сказочного великана, стоявшего рядом с нею. Березы, росшие вокруг, в эти минуты походили на фей, которые большей частью безмолвствовали. Но, изредка, все же, окружающий лес издавал негромкий ласковый шелест, и тогда, казалось, что добрые феи шепотом желают великану и его спутнице счастья.
— Какой ты видишь свою жизнь через двадцать лет? — оторвавшись от пейзажа, спросила подругу Сара.
— Ну… Я стану взрослой, серьезной женщиной, обязательно умной, обязательно образованной, обязательно честной и, конечно, открытой. Я буду преподавать в одном из университетов, у меня будет обаятельный муж и двое очень красивых послушных детей. Я буду помогать деду, я буду часто навещать родителей, я… — Рахель задумалась и подняла глаза вверх, — я стану одной из тех немногих счастливых женщин, которые всегда всем довольны и которые не видят в окружающих людях лишь лодырей, нахлебников и прохвостов, как пани Барбара.
— Зря ты так, — возразила, чуть нахмурившись, Сара. — Она, на самом деле, добрая женщина, просто ей приходится много работать, и работа у них в лавке не самая легкая, сама понимаешь.
— Может и так, — согласно кивнула Рахель, удобно вытянувшись на гладком стволе засохшего дуба. — Знаешь, я давно поняла, что мы часто замечаем в людях сначала плохое, и только потом хорошее. А иногда хорошего мы и вовсе не можем увидеть. А как ты себя представляешь через двадцать лет, Сара?
Сара устроилась поудобнее рядом с подругой и замолчала. По небу плыли осенние облака причудливой формы, их было так много, и все они были такими большими, что Саре вдруг на миг показалось, что это и есть ответ на вопрос о том, каким может быть ее будущее. Оно может стать абсолютно любым, и все зависит лишь от того, каким она сама решит его видеть — вот прямо сейчас, прямо здесь, посматривая в небо и ни о чем не заботясь.
— Не знаю… Просто не знаю… — не нашлась что ответить Сара. — Одно мне известно точно. Какими бы мы с тобой не стали в дальнейшем, я всегда буду дорожить нашей дружбой.
И, помолчав немного, шутя добавила:
— Хотя ты иногда бываешь просто невыносимой.
Рахель звонко рассмеялась и, повернувшись набок, посмотрела на Сару долгим ожидающим взглядом.
— Что? — спросила Сара, непонимающе глядя на подругу в ответ.
— Ты знаешь что, — улыбнулась Рахель. — Ну же, Сара, рассказывай, я знаю, что притч у тебя в запасе, как карт у ушлого фокусника в рукаве.
— Я же рассказывала их уже тысячу раз… Все, что я знала, знаешь теперь и ты. Откуда же взяться новым?
— Ну же, Сара, я жду, — не обращая внимание на кокетство подруги, шутливо требовала Рахель. И, чуть понизив голос, добавила: — Пожалуйста.
— Ну, хорошо, хорошо, — рассмеялась Сара и посмотрела в сторону, как будто что-то пытаясь вспомнить. — Есть у меня одна. Вот, слушай.
Она повернулась к подруге и начала говорить:
«Один человек пришел к мудрецу и начал уверять его, что не верит в Бога. Он был так устроен, что просто не мог поверить в Создателя, сотворившего Вселенную.
Мудрец не стал с ним спорить, но через некоторое время наведался к этому человеку с ответным визитом и принес с собой великолепную картину. Человек был изумлен. За всю свою жизнь он еще не видел более совершенного полотна.
— Какая изумительная живопись! — воскликнул он. — Скажите, мудрец, кто это написал? Кто автор?
— Эту картину никто не писал, — ответил мудрец. — На столе лежал чистый холст, а над ним висела полка с красками. Полка случайно опрокинулась, краски разлились на холст, и вот результат.
— Вы шутите! — рассмеялся человек. — Это попросту невозможно. Картина просто поразительна. Прекрасная работа, точные линии, изысканные сочетания оттенков. За всем этим великолепием чувствуется глубина замысла. Без автора здесь точно не могло обойтись!
Тогда мудрец улыбнулся и ответил:
— Вы не в состоянии поверить в то, что эта весьма скромная картина возникла сама по себе, без предварительного замысла создателя. И хотите, чтобы я поверил, что наш прекрасный мир со всеми его лесами и горами, океанами и долинами, времена года, волшебными закатами и лунными ночами возник по воле случая, без замысла Творца?
Человек не нашелся, что ответить. Ведь мудрец убедил его и заставил крепко задуматься».
— Сара… — еле слышно произнесла Рахель и обняла подругу. — Спасибо!
— Пора собираться обратно, — улыбнувшись в ответ, напомнила Сара. — Не хотелось бы заставлять пана Шиманского ждать, он и так слишком добр к нам.
— Да, идем, — с сожалением кивнула Рахель и спрыгнула со ствола засохшего дуба на землю.
— Ах, как же все-таки здесь красиво, — вздохнула Сара и напоследок оглянулась по сторонам.
Девочки, довольные прогулкой, не торопясь направились обратно к дороге. Где-то совсем рядом от них вдруг негромко закуковала кукушка. Прокуковав не то двенадцать, не то четырнадцать раз, она неожиданно смолкла, как будто кто-то, проходивший по лесу, ее неосторожно спугнул.
1922
На пустыре, за строившимся заводом, среди сваленных в беспорядке бетонных плит и металлических
