«Сейчас, – подумал Хорек. – Смотритель – это, наверное, тот, с голосом человека, привыкшего командовать. У человека с таким голосом рука не дрогнет. И жалости у него не допросишься».
Но Хорька потащили на допрос не сразу. Вначале зажглись костры, и возчики засуетились между ними, развешивая над огнями котлы на треногах – скоро потянуло запахом еды. Потом из саней начали выпрыгивать люди.
Хорек внимательно смотрел, но ничего особого не заметил. Люди как люди. Молодые, ловкие, легко соскакивают в снег, смеются, переговариваются. От всех крытых саней двинулись они к кострам, держась десятками, как ехали. Все одеты в полушубки, шапки. На поясах – мечи и кинжалы.
«Зачем их прячут?» – удивился Хорек. Еще и глаза ему завязывали днем.
Люди как люди. Парни, хотя, похоже, среди них есть и девки. Вон, кажется, голос девичий, как днем. Подошли к кострам, стоят, протянув руки, греются. У них там в фургонах тоже, наверное, не слишком тепло. И темно, наверное. Ни лампу не зажжешь, ни лучину: искра упадет, никто и выскочить не успеет.
У ближнего костра возничий притащил миски и, не снимая котла с огня, ложкой с длинной ручкой стал набирать варево и переливать его в посуду. Стоявшие тут же передавали миски друг другу.
– Давай мальчишку к Смотрителю, – сказал вынырнувший из темноты за санным кругом, Деревяшка.
– Ноги развязать? – спросил Рыжий.
– Потом за ним по темноте бегать? Давай, потащили. – Рыжий и Деревяшка сдернули Хорька с саней и потащили в ночь.
Недалеко.
На холм, у подножья которого стоял обоз. Отсюда людей было видно плохо, только черные тени скользили на фоне костров.
– Он тебе что-то говорил? – спросил Смотритель у Рыжего.
– Говорил. – Рыжий быстро, но точно пересказал все, что говорил ему в запальчивости Хорек.
Про Молчуна и Жлоба тоже рассказал.
– Значит, так… – сказал, дослушав, Смотритель. – Весной мы детей из Камня не получим…
– Не получите! – сказал Хорек, с трудом сдерживая торжество. – И весной не получите, и потом…
– Зачем вы нас искали? – спросил Смотритель.
– Они за Серым Всадником гнались, – пояснил Рыжий. – Сказку услышали, а тут как раз и мы подвернулись. Я говорил, что плащи и кони…
– Я знаю, что ты говорил, – оборвал его Смотритель. – И Круг знает. Но это не обсуждается. Серые Всадники были и будут.
– Всадники? – пробормотал потрясенно Хорек. – Всадники? Говорили же… Говорили, что один…
– А ты сказкам больше верь! – Рыжий толкнул Хорька, словно напоминая, что не нужно спорить со Смотрителем и тем более задавать ему вопросы.
– Зачем вы шли за Серым Всадником? – спросил Смотритель.
Свет от костров почти не долетал сюда, лишь крохотные огоньки отражались в глазах Смотрителя.
Хорек задумался.
Терять ему нечего. Если его убьют, то княжну он все равно не спасет. А так… Так он может попытаться что-то сделать для девочки.
– Мы за княжной шли, – сказал Хорек.
О планах занять место Жлоба и Молчуна он говорить не будет. Он с самого начала не собирался договариваться с Серым Всадником. Он только хотел спасти княжну. И Рык тоже этого хотел.
– Жлоб вам княжескую дочь отдал… Маленькую, трех лет… Волосы русые, родинка… родинка на правой щеке. – Хорек попытался вспомнить и еще что-то, но не мог: видел он княжну только один раз, когда его Враль брал с собой на ярмарку в Камень.
– Дочка князя? – переспросил Смотритель. – Зачем он ее трогал?
– А от жадности… От жадности… Молчун и не знал.
