воздухе шардевкатраны были для них почти совершенно неуязвимы, то в воде у костеруких уже имелись определенные шансы.
Эгин с замиранием сердца почувствовал, что сейчас, вот прямо сейчас, наконец-то увидит шардевкатрана при дневном свете – во всем его завораживающем, ужасном великолепии. И он не ошибся.
В самом крупном провале, где хрипели разом несколько водоворотов, вода неожиданно взметнулась вверх искрящимся снопом брызг. И из мрачных недр с пугающей быстротой вырвалась на свет передняя часть туловища шардевкатрана, сжимающего в жвалах-захватах двух обездвиженных костеруких.
Несколько мгновений он хранил неподвижность, потом его тело, вздымая волны, дернулось вниз. Но назад дороги не было.
Шардевкатран отчаянно рванулся вперед. Теперь все его восьмидесятилоктевое тело показалось на поверхности и, грузно ворочаясь в грязи, устремилось прямо на их холм.
Задняя часть шардевкатрана была сильно изуродована. Похоже, в начале «чистки» он находился довольно близко к поверхности земли и ему нешуточно досталось во время одного из последних взрывов.
А там, где чудесная защитная кожа шардевкатрана была содрана, в его плоть вцепились мертвой хваткой семеро Переделанных Человеков, беспощадно разя его ударами своих костяных конечностей.
К счастью для Эгина и его спутников, наблюдавших за приближением шардевкатрана, тварь быстро познала ярость Солнца Предвечного.
Стоило шардевкатрану выползти за пределы редеющей пелены пыли, как солнце заиграло мириадами разноцветных огней в каплях воды на его шкуре. Буквально на глазах кожа шардевкатрана начала темнеть, покрываться бурыми пятнами, а вслед за тем пошла трещинами, словно лист пергамента над огнем.
Шардевкатран бешено дергался и извивался. Его тело сокращалось и вновь распрямлялось, он катался по заболоченной пустоши, давя повисших на нем костеруких, а его жвалы беспомощно впивались в землю, вырывая из нее комья размером с овцу.
Но шардевкатрану уже не хватало сил, чтобы зарыться обратно в спасительное чрево Медового Берега. Вскоре он затих, испустив волну смрада, которая быстро достигла вершины холма, где стояли Эгин и остальные.
Погибли и девятеро костеруких.
Одних шардевкатран раздавил весом своей грандиозной туши, другие были убиты солнцем.
«Похоже, южанин не прочь очистить Медовый Берег не только от шардевкатранов, но и от костеруких. Кстати, где он?» – вдруг вспомнил Эгин.
Он оторвался от созерцания погибшего подземного исполина и обвел взглядом Ваю. Блеснуло стекло дальноглядной трубы.
«О Шилол! Да ведь южанин пялится с наблюдательной вышки прямо на нас!»
Разглядев озабоченное выражение лица Эгина в свою дальноглядную трубу, сволочь приветственно помахала ему рукой. Южанин явно чувствовал себя в полной безопасности и, более того, не сомневался в том, что костерукие с легкостью смогут защищать его в течение ближайших двух часов, пока флот южан не высадит на берег десант.
– Нас заметили, – сказал Эгин, стараясь, чтобы его голос звучал спокойно.
– Да? – спросил Лагха, подымая свою трубу и вперясь в южанина. – Тогда пора выпускать нашего шардевкатрана.
– Но солнце убьет его почти мгновенно, – напомнил Эгин. – Вот где-то через час соберутся тучи и тогда…
– Выпускать надо сейчас, потом будет поздно. И солнце его не убьет, – заявил Лагха, – потому что почтенный Сорго пустит шардевкатрана под землей – строго в направлении дома градоправителя.
– Но если мы убьем южанина сейчас, – вмешался Авелир, – костерукие превратятся в обездвиженных чурбанов и не смогут уничтожить коконы шардевкатранов. А вода для коконов совершенно безвредна. Таким образом, мы уничтожим южанина, но зато на нас обрушатся взрослые девкатры.
