Базар житейской суеты. Часть 1

глупыя мечты! Прескверный сонъ!

ГЛАВА X Ребекка начинаетъ пріобретать друзей

И теперь, сд?лавшись, по вол? судьбы, д?йствующимъ членомъ этой достолюбезной фамиліи, миссъ Ребекка Шарпъ поставила для себя непрем?ннымъ долгомъ угождать, какъ она говорила, своимъ почтеннымъ благод?телямъ, и пріобр?сть ихъ благосклонность во что бы то ни стало. Такое нам?реніе, всякой согласится, д?лаетъ честь благодарному сердцу безпріютной сироты, и если въ ея расчеты входили, быть можетъ, н?которыя эгоистическія соображенія, кто р?шится обвинять въ нихъ благоразумную д?вицу, обязанную изворачиваться собственными средствами на базар? житейской суеты!

— Я одна въ этомъ мір?, говорила безпріютная сиротка. Перспектива моей будущности основывается исключительно на моихъ собственныхъ трудахъ. Что тутъ станешь д?лать? Эта краснощокая Амелія, просто, глупая д?вчонка въ сравненіи со мной, а между т?мъ почтенные родители обеспечили ея судьбу еще въ ту пору, когда она качалась въ колыбели. У б?дной Ребекки ничего н?тъ… ничего, кром? умной головы. Очень хорошо. Посмотримъ, нельзя ли чего сд?лать съ этой умной головой, нельзя ли со временемъ доказать этой миссъ Амеліи, что Ребекка въ двадцать разъ достойн?е ея. Стоитъ объ этомъ подумать, да подумать. Что и толковать; я не им?ю никакого отвращенія къ Амеліи; зач?мъ бы я стала ненавид?ть это доброе, беззащитное созданіе? Но тотъ день будетъ для меня велкимъ праздникомъ, когда св?тъ, уважая мои таланты, отдастъ мн? р?шительное преимущество передъ этой смазливой д?вчонкой. Не роб?й, Ребекка! сиди у моря и жди погоды!

Такъ мечтала наша ромагтическая героиня о своей будущей судьб?. Къ этому должны мы прибавить, что во вс?хъ ея воздушныхъ замкахъ первымъ и главн?йшимъ жителемъ былъ ея будущій супругъ. Что тутъ удивительного? Мы знаемъ изъ достов?рныхъ источниковъ, что молодыя д?вушки всего чаще думаютъ о своихъ идеальныхъ женихахъ, и они же составляютъ предметъ постоянной заботливости для ихъ матерей. Ужь такъ устроена женская натура.

— Я сама должна быть для себя и матерью и отцомъ, говорила Ребекка, думая въ то же время съ бол?зненнымъ замираніемъ сердца о своей первой неудач? въ столкновеніи съ негоднымъ Джозефомъ Седли. Можетъ быть, оно и къ лучшену, что этотъ дуракъ отсталъ отъ меня.

Р?шившись окончательно устроить свое положеніе на «Королевиной усадьб?«, она расчитала, что ей необходимо заискивать благосклонность всякой живой души, съ которою столкнетъ ее судьба.

Но миледи Кроли, какъ женщина слабая, безхарактерная и не им?вшая почти гикакого значенія въ своемъ собственномъ дом?, не могла входить въ стратегическія соображенія миссъ Шарпъ, т?мъ бол?е, что супруга баронета вовсе неспособна была оц?нить ея таланты. Ребекка оставила ее въ поко?. Изр?дка говорила она своимъ ученицамъ, съ видомъ собол?знованія, о ихъ «б?дной мама», и хотя она обращалась къ ней всегда не иначе, какъ со вс?ми признаками холодной почтительности, но не на нее обращены были главн?йшія усилія ея изобр?тательного ума.

Ея педагогическая метода въ отношеніи къ малюткамъ Кроли, полюбившимъ отъ всей души свою добрую гувернантку, отличалась необыкновенной простотоій. Миссъ Ребекка думала, что н?тъ никакой надобности засаривать молодой мозгъ слишкомъ темными и отвлечонными понятіями, почерпнутыми изъ разныхъ наукъ, а всего лучше оставить малютокъ на произволъ ихъ собственной любознательности, такъ, чтобы он? воспитывали себя сами, безъ посторонняго руководства. По ея мн?нію, изъ вс?хъ педагогическихъ системъ самая лучшая та, когда дитя само хлопочетъ о развітіи своего ума и сердца. Старшая дочка страстно любила книги; такъ-какъ старая библіотека на «Королевиной усадьб?«представляла довольно значительную коллекцію произведеній изящной словесности прошлого стол?тія, на французскомъ и англійскомъ языкахъ, и такъ-какъ ни одинъ мужчина во всемъ замк? не прикасался къ дубовымъ полкамъ книжныхъ шкафовъ, поступившихъ теперь въ полное распоряженіе гувернантки, то Ребекка нашла средство пріятнымъ образомъ, играя и шутя, сообщить миссъ Роз? Кроли множество весьма интересныхъ познаній.

