— Допустим, что так… ладно, мне уже Торана менять пора. Пойду, пожалуй.
— Счастливо отдежурить.
Я поднялся, пристроил в карман бутылку, закурил и вышел в холл.
Так, а тут баталия в самом разгаре: Рогожин, красный от волнения, размахивая сигаретой, яростно втолковывает Шифману:
— Да ты хоть знаешь, о чем говоришь-то? Я ж на Эр-четвертой работал, семьсот пятнадцатая ей никуда не уперлась!
Шифман развалился в кресле, всеми порами источая ехидство:
— Ага… Эр-четвертая новее. Лампочек красивых на пульте больше. И, главное, куда больше энергии жрет.
— Зато коэффициент разрешения…
— Да какой там коэффициент? На семьсот пятнадцатой, нормально отстроенной, я тебе еще круче сделаю!
Моего присутствия они не отразили. Я постоял немного, сиротливо прижимая к боку бутыль, потом рискнул вклиниться:
— Мужики, наверх как попасть?
Рогожин на секунду отвлекся:
— Та дверь, потом налево… Вот если сделаешь — с меня ящик коньяку.
Поразительно! Никакого уважения к Чародеям! Я поплелся в указанном направлении.
— Принимается. Меченосец, разбей.
Я обернулся на пороге, разъединил руки коротким импульсом Силы и двинулся наверх. Пусть знают, с кем дело имеют…
Наверху оказался узкий люк. Наверно, та самая «голубятня», про которую Эрик говорил. Во всяком случае, Торан обнаружился именно там. Кроме него там оказался Коллинз, сидящий на корточках у стены с ручным пулеметом на коленях. Лиц я, правда, не разглядел — только-только светать начало…
— Меченосец?
— Я за него. Что слышно?
— Глушняк, — сообщил Коллинз. — Намерзлись только зря.
Неудивительно. С чего б тут тепло-то было — стекол нет… Обзор, наверно, классный, да что толку, темнотища…
— Согреться хотите? — я вынул бутыль.
— Дело, — одобрил Коллинз, отпив разом чуть не половину и передавая эстафету ТОрану. Тот придирчиво оглядел бутыль, глотнул, передернулся:
— Слишком крепко.
Я поежился, обхватил себя за плечи:
— А тут не жарко…
— На, — великодушно бросил Коллинз, сняв с плеч новенький черный бушлат и передавая мне.
— О, Аллах! И этот мародер!
— Брезгуешь? Давай обратно.
— Щас… — я запахнулся поплотней и тоже глотнул — чисто для поддержки компании. Холодок никуда не делся. Не слишком на опасность похоже… Но другой мир есть другой мир, все ощущения надо на десять раз перепроверить. Что-то тут нечисто, уж это я знаю…
— Торан!
— Да? — теперь из люка торчала только его голова. Вниз торопится, замерз…
— Ты что-нибудь чуешь?
— Ляд его знает. Далеко. Но что-то есть.
— К нам отношение имеет?
— Вряд ли, — голова исчезла.
— Торан! — гаркнул я в открытый люк.
— Чего тебе?
— Давай-ка все же проясним обстановочку. Поднимись на минутку.
— Ладно, — с явной неохотой поворчал он.
А ведь была у меня некая идея на этот счет, причем конкретная… Что-то наподобие того, что во время боя с Ночными Охотниками было… Только там я для начала здоровенной костью по чану схлопотал. Ох, боязно мне экспериментировать… А куда денешься?
— Так что ты там придумал? — Торан демностративно поежился.
— Дай-ка я для начала с твоим Камнем законтачу.
— Это еще зачем?
— Слушай дальше: как только пойдет контакт, начинаешь меня обрабатывать, — я постарался говорить тоном, не допускающим возражений. Сработало: Торан понял, что я не шучу и деловито осведомился:
— Как именно?
Попробуй-ка тут что-нибудь на словах объяснить… Наконец меня хватило на то, чтоб мысленно бросить ему простенькую схемку. Он понял, нахмурился:
— Не стоит…
— Другие варианты есть? Решай быстрее, времени не навалом.
— Ладно, — для такого решения ему явно пришлось выдержать серьезную внутреннюю борьбу — в Ордене такие фокусы строжайше запрещены… Ладно, все равно, приедет — Грентвигу доложит, пусть на том и успокоится…
Работа с чужим Камнем — занятие не из самых легких. При этом получаешь нечто вроде электрошока. Но так или иначе, подобие связи мне установить удалось, а потом Торан обрушил на меня свою Силу.
В глазах потемнело, я ощутил, что желудок куда-то проваливается. Да, иллюзия полета присутствует… Только мешает дергающаяся под веками косая восьмиконечная звезда.
Наконец мне удалось ее отогнать и, похоже, я обрел зрение Камня: окрестности с высоты птичьего полета, да еще в виде абстрактной картинки. Но четко могу определить одно: по лесу движутся небольшие предметы. Какая-то техника, вроде бы. На каждом, насколько могу судить, два-три человека… Железная гусеница на дороге… И она не один предмет. Много железа. И все нацелено сюда.
Когда все закончилось, я обнаружил, что сижу на полу и трясусь крупной дрожью. Торан наклоняется надо мной:
— Ну, что?
Нахожу в себе силы подняться:
— Тревога. Они километрах в шести.
— Это сколько?
— Около лиги.
Торану уже никаких объяснений не надо, кубарем летит вниз по лестнице с воплем:
— Тревога!
Скатываюсь следом, тут же налетаю на Эрика:
— Что?!
— Идут. С северо-востока, лесом — что-то вроде снегоходов, около десятка. По дороге — несколько машин. Минут через десять здесь будут.
— Так, — Эрик сразу подобрался. — Коллинз!
— Слушаю.
— Бери кого-нибудь, Славу, например. Сядешь поближе к дороге. Устрой ребятам соло на гитаре.
— Понял.
— Абрам, девчонок в подвал. Пусть не вылезают, пока все не кончится. Мик…
— Стоп. Надо с Германом связаться. Уж очень там народу много. Полсотни минимум.
— Ч-черт!
— Вот именно, — буркнул я, закрывая глаза.
Вот уж по связи у меня технология более-менее наработана. Расслабиться. Представить предельно