– Если бы Жлоб Молчуну сказал, то девочку князю вернули бы, – вмешался Рыжий. – Сразу отдали бы…
– Не сказал… – слова тяжело вылетели из губ Смотрителя и упали в снег неподалеку.
– Верните княжну! – попросил Хорек. – Что вам стоит? Верните! И князь с княгиней ничего делать не будут. И даже воевода наш… Воевода зла держать не станет! Верните!
В душе у него вдруг вспыхнула надежда. Полыхнула неожиданно ярко, ослепила, заставила сердце забиться сильно и часто.
– Вернуть? – переспросил Смотритель. – Вернуть… Наверное, можно…
– Как? – снова вмешался Рыжий. – Ведь уже…
– Что – уже? – холодея, спросил Хорек. – Как – уже?
Этого не может быть! Не может такое случиться с княжной! Они ведь спешили! Умер Заика, Рыбья Морда… Другие умерли. Только для того, чтобы успеть…
– Тебя как зовут? – спросил Смотритель.
Хорек потрясенно молчал, глядя на огни внизу и на скользящие между ними, подобно ночным бабочкам, тени людей.
– Как тебя зовут? – Рыжий тряхнул Хорька за плечо. – Отвечай!
Они опоздали… Все напрасно… Все напрасно… Смерти напрасно… Можно только предложить себя вместо Молчуна и Жлоба… И получается, что Враль прав? Дылда был прав, когда хотел только богатства. Договориться хотел… А он, Хорек, ошибался. Славные подвиги совершаются только в сказках да песнях.
– Зовут тебя как? – От затрещины Хорек отлетел в сторону, обжег щеку о шершавый наст.
Рыжий поднял его и снова встряхнул:
– Зовут как?
– Хорек…
– Хорек его зовут, – повернулся Рыжий к Смотрителю. – Он будет говорить.
– Как ты думаешь, Хорек, – сказал Смотритель. – Если мы вернем слепую девочку, ее примут?
Слепую… Слепую…
Она кричала от страха и от боли, а кто-то… кто-то все равно сделал это. Все равно.
– Отвечай! – Рыжий толкнул Хорька, но на ногах удержал.
– Не знаю, – ответил Хорек, понимая, что говорит не то, что нужно. А нужно было сказать, что да, примут, что мать и отец любят дочку даже слепую…
– Слепую. Слепую… – простонал Хорек.
– Он меня не слышит, – сказал Смотритель.
– Ничего. Я его растормошу…
– Не нужно, – Смотритель вздохнул. – С другой стороны, чем княжна хуже крестьянской дочери? Князь скоро успокоится. Ведь дочка не наследник. Отведи Хорька к обозу, покорми, пристрой на ночь. Он съездит с нами в долину, а потом обратно. Там и поговорим. Думаю, Круг его выслушает. Что-то все равно нужно будет решать с Камнем. Раз уж так получилось…
Хорек не помнил, как Рыжий дотащил его до костра. В ушах звучал детский крик. Перед глазами мелькали пятна – огонь, кровь… И крик. И снова кровь.
– Давай руки перевяжу вперед, – сказал Рыжий. – Поешь.
– Я не хочу… – тихо сказал Хорек.
– Ты не понял? Ты не умрешь пока. Ты еще будешь жить почти неделю. – Рыжий распустил веревки, освободил руки Хорька и связал их спереди. – Я тебе сейчас миску дам. Кулеш. Наши хорошо кулеш готовят.
Рядом кто-то разговаривал, даже смеялся, но Хорек не различал слов, просто смотрел перед собой в огонь. Рыжий сунул ему в руку ложку, поставил перед ним в подтаявший от огня снег глиняную миску, от которой шел пар.
– Ешь, – сказал Рыжий.
Хорек потянулся ложкой к миске, не понимая, что делает. Он не хотел есть. Он не хотел ничего. Его и не было. Только детский крик. И кровь. И грязь.