Такимъ образомъ, она и миссъ Роза читали вдвоемъ восхитительныя творенія французскихъ и англійскихъ писателей, между которыми особенно имъ нравились произведенія учонаго доктора Смоллета, остроумного мистера Фильдинга (преимуществеимо его Джозефъ Андрусъ), очаровательного и, вм?ст?, фантастического monsieur Кребильона Младшого, которому столько удивлялся безсмертный англіскій поэтъ Грэй. Творенія фернейскаго философа тоже поглощали напряженное вниманіе об?ихъ д?вицъ.

Однажды, молодой Биттъ Кроли вошолъ въ классную залу и, увид?въ ихъ за книгами, спросилъ:

— Что вы д?лаете, миссъ гувернантка?

— Читаемъ Смоллета, отв?чала Ребекка невиннымъ тономъ,

— А! это очень хорошо, сказалъ мистеръ Пмттъ Кроли, совершенно успокоенный на счетъ выбора назидательныхъ сочиненій. Докторъ Смоллетъ въ свое время былъ учон?йшій челов?къ въ мір?. Его исторія немного скучновата, но совс?мъ не такъ опасна для развитія юной головы, какъ англійская исторія мистера Юма. В?дь вы читаете исторію Смоллета?

— Да, мистеръ Кроли.

И Ребекка сказала правду, хотя при этомъ не считала нужнымъ прибавить, что то была исторія «О похожденіяхъ мистера Гомфри Клинкера».

Въ другой разъ, мистеръ Кроли засталъ свою сестру за чтеніемъ французскихъ трагедій, и это показалось ему довольно соблазнительнымъ для юной д?вицы; но такъ-какъ гувернантка объяснила, что это собственно д?лается для пріобр?тенія легкости въ разговорномъ язык?, то это успокоило его совершенн?йшимъ образомъ однажды навсегда. Какъ дипломатъ и св?тскій челов?къ, мистеръ Кроли чрезвычашю гордился своимъ практическимъ знаніемъ французского языка, и съ сердечнымъ удовольствіемъ выслушивалъ комплименты гувернантки, удостов?рявшей его, что онъ объясняется на этомъ діалект?, какъ самъ monsieur de Massillon.

Миссъ Фіалка ни въ чемъ не походила на свою сестру, и ея наклонности обличали въ ней характеръ юркій, шумный, вовсе не женскій. Она въ совершенств? знала запов?дныя м?ста, гд? курицы клали свой яйца, и даже ум?ла мастерски карабкаться на верхушки деревьевъ, чтобы разорять гн?зда грачей. Главн?йшимъ ея удовольствіемъ было объ?зжать молодыхь жеребчиковъ и скакать по обширнымъ полямъ въ амазонскомъ плать?. Миссъ Фіалка была фавориткой своего отца и вс?хъ конюховъ на «Королевиной усадьб?«. Она была любимицой, и вм?ст? ужасомъ кухарки, потому-что весьма часто похищала у нея жареныхъ цыплятъ и банки съ вареньемъ. Между ею и старшей сестрою происходили въ дом? постоянныя баталіи. Миссъ Ребекка знала наизустъ вс? эти д?тскія проказы, но ни раза не говорила о нахъ леди Кроли, изъ опасенія, что бы та не сказала обо всемъ отцу, или что еще хуже, мистеру Питту Кроли; она об?щала молчать, если миссъ Фіалка будетъ доброю д?вушкой и полюбитъ свою гувернагтку.

Къ мистеру Питту Кроли миссъ Ребекка Шарпъ оказывала всегда самае глубокое почтеніе, и слова этого джентльмена, повидимому, им?ли для нея силу непреложного закона. Нер?дко сов?товалась ога съ нимъ относительно темныхъ м?стъ, которыхъ не могла понять во французскихъ книгахъ, хотя мать ея была природная Француженка, и она въ совершенств? знала свой материнскій языкъ. Кром? этихъ общихъ наставленій, мистеръ Кроли, руководимый добротою сердца, выбиралъ для своей гувернантки книги нравственного содержанія, и весьма часто обращался къ ней въ своей изустно бес?д?. Она благогов?ла передъ его назидательной р?чью, которую однажды произнесъ онъ въ обществ? методистовъ, и съ восторгомъ читала его политическій памфлетъ. Разъ вечеромъ, передъ отправленіемъ на сонъ грядущій, когда мистеръ Кроли разсуждалъ съ особеннымъ одушевленіемъ о гнусности порока, миссъ Ребекка Шарпъ растрогалась до слезъ, и изъ д?вственной груди ея невольно вырвалось восторженное восклицаніе:

— О, благодарю васъ, сэръ, благодарю, благодарю!!

При этомъ глаза ея устремились къ небу, и глубокій вздохъ окончательно запечатл?лъ искрепность ея поэтического восторга. Мистеръ Кроли, упоенный своимъ неожиданнымъ усп?хомъ, не вид?лъ земли подъ своими ногами.

— Что ни говори, а кровь что-нибудь да значитъ, разсуждалъ самъ съ собою мистеръ Питтъ Кроли. Удивительно, какъ миссъ Шарпъ электризуется моимъ назидательнымъ словомъ! Для вс?хъ этихъ олуховъ я