык, – сам прикидывал, как там засаду поставить при случае. Уходить там неудобно.
– Тебе – неудобно, а им… Им-то зачем бежать? Вас бы перестреляли и к сотнику вернулись.
– Врет он все, врет! – выкрикнул Волк. – Зачем мне тебя убивать? Зачем?
– Ну, тебе это нравится, – пояснил воевода, – а потом… Потом ему нужно было, чтобы ты не вернулся. Княжна ему не нужна. На тех, что с тобой отправлял, он не надеялся. Ты бы их на первой же стоянке и убил. Ведь так?
– Само собой, – кивнул Рык. – Зачем мне чужие за спиной?
– Ты это знал. Я это знал. И Волк это понял.
– Не мои это! – кричал Волк. – Не мои.
Но воевода его вроде и не слышал, спокойно продолжал:
– Не нужна ему княжья дочка. Он бы ее и сам убил, да тянул, ждал, когда княгиня разродится.
– Ему-то что с этого? У него, в отличие от тебя, сына нет. А если мальчик родится, так и совсем ничего не выходит. Наследник, княжий сын…
– Княжий? – переспросил воевода таким тоном, что Рык вздрогнул и взглянул на корчащегося в снегу сотника.
Тот извивался, как червяк, перерубленный заступом. Пытался отползти и кричал, не переставая:
– Врет он все, врет! Неправда это! Княжьего суда хочу! Княжьего суда.
Воевода брезгливо сморщился и снова ударил Волка носком сапога в лицо.
Раздался хруст, и сотник захлебнулся криком.
– Князь знает? – спросил Рык.
– Зачем ему? – невесело усмехнулся воевода. – Он княгиню любит, да и она его тоже. По-своему. Князь думает, что это по ее вине детей нет, а на самом деле… Не нужно было ему ее попрекать, не нужно. Когда такой красавец рядом… Она от злости с ним сошлась. А потом… Потом… Ты же баб знаешь – с нелюбимым не лягу. А если легла, значит – любимый. Вначале глупость или обида, а потом себя уговаривают, что по любви. Если бы мальчик родился – князю долго не прожить. Год-два, пока ребенок бы не окреп хоть чуть- чуть. Вот этот красавчик…
От красоты, правда, ничего не осталось – кровавая маска, выбитые зубы, сапоги у дружинников непростые, с кованым носком. И бил воевода не жалеючи.
– Ей тогда и дочка не нужна, если мальчик родится от сотника. Я поначалу подумал, что это она избавилась от девочки…
– И от зятя, – добавил Рык.
– И от зятя! – повысил голос воевода. – А что? Рылом я не вышел? В бою не трусил, заговор не строил. И кровь у меня сильная, горячая, а не та студеная жижа, что в жилах у Оплота. Его отец смог сына зачать только с третьей женой, помнишь? И этот только на дочку и сподобился…
– А зачем тебе тянуть? – устало, словно разговор этот длился уже долгие годы, спросил Рык. – Сегодня бы прирезал князя… Или накапал бы ему чего в выпивку. Я видел, он в этом деле себе не отказывает. Дружина тебя поддержит. Вон ведь ты перед ними и говоришь открыто, не боишься, что они выдадут.
– Эти – не выдадут. Твои – твоим это зачем? И что выдавать? Что я жизнь князя спас? А сам я не могу его убить, я клятву давал. Клятва нерушима, сам знаешь.
– Знаю, – кивнул Рык.
– Вот то-то и оно. Я с княгиней поговорю, объясню.
– Ребенок…
– Что ребенок?
– Что ты с ребенком сделаешь?
– А ты как думаешь? – взгляды скрестились, словно клинки.
Даже, кажется, заскрежетало.
– Теперь что? – поинтересовался Рык.
– Ничего. Я с ребятами своими ездил к дальнему логу, место для засеки посмотреть. А сотника… Сотника ты убил, не сдержался. И людей его. Всех.
За спиной у Рыка кто-то захрипел, вскрикнул, послышался хруст, и тела тяжело упали в снег. Рык не оглянулся.
– Привези девочку, – сказал воевода. – И проси, что хочешь. Что тебе князь с княгиней обещали – не знаю, но я буду твоим должником.
– Я еду за княжной, – не отводя взгляда, отрезал Рык. – Ваши дела – драка за власть.
– Не для себя…
– Знаю, для сына. И для династии. Знаю.
– Вот и ладно, – кивнул воевода, оглянулся, подал знак, и ему подвели коня.
– А если надумаешь без девочки вернуться или обмануть, имей в виду – я тебя достану. В лесу, в болотах. Нас ведь обоих старый воевода учил… Мой батька. – Воевода указал дружинникам рукой на дорогу, те молча тронулись, перестраиваясь парами.
