– А что толстому сделается? – заметил Снах и был прав.
«Южан больше нет, – отозвалось в сознании Эгина. – А тот, с красным гребнем?»
Дальноглядная труба перекочевала в его руки, и он смог самолично убедиться в том, что человек, заваривший на Медовом Берегу эту кровавую кашу, лежит на руинах дома Люспены в крайне противоестественной позе. «Вероятно, с переломанным хребтом и раскроенным черепом…»
Эгин, разумеется, не видел, как шардевкатран, выделив блестящую шевелящуюся игрушку с красным гребешком среди всех прочих, нагнал-таки южанина и схватил его своими жвалами-захватами.
Сила шардевкатрана была столь велика, а его ярость столь неистова, что даже заговоренные самим Ибаларом доспехи южанина не выдержали…
Предгрозовые тучи тяжелым щитом закрывали Ваю от солнца.
Их шардевкатран, лениво разложив свою не такую уж и омерзительную, как казалось теперь Эгину, тушу в грязном канале имени «гремучего камня», отдыхал от ратных трудов.
Все было кончено. Руины домов, тела костеруких, шардевкатранов, южан… Эгин подошел к растерзанному шардевкатраном южанину и сорвал забрало с его лица. На Эгина глядел невидящим взором главный конюх гиазира Багида Вакка.
«Ну сыть Хуммерова! На этот раз южане чуть было не переиграли Свод Равновесия!»
Выходило, что он, Эгин, аррум Опоры Вещей, имел возможность еще три с половиной недели назад вот прямо здесь, на этой же кривой вайской улице положить конец всем тем ужасным и кровавым событиям, что обрушились на Медовый Берег вместе с изломом лета.
В тот день когда он, Эгин, вышел из дома Люспены после сумбурной любовной схватки, он мог предотвратить катастрофу. Тогда к нему подошел этот малый и молодцевато гаркнул: «Вам письмо от милостивого гиазира Багида Вакка!» И достаточно было одного удара меча, чтобы Багид Вакк, безвольная марионетка, остался без своего кукловода. Чтобы замерли замерзшими тараканами костерукие. Чтобы остались жить Гнук, Есмар, десятки горцев и людей Багида…
– Ты знал его, – скорее утвердительно, нежели вопросительно сказал Лагха.
Эгин молча кивнул. Потом он посмотрел на юг.
«Хвала Шилолу, что подходы к Медовому Берегу столь мелководны! Хвала Шилолу, что Вая никогда не была и не будет великим варанским портом! Хвала Шилолу, что все это закончилось!»
Так думал Эгин, созерцая корабли южан, замершие в лиге от берега. Сорок галер и двадцать «черепах», прикованных к галерам длинными цепями. Неутопимые, несжигаемые, непобедимые корабли Ихши. И вся эта сокрушительная мощь, которая была призвана обрушиться на корабли Свода, стала теперь совершенно бесполезна! Ибо не было ей в море достойных противников. А шардевкатран – свирепая и послушная боевая машина – был здесь, на берегу, сильнее, чем многие тысячи панцирных пехотинцев. По крайней мере пока нет солнца. А оно, возможно, не покажется до самого вечера. А потом придет ночь. А ночью шардевкатран и вовсе безраздельный хозяин положения.
«Можно убираться в Старый Ордос. Здесь все уже кончено», – подумал Эгин.
Вдруг над «черепахами» раскатились слышные даже на берегу мерные удары боевых барабанов. И сразу же вслед за этим шеи железных драконов на носах «черепах» сломались, противоестественно откинулись назад, а под ними открылись зияющие черной пустотой провалы.
Захрипели сигнальные трубы. Двадцать «черепах» разом исторгли двадцать детенышей. Широкие, неуклюжие, но очень вместительные деревянные баркасы соскользнули в воду по наклонным направляющим.
Оказавшись в воде, баркасы ощетинились веслами и двинулись по направлению к Медовому Берегу.
– Похоже, неудача с первой высадкой не смутила южан, – сказал Сорго тоном бывалого стратега.
Лорма поглядела на него с обожанием, Авелир – с изумлением, Эгин – устало. Лога на Сорго не смотрел, а безучастно вычесывал благоприобретенных в странствиях по Медовому Берегу блох.
– Похоже на то, – кивнул Лагха, поднося к глазам дальноглядную трубу.
