– Где Сагиб-Гирей? – спросил он, повышая голос. Рабы должны знать свое место.
– По велению повелителя нашего, властителя миров Сулеймана Великолепного, он отбыл наказывать черкесское племя. Нас же он оставил встречать казанского хана Девлет-Гирея.
«Именно они должны выполнить работу палачей. – Кан-бирды внимательно всмотрелся в преданные лица мурз и эмиров. – Но кто из них должен придушить Девлет-Гирея? Может быть, вот этот высокий мурза, что стоит, почтительно наклонив голову? Или, быть может, тот крепыш с узкими раскосыми глазами?.. Кто?!»
– А кто вам сказал, что Девлет-Гирей – казанский хан?! – неожиданно спросил посланец Сулеймана.
По лицам крымчан пробежало смятение. Они удивленно переглядывались. А Кан-бирды продолжал упиваться своим могуществом. «Интересно, кто осмелится возразить доверенному лицу самого султана Сулеймана?»
– Здесь нет нашей вины, многоуважаемый Кан-бирды. Фирман о назначении Девлет-Гирея казанским ханом принес гонец от нашего светлейшего Сулеймана Кануни, – заговорил крепыш и виновато развел руками в стороны, словно призывая стоявших рядом в свидетели. – Я сам читал этот приказ. На нем была печать и подпись великого султана.
«Нашелся все-таки храбрец, – оценил смелость мурзы Кан-бирды. – Надо будет приблизить его к себе, такие люди нужны Сулейману!»
– Этот фирман ложный! Великий Сулейман повелел мне сказать, что Девлет-Гирей назначается крымским ханом вместо Сагиба, который изменил Оттоманской империи!
Правоверные остолбенели, никто не знал, как следует поступать: радоваться или плакать, проклинать прежнего хана или начинать уже восхвалять добродетели нового? Что же нужно предпринять, подскажи, Аллах! Один из эмиров снял с головы тюбетейку и вытер ею пыльное лицо. Жарко… А мимо ханского дворца после окончания дневной молитвы проходили правоверные, не замечая ни удивленных лиц стоявших мурз, ни напыщенного Кан-бирды.
Посланник Сулеймана не прерывал молчания, в полной мере наслаждаясь трепетом могущественных мурз. Безграничная власть султана простиралась и сюда, далеко за море. По губам Кан-бирды скользнула едва заметная улыбка. То-то же!
Мурзы приняли эту улыбку за добрый знак. Грозовая туча прошла стороной. Доверенный человек султана простил им оплошность. Что поделаешь, этот Сагиб-Гирей оказался действительно хитрецом, каких мало. Сумел провести не только своих приближенных, но посмел замахнуться и на самого Сулеймана. Неизвестно, что будет на том свете, но на этом участь его уже предрешена. Мурзы тотчас отозвались на настроение Кан-бирды, на их лицах засияли счастливые улыбки.
Первым нашелся что ответить вельможе Османской империи все тот же крепыш:
– Султан Сулейман сделал достойный выбор. Девлет-Гирей именно тот человек, который нужен Крымскому ханству и Оттоманской империи!
«Умен. Жаль отдавать султану такого человека. Надо оставить его подле себя».
– Как тебя зовут? – спросил Кан-бирды, и острый конец нагайки уперся в грудь крепыша.
– Звать меня просто… хаджи Якуб.
– Проводи меня в Инкерманскую крепость, – решительно произнес Кан-бирды, и гибкая плетеная нагайка, свистнув в воздухе, хлестко опустилась на лоснящийся круп лошади.
Ворота Инкерманской крепости немедленно отворились на грозный окрик хаджи Якуба. Вперед прошел Кан-бирды, за ним, колыхая широкими шароварами, заторопились янычары, а уже затем проследовал и Якуб.
– Именем крымского хана Девлет-Гирея проводить меня в зиндан Булюка!
– А как же Сагиб-Гирей? – больше для порядка, чем из любопытства, поинтересовался старый янычар, начальник крепости. Он уже давно перестал удивляться тому, что происходит вокруг него.
– Сагиб-Гирей изменник и будет казнен по указу султана Сулеймана!
