очень сильно. Просто разительно. И не только количественно.
Раньше в группе у Палача было всего два человека. И профессионала. Это вам не шестеро уродов с патологической склонностью к насилию. Гаврилин еще раз просмотрел файлы. Послужные списки – дай бог каждому убийце. Беспрекословно, точно и в срок. Вот характеристики…
Гаврилин очень хорошо помнил чувство, которое возникло у него при первом знакомстве с биографиями обоих членов группы Палача. Он попытался представить себя на их месте и понял, что к такому испытанию он не готов. Палач подобрал их в тот момент, когда жить они уже не могли. Девушка с искалеченной психикой, медленно сходящая с ума и парень, лишившийся всего, похоронивший и жену, и ребенка.
Даже за скупыми строчками рапортов и описаний Гаврилин чувствовал, что связывает этих людей не общая тяга к убийству.
Подранки. Свою предыдущую группу Палач создал из подранков. А нынешнюю – из подонков. Вот и вся разница.
Подала голос кофеварка. Гаврилин, не торопясь, налил кофе в глиняную кружку, всыпал несколько ложек сахара. Размешал.
За все время действия второй группы, Палач ни разу не принял участия в акциях. Только планирование, только контроль. Как это не похоже на всегда активного Палача. Он словно бы отгораживается от группы, старается держаться в стороне от них.
Неизвестно, как сам Палач относится к высокопарной фразе «братство по оружию», но сейчас именно этого он старательно избегает.
Задумавшись, Гаврилин сделал, большой глоток и чуть не закричал. Елки ж-то зеленые! Совсем мозги прогулял. Гаврилин ощупал одеревеневшим языком небо и губы. Все в клочьях кожи. Кипяток пить вредно.
Гаврилин поставил чашку на стол, сел в кресло и подышал открытым ртом. Как же, как же, сейчас пройдет. Обваренная кожа внезапно зарастет и перестанет зудеть.
Зато резко перехотелось спать. Как рукой сняло.
Гаврилин посмотрел на часы – восемь часов. Пора ужинать, а он еще, кажется, и не обедал. Завтракать точно – завтракал. С обедом подкачал.
Ладно, есть – это в человеке от свиньи. Человек должен думать. Гаврилин еще раз посмотрел на часы. Черт. А где это, интересно знать, сейчас обретается гражданин Хорунжий? Уже семь часов разыскивает он остатки компании Дрюни. Пора бы уже и результаты получить.
Гаврилин и сам толком не знал, зачем ему подробности о ночном происшествии возле его дома. Захотелось узнать – и все. Хорошо еще Хорунжий не стал возражать и переспрашивать. Кивнул и ушел. Семь часов назад. И даже ни разу не перезвонил.
Гаврилин осторожно пощупал кружку. Снаружи почти холодная, но пар упорно продолжал от нее идти. Гаврилин принюхался. Да. Кофе – класс. Жаль, некоторые идиоты так и не научились его по-человечески пить. Кофе будет остывать еще минут десять. А потом придется пить теплый кофе. От одной мысли об этом Гаврилин поморщился. Снова ощупал языком ожоги. Ладно, теплый так теплый.
Гаврилин снова подвинул к себе схему Центра. Из всего выше придуманного следует, что Палач совершенно свободно может пожертвовать всей своей группой. Нежными чувствами он к ним не пылает. Кроме этого, известно также, что Палач как минимум один раз отклонился от выполнения буквы приказа, выполнив его дух. И девочка в результате осталась жива.
А еще Палач ни разу не отказался от выполнения приказа. Что из всего этого получается? И получается ли что-нибудь из этого вообще?
Не выстраивается. Не выстраивается и все тут, хоть плачь. Гаврилин механически взял кружку и чуть не отхлебнул из нее. Самоубийца.
Самоубийца. Точно. Самоубийцей надо быть Палачу, чтобы попытаться выполнить приказ. Не может он этого не понимать. И если продолжает подготовку к операции, то действительно готовится умереть. Что его подталкивает? Чувство обреченности или чувство профессиональной гордости? И сам умрет, и группу свою угробит. Стоп.
Гаврилин стукнул ладонью по столу. В сторону отлетел подвернувшийся под руку карандаш. Тут что-то есть. Этих подонков жалеть не придется. И набирал их Палач специально для того, чтобы уничтожить.
Если это так, то… Если это так, то Палач с самого начала готовился к тому, что операция будет последней. Прощальные гастроли.
Гаврилин зажмурился. Как бы он поступил на месте Палача? Как? Попытался бы сбежать? Или все-таки пошел бы, как баран, под нож?
Спокойно. Я Палач. Я убил столько народу по приказу, что уже даже и не помню, сколько именно. И вот теперь меня пытаются подставить. А я всегда выполнял приказы. Всегда. Значит просто пойти и погибнуть?
Нет. Не пойдет Палач безропотно. Не пойдет. Он никому не позволит считать себя настолько глупым, чтобы не распознать ловушку. Значит, приказ выполнить, но так, чтобы те, кто приказывал, остались в дураках. И не иначе.
Гаврилин открыл глаза. Да. И еще раз да. Выполнить приказ и одновременно поиметь всех тех, кто отдавал ему приказы.
Остыл этот кофе или не остыл? Гаврилин осторожно отхлебнул из кружки. Пить остывший кофе – извращение. Если понять, как именно Палач попытается все это совместить, то можно еще успеть… Что? Остановить Палача? Об этом потом. Осталось не так много времени.
Гаврилин обреченно вздохнул и снова подвинул к себе план Центра досуга. Что ты задумал, Палач?
Где-то в глубине сознания мелькнула… даже не мысль, так, легкая тень мысли. Что-то он забыл сделать. Что-то очень важное. Потом эта тень растворилась в потоке сомнений. Что ты задумал?
Грязь