Даже безо всякой трубы Эгин видел, что каждый баркас рассчитан по меньшей мере на сто тяжелых пехотинцев. С его точки зрения это означало всего лишь то, что недалекие и самонадеянные южане отчего-то решили подставить под удары страшных жвал-захватов шардевкатрана еще две тысячи отборных солдат. Аррум пожал плечами.
– Ну вот что, – процедил гнорр. – Отойдем к руинам градоправительского дома и будем наблюдать оттуда. А вы, милостивый гиазир Сорго, готовьтесь повелевать шардевкатраном. У вас сегодня есть все шансы стяжать себе лавры великого истребителя южан.
Баркасы были в ста шагах от берега, когда шардевкатран, побуждаемый игрой Сорго, покинул свою канаву и пополз к морю.
Баркасы приблизились еще на тридцать шагов, а шардевкатран уже пересек полосу прибоя, готовясь обрушиться в самый центр цепочки посудин, под завязку набитых пехотой.
Расстояние между шардевкатраном и врагами сократилось еще на двадцать шагов. И тогда, скрытые до времени за сомкнутыми щитами воинов, над тупыми носами баркасов показались узкие жерла железных труб, запечатанные смоляными пыжами.
– «Молнии Аюта»? – не удержался Эгин.
– Едва ли, – сдержанно возразил гнорр.
А солдаты на баркасах уже выбивали смоляные пыжи топорами.
Спустя несколько мгновений первая труба изрыгнула длинный, восьмидесятилоктевой язык пламени – словно бы пробуя на вкус затхлый воздух Медового Берега.
Пламя было чадным, почти черным. Быстро набирая силу, огонь угрожающе заревел и вслед за легким доворотом трубы полоснул прямо по перепуганным глазам выползка.
Не успела тварь свернуться в кольцо, пряча голову от губительного колдовского огня, а на ее фиолетовую шкуру уже обрушилось «темное пламя» с пяти соседних баркасов.
И тогда Эгин услышал пронзительный, страшный визг. Так когда-то вопил шардевкатран, которого сравнительно успешно подорвали мужики Багида в Кедровой Усадьбе. Сегодня пока что обходилось без этого отчаянного крика боли. Шардевкатраны погибали беззвучно. А этот – нет.
Шардевкатран еще пытался бороться за жизнь.
Он судорожно сокращался и распрямлялся, он катался по мелководью, стараясь сбить липнущее к его шкуре неотступное пламя. Он даже смог несколько раз достать своими объятыми пламенем жвалами- захватами ближайший баркас. Оттуда просыпались в воду искалеченные меченосцы…
Но шардевкатран был обречен, ибо пламя било теперь в десять струй и казалось неиссякаемым. Лагха вспомнил доклад Альсима. «Десять минут огня. О Шилол!»
– Скоро они будут на берегу, – безучастно сказал Лагха. – Надо уходить.
Сорго в сердцах отшвырнул прочь свой ставший совершенно бесполезным инструмент пастыря шардевкатранов.
– Да, самое время, – кивнул Авелир и в его глазах сверкнула покорность судьбе.
В эту же секунду его любезный брат-близнец Ибалар спрыгнул с ведущего баркаса в воду и, старательно огибая агонизирующего шардевкатрана, спокойно поплыл к берегу. А уж плавать-то эвероноты умели не хуже дельфинов.
Они бежали размеренным солдатским бегом по дороге, уводящей прочь от Ваи в направлении Серого Холма.
В этот безумный день им посчастливилось освободить Медовый Берег от нечисти и даже залучить одну Измененную тварь себе в союзники. Но теперь они были совершенно бессильны против грубой военной силы южан. Ибо тушей их шардевкатрана, окутанной клубами пара и зловонного дыма, сейчас играл на мелководье ленивый прибой.
По расчетам Эгина, у них все-таки были шансы достичь Серого Холма раньше, чем южане вышлют за ними погоню. Он надеялся, что южане будут так потрясены открывшейся их взорам картиной, что им понадобится не один час, чтобы определить, кого, собственно, надо преследовать. А тем временем они скроются в шардевкатрановых лазах и выйдут на поверхность уже далеко вверху по течению Ужицы…
Так размышлял Эгин, когда за его спиной раздался окрик Авелира:
– Хватит бегать! Мы на месте.
