– Это отчего же? – с вызовом спросил Глассон, меча в полковника праведные искры из глаз.
– Потому, – лениво ответил флигель-адъютант. – Просто я с такими, как вы, не дерусь. И полно, – уже прикрикнул он на Ивана, – изображать из себя надутого павиана. Я – буду приказывать, а вы – исполнять. Вам понятно?
Глассон молчал.
– Понятно, я вас спрашиваю? – уколол взглядом Ивана полковник.
Иван, чувствуя, что вот-вот может схлопотать хорошую оплеуху, как можно более нехотя ответил:
– Понятно.
– Ну, вот и славно, – как ни в чем не бывало сказал Нарышкин. – Семен, – вдруг позвал он детину. – Подойди-ка ближе.
Когда тот подошел, полковник вынул портмоне и достал из него синенькую.
– Возьми, братец, – с неожиданной теплотой сказал Нарышкин. – Отошли, что ли, домой, пусть твои порадуются.
Когда Семен ушел, полковник поднял на Глассона свои стального цвета глаза.
– Ежели бы все были такие, как Семен, мы бы не проиграли Крымскую кампанию. М-да, – после недолгого раздумья произнес он. – Скоро я вас избавлю от опеки Семена, – процедил он. – Вы отправитесь в село Бездна к своему доброму знакомому штабс-капитану Иваницкому. Вы очень захотите поохотиться с ним, – с некоторым нажимом возвысил голос полковник. – Заодно выясните, где штабс-капитан прячет нелегальную литературу, деньги и оружие. Перед отъездом от него спросите, не желает ли он передать что-либо или написать письмо своим средневолжским товарищам. Мне думается, что он захочет через вас послать им весточку. А потом мы арестуем его, Жеманова и вас.
– А меня-то за что? – искренне удивился Иван.
– В целях конспирации. Чтобы не навлечь на вас подозрений, – хмыкнул полковник. – Отвезем вас обратно в Петербург, подержим малость в следственной камере, снимем с вас по всей форме показания и отпустим на все четыре стороны.
– А-а как мой…
– Вы хотите сказать, а что же ваш гонорар?
– Ну…
– Так не извольте беспокоиться, – деревянно улыбнулся Нарышкин. – Государь уже отдал распоряжение выдавать вам на обзаведение фотографическим салоном три тысячи целковых. Когда все закончится, разумеется. Этого вам вполне хватит для исполнения вашей мечты.
Их пути разошлись на дорожной станции Тюрлема. Флигель-адъютант поехал на своем дилижансе в Средневолжск, куда он был направлен для визитации министром внутренних дел Петром Александровичем Валуевым по представлению князя Долгорукова, а Глассон отправился на перекладных южнее, держа путь в Спасский уезд, а точнее – в село Бездна, где квартировал со своей ротой известный теперь не только ему, Ивану Глассону, но и шефу Отдельного корпуса жандармов князю Долгорукову, министру внутренних дел Валуеву и военному министру Дмитрию Алексеевичу Милютину штабс-капитан Наполеон Иваницкий.
Глава 38
СТРАННЫЙ «КЛИЭНТ»
Веселый дом мещанки Раисы Мироновой располагался в конце улицы Поповка, как раз против протока, соединяющего озера Нижний и Средний Кабан. Кроме Мироновой, проживали в нем семь или восемь девок-блудниц, коих приставу пятой полицейской части города коллежскому асессору Ивану Яковлевичу Борисову выдавала она за родных и двоюродных племянниц-сироток, отстегивая ему со своего неправедного доходу красненькую кажинный месяц согласно давнему уговору. Половина слободы, конечно, из племени мужского и по большей части неженатого, хаживала в известный дом, чтобы дать продых работной душе и утешиться телесно. Особливо много народу толклось во дворе веселого дома в дни воскресные, а особенно после получения жалованья, ибо каждый второй способный к труду мужик, не считая каждого первого, гнул спину на мыловаренном заводе братьев Крестовниковых, выжимающих из них за рабочую неделю все соки, однако копейку платил исправно и без задержания. В такие дни спрос на мироновских девок был столь высок, что к ним выстраивалась очередь, а случались и драки, после чего приходилось Раисе выкладывать трешник еще и квартальному надзирателю Ваське Иринархову, дабы тот помалкивал и сие происшествие по начальству не докладал. А уж если совсем становилось туго, то она, вспомнив веселую молодость, трудилась с ними заодно.