В это время, сокрушая уцелевшие дома на восточной окраине Ваи, на поверхность вырвались разом два шардевкатрана.
– Может быть, просто уйдем отсюда? – робко предложила Лорма.
– Нет, – неожиданно твердо сказал Сорго. – Мы должны удостовериться, что мертвы все твари.
– Слова, достойные поэта-воителя, – удовлетворенно кивнул Лагха, и в его словах Эгин не смог расслышать и тени насмешки. – Давайте, милостивый гиазир Сорго, посылайте нашего шардевкатрана. Во- он туда, прямо к дому с вышкой.
– А вот и гости! – гостеприимно распахнув руки, будто она и впрямь была хлебосольной хозяйкой дома, сказала Лорма.
В самом деле, южные гости были готовы вступить на гостеприимный Медовый Берег.
Десять барок, в каждой из которых находилось по две дюжины солдат, ритмично вздымая весла, приближались к пристани. А точнее, к тому месту, где ранее была пристань. Но на них пока никто, кроме простодушной Лормы, не обращал внимания.
Сорго сосредоточился на своей ущербной каниойфамме, а шардевкатран – на доме градоправителя.
Эгин гадал, сколько времени потребуется твари, чтобы добраться до многострадального строения.
Лагха стоял неподвижно, как обелиск, скрестив руки на груди.
Авелир по своему обыкновению сидел на земле, а Лорма, грациозно выгнувшись, как носовая фигура парусника, всматривалась в море.
– Он уже под домом, – с авторитетным видом заявил Сорго.
– Пусть начинает, – скомандовал Лагха.
Вначале дом градоправителя затрясся, словно больной падучей перед тем, как грохнуться на пол, давясь пеной.
Затем провалилась крыша. С нею обвалилась, сломавшись ровно посередине, наблюдательная вышка.
Окна строения перекосились, как рты скорбных погребальных масок. Затем рухнул верхний этаж. Дом просел и…
– Скажи ему, чтобы вылез на поверхность! – бросил Авелир.
– Но ведь солнце… – пробовал запротестовать Сорго.
Но Лагха лишь молча указал на небо. Мол, пока ты там бренчал, многое успело перемениться.
Солнце все еще было. Но теперь на небе находилось не оно одно. С севера к дневному светилу подползали массивные низкие тучи.
«Даже раньше, чем я ожидал!» – возликовал Эгин.
наверное, от удивления затянул Сорго, несмотря на настойчивые просьбы Лагхи не сопровождать столь полезную во всех отношениях игру столь ужасным (вежливый Лагха, правда, сказал «прочувствованным») пением.
Но на этот раз просьбу Лагхи никто не поддержал. Всеобщее внимание было приковано к другому – в желтой глине Медового Берега образовался свежий, чреватый шардевкатраном, провал.
Однако самое удивительное произошло не на земле, а в небесах.
За секунду до того, как морда с жвалами-захватами показалась посреди зева чудовищной норы, тучи ускорили свой бег и с небывалой скоростью, словно они тоже познали таинства Раздавленного Времени, схлопнулись вместе, погасив солнце. Будто бы они тоже пеклись о здравии шардевкатрана и подгадали свое слияние как раз к тому мигу, когда их любимец покажется из земли.
Обрадованный или просто опаленный и разъяренный последними лучами светила, шардевкатран буквально взмыл ввысь, взметая фонтаны желтой глины.
Быть может, он чувствовал, что все его собратья погибли жестокой смертью и он, последний из исполинов, безраздельно владевших недрами Медового Берега, должен отомстить за них и, на будущее, за себя.
Быть может, он знал или догадывался, что его враги совсем близко, совсем рядом. И нужно только рвать, давить и крушить все, что попадается на пути, чтобы справедливость была восстановлена и племя