Но старик еще раздумывал, пытаясь угадать, чья же правда сильнее – Сагиб-Гирея или, быть может, хаджи Якуба. «Долго же, однако, хаджи притворялся безропотной овечкой! Не сумел хан рассмотреть его в свое время, иначе быть бы Якубу посаженным на кол! Теперь Сагибу придется расплачиваться за свою слепоту. А что же будет со мной? Надеюсь, Аллах помилует меня, хорошие тюремщики нужны при любой власти!»
«Правда» хаджи Якуба оказалась тяжелее. Старый вояка посмотрел на Кан-бирды, на сопровождавших его янычаров и проговорил:
– Хорошо… Я проведу вас к Булюк-Гирею. – Этими словами он разорвал последнюю нить, которая связывала его с прежним ханом. Отныне у него был другой повелитель – Девлет-Гирей.
Дверь скрипнула, веселый солнечный луч распорол темноту надвое, и в камере стало тесно от вошедших янычаров. Булюк-Гирей стоял на коленях в углу. Он даже не обернулся и негромко повторял суры из Корана.
Вошедшие молча наблюдали за молитвой Булюка, а когда были произнесены последние слова суры, хаджи Якуб бережно тронул стоящего на коленях:
– Булюк!
Тот посмотрел на жилистую ладонь хаджи, потом через плечо увидел и вошедших. Он давно приготовился к смерти и пытался угадать в непроницаемых лицах янычаров будущего палача. А те стояли за спиной Кан-бирды и ждали приказаний своего господина.
– Булюк! Ты свободен. Можешь идти, куда хочешь. Тебя уже никто не тронет, мы пришли, чтобы освободить тебя, – заявил посланец султана.
– Нет! Я вам не верю! Я остаюсь в своей тюрьме! – Булюк вскочил на ноги и попятился в угол. – Я ничего не хочу!
– Ты свободен, Булюк! – сделал вперед шаг Кан-бирды. – Я – доверенное лицо султана Сулеймана. Теперь тебе ничего не грозит! Ты можешь ехать в Казань на ханство.
Булюк некоторое время стоял не шелохнувшись в углу. Неужели в лице этих мрачных волосатых янычаров к нему вернулась долгожданная свобода? Видимо, да.
– Я награжу тебя, – сказал Кан-бирды благодарный Булюк-Гирей. – Чего ты желаешь?
– Для меня лучшая награда – это благосклонность султана Сулеймана.
– Чем же в таком случае я могу тебя отблагодарить?
– Я хочу тебя спросить… Что ты сделаешь с Сагиб-Гиреем, если встретишь его?
Булюк неожиданно взорвался, и мрачные стены зиндана потряс его резкий крик:
– Я убью этого шакала! Я убью его вот этими руками! Я вырву его гадкий и лживый язык, чтобы он не смел просить о пощаде!
Его проклятия, покинув тесную камеру, затихли где-то в многочисленных тупиках Инкерманской крепости.
– Хорошо, – согласно кивнул Кан-бирды, – я сообщу о твоем желании султану, – и, повернувшись к янычарам, произнес: – А вы сейчас отправитесь вдогонку Сагиб-Гирею и отвезете ему вот этот фирман. Пускай прочтет его и поймет, что Сулейман Великолепный недоволен своим рабом. Думаю, он порадуется за своего племянника Девлет-Гирея, который вместо него назначается новым ханом Бахчэ-Сарая.
– Что делать с Сагиб-Гиреем?
– Сначала привезти его в Бахчэ-Сарай.
Небольшой отряд янычар скоро покинул город, усердно подгоняя нагайками разгоряченных коней.
Войско Сагиб-Гирея после долгого перехода расположилось на берегу Кубани. Для шатра нашли живописное место на вершине скалы, заросшей старым лесом, с которой хорошо была видна дорога в Бахчэ-Сарай.
Сагиб-Гирей отдыхал в окружении мурз. Несколько рабов обмахивали его еловыми ветками. Хан любил их благодатный запах. Тут же неподалеку расположились и музыканты.
Сагиб-Гирей поднял руку:
– Пусть зазвучит флейта!
Божественный инструмент. А как искусен игрок!
Сагиб закрыл глаза. Ему казалось, что такую музыку он мог бы слушать вечно. Вот она, настоящая