В дни же будние и скоромные так называемых клиэнтов, охочих до любодейства за деньги, было мало; ну разве какой подгулявший купчик залетит с пьяных глаз или фартовый, удачно скинувший ворованное рухло барыге, да забредет исстрадавшийся вконец скубент или истекающий юношескими соками угрястый гимназист. Ночами и вовсе было безмятежно. Да и то сказать, кому чужому взбредет в голову топать до веселого дома по слободской Поповке, славившейся во всем Средневолжске своими шибенниками и громилами. Поэтому и удивилась Раиса, когда в ночь на Преставление Святителя Варсонофия, открыв на стук дверь, увидела она прилично одетого господина в широкополой шляпе, надвинутой на глаза, и шарфе, закрывающем лицо по самые ноздри.
– Вам кого? – на всякий случай спросила она.
– Девицу, – освободив рот от шарфа, ответил господин.
– Ну, проходите, – пригласила Раиса гостя в комнаты. – Вам как, одну или зараз двоих?
– Одну. – Ей показалось, он усмехнулся.
– С собой возьмете или тут будете?
– Тут, – коротко ответил гость.
– Полтора рублика, – запросила она цену, завысив ее втрое. Раиса была мадамой тертой и по своему богатому опыту знала, с кого можно спросить больше, а с кого и заикаться не стоит. С этого ночного гостя было можно. – Вся ночь – трешник, – заключила она.
Гость молча достал портмоне, отсчитал полтора рубля и передал их Раисе.
– Только я хотел бы выбрать, – попросил он.
– Сделаем, – приняла деньги Миронова и вышла. Вернулась она минуты через три, ведя за собой полураздетых заспанных девиц. – Прошу.
Гость долго и пристально рассматривал девиц. Его глаз из-под широких полей шляпы было не рассмотреть, но каждая из них хорошо чувствовала момент, когда ночной клиэнт смотрел именно на нее. Кто-то из девиц был совершенно безразличен к происходящему и желал лишь побыстрее отправиться обратно спать, кто-то смотрел на гостя с интересом, а то и с призывом.
Наконец гость указал на одну из них пальцем и коротко произнес:
– Ее.
– Везет тебе, Мелания, – хохотнула девица, стоящая рядом с ней. – Этот господин, я тебе точно говорю, за свои денежки все из тебя выжмет. До самого донышка.
– Да будет тебе, – не больно ткнула ее локтем в бок Мелания, стараясь разглядеть в неясном свете масляного фонаря лицо ночного клиэнта. На миг какое-то смутное предчувствие кольнуло ее грешную душу и тотчас прошло, не дав Мелании даже успеть нахмуриться. – Чего он лицо свое не кажет? – буркнула она.
– А не хочет, – снова хохотнула товарка. – Может, уродство какое скрывает, а может, господин какой важный. Сюда ведь и такие захаживают. Да ведь у мужика главное не лицо, так ведь, Мелания?
– Все свободны, – гаркнула строго на девиц Миронова, и те покорно удалились.
Мелания подошла к клиенту и присела рядом.
– Вам комнату или удовольствуетесь кушеткой? – вяло поинтересовалась Раиса.
– Комнату.
– Тогда, будьте добры, еще четвертачок.
Гость достал из портмоне пятидесятикопеечную монету и сунул прямо в ладонь Раисе. Затем, не дожидаясь сдачи, поднялся:
– Куда?
– Туда, – указала Раиса на одну из дверей. – Водочки или чихиря не желаете?
– Нет, – буркнул гость.
– А девушку угостить? – не отставала Миронова. Гость не торговался, значит, с него можно выжать и
