задания.
Милов покачал головой.
– Откровенно говоря, – молвил он, – мне казалось, что все дело провалено настолько, насколько его вообще можно было провалить. Как вы вообще оказались тут? На этой калоше? Не думаю, что тут сработал случай…
– Если бы ты так думал, я оскорбился бы, – сказал Мерцалов. – Но – только не обижайся, – ты ведь у нас не единственный…
– Это ясно. И все же…
– Тебя волнует этот пароход? Конечно, это наше судно. В какой еще стране можно найти такую развалюху не списанной? Это знают на всех морях и океанах. Конечно, если бы мы позволили посторонним заглянуть внутрь – их бы, возможно, удивило количество первоклассной электроники, какой этот пароходик набит, что называется, от кильсона до клотиков. Однако внешне все в порядке; вот и ты поверил. Но не спеши задавать вопросы: пока доплетемся до места, успеем переговорить обо всем на свете.
– Значит, можно считать, что ты меня поздравил, – сказал Милов. – От имени и по поручению?
– От себя лично. Чтобы дать возможность другим сделать то же.
– Они, надо полагать, далеко?
– Двумя палубами ниже. Заняты делами, но вскоре, надеюсь, освободятся и воздадут тебе должное.
– Пока что я воздаю должное твоему хладнокровию, – не выдержал Милов. – Тратишь время на всякую болтовню – когда до взрыва остаются считанные минуты!
– Не совсем так, – сказал Мерцалов. – Все не так плохо, как ты привык думать. На самом деле все обстоит достаточно благополучно. Хотя воспользуйся ты этим передатчиком, от благополучия остались бы одни обломки. Но я не думаю, что ты собирался им воспользоваться.
Милов невольно поежился.
– Об этом я догадался и сам. Но благополучие и сейчас еще сомнительно: заряды в контейнерах, и …
– Да успокойся ты, наконец! Нервы! Наши специалисты сели в трюм еще до начала погрузки, и сразу принялись за дело. Мы много чего порастеряли за последние годы, но специалисты еще остались. И сейчас заряды обезврежены. Но эта штука, которую вручил тебе великий оппозиционер, едва ты попытался бы включить ее – взорвалась бы у тебя в руках; тогда детонация действительно не исключалась. А для тебя лично это могло кончиться очень прискорбно. Но, повторяю, все в порядке. Мы успеем рассказать тебе все. Куда держим курс? Домой, разумеется.
– А те, кто купил ракеты? Эти…
– Эти террористы с давних пор в розыске, и мы передадим их Интерполу. Выстрел, услышанный вами, означал, скорее всего, что у кого-то из них при аресте не выдержали нервы. Правда, они не все… но это мелочи. Хочешь спросить еще о чем-нибудь?
Милов с минуту постоял молча, закрыв глаза. Он вдруг почувствовал себя совершенно пустым. Выкачанным. Возраст, подумал он. Этот чертов возраст…
Он медленно открыл глаза. Так же медленно улыбнулся.
– Есть, – сказал он. – Два. Где тут можно прилечь – это первый. И второй: когда будет ужин?
– Увы – только через два часа. – Мерцалов развел руками. – Но зато с шампанским…
– А, – сказал Милов, – тогда я потерплю.
Он постарался сказать это как можно спокойнее. Хотя невыносимо хотелось есть.
– Ты-то потерпишь, – согласился Мерцалов. – А вот Эскулап, думаю, уже исходит нетерпением: ему очень хочется полюбоваться твоими статями.
– Господи…
– Что поделать: полного счастья, как сказано, не бывает.
– И все же, – сказал Милов после второго бокала, когда ему, усталому, слегка ударило в голову, – по- моему, вся эта операция была излишней. Все это можно было бы сделать проще: перебросить людей, внедрив их предварительно в контрабанду, не вязаться ни с кем из посторонних…
Они сидели в кают-компании парохода; ужин был без разносолов, но шампанское действительно было на столе. Эскулап хмуро поглядывал на Милова: чем-то он был недоволен. Географ (на сей раз он был в штатском и даже в каком-то легкомысленном штатском, суперкурортном) спокойно жевал; на заявление Милова он только покачал головой.
– Вряд ли, – ответил Мерцалов. – Ведь лучшей кандидатуры, чем твоя, у нас все равно не было, а внедрять к контрабандистам именно тебя никто не рискнул бы: там тебя могли с легкостью опознать, этот народ тебя хорошо знает. Да и потом – мы предпочитали официально остаться в стороне, пусть ставки делают другие. Они и поставили.
– Можно подумать, – проворчал Милов, – что вы заранее все знали…
– Если бы так, мы и начинать ничего не стали бы. Но мы не знали, в частности, где они укрывают ракеты, где – головки. Предполагали, что они хотят учинить крупную провокацию – взорвать, даже выбросить в атмосферу излучающие материалы, и во всем обвинить нас; чтобы понять это, не нужны семипяденные лбы. Второй проблемой была доставка – к нашей границе или к морю. Ты практически справился с обеими задачами.
– И для этого вы меня подставили, – сказал Милов не очень дружелюбно. – Вы ведь понимали, что я могу попасть к ним – и тогда рискую больше любого другого?
– Ничуть не больше. Мы ведь знали, что им самим понадобился именно ты…
