– Привычка, – миролюбиво объяснила я. – У меня муж очень быстро водит, я с ним всегда пристегиваюсь.
– Я не муж, – ласково взглянул водитель.
Я предпочла промолчать, и какое-то время мы ехали в тишине. Когда свернули на Садовое, он вежливо осведомился:
– На работу?
– Поздно уже для работы, – тоном учительницы младших классов ответила я. – Мне… э… по делам надо. Вернее, на встречу. С подругой.
– Подруга молодой? Красивый как пэрсик? – развеселился водила.
– Почти, – уклончиво сказала я. – Она серьезная дама, директор ресторана. К ней на работу я и еду.
– Ресторан – хорошо. Шашлык-машлык, вино, песни… Ресторан – очень хорошо. У меня был ресторан.
– Был? А куда делся? Прогорели?
– Да, прогорели. Конкурент сжег, сабака.
– Ужас какой. Никто не пострадал?
– Пастрадал… Сабака и пастрадал. Я его сильно бил потом.
У меня в кармане похотливо завибрировал телефон.
– Маша? – Антон пытался перекричать гремевшую рядом с ним музыку. – Я, наверное, не приеду.
– Не поняла?
– Я встретил однокурсника. Представляешь, такое совпадение, у него тоже сегодня день рождения. Я его сто лет не видел. Мы выпили, за руль уже не сяду.
– Вызови такси, – прошипела я.
– Маш, ну не злись. Он живет тут рядом, мы скоро к нему пойдем. Посидим. Стариной тряхнем…
– Чем ты тряхнешь?
– Маш, перестань. Помнишь, как ты напилась у Варьки и не пришла ночевать? Я же не устраивал истерик.
– Антон, это было два года назад и один-единственный раз в нашей семейной жизни.
– Так и я не каждый день у друзей ночую. Ладно, не удобно кричать на весь ресторан. А то еще подумают, что у меня с женой плохие отношения.
– Действительно, какой ужас!
Антон отключился. Черноволосый водитель сочувственно посмотрел на меня:
– Гуляит? Ничего, пусть гуляит, пока молодой. Мужчина должен быть джигитом!
– Да какой он джигит, он офисная крыса, – разозлилась я.
– Нельзя, дэвушка, так про джигита говорить. Какой же он крыса, если он ночью в ресторане шашлык кушает?
Машина завернула в переулок и остановилась перед темными окнами «Премудрого пескаря».
– Тут подруга живет? – кивнул водитель на печально мерцающую вывеску.
– Подруга-то? – мрачно переспросила я. – Подруга тут, но мне надо в другой ресторан. Он должен быть где-то рядом…
Мы медленно проехали еще один квартал. На углу призывно засверкал искусственными огнями бар- ресторан «У подружки», донеслись возбуждающие звуки ламбады, и пьяный женский голос завизжал с открытой веранды:
– Антоша!!!
– Кажется, мне сюда. – Притормозите-ка…
Горец бесшумно остановил своего железного коня и взял меня за локоть:
– Дэвушка, хочешь с тобой пойду?
– Зачем? – удивилась я.
– Ты молодой, горячий… Можешь дров наломать.
– Нет, спасибо. Я сама, – расчувствовалась я из-за такого рыцарского поведения незнакомого человека в трениках. – Вы меня лучше здесь подождите. Я только дров наломаю – и обратно. Я вам простой оплачу.
– Деньги – пыль! – отрезал горец. – Если помощь надо – кричи. Вахтанг, кричи, Вахтанг. Поняла?
– Ага, – кивнула я и сжала его шершавую ладонь, – буду кричать.
Бар «У подружки», похоже, был довольно дешевым заведением, несмотря на то, что к нему и прилепили гордое «ресторан». Сквозь кусты распускающейся сирени был виден угол веранды, где веселились полуночные посетители. Ближе всего к моему наблюдательному пункту располагалась компания молодежи. Судя по крикам «сессию – в жопу!», студенты дневного отделения. Чуть дальше спал под столом человек в алом революционном свитере. И, наконец, за третьим столиком, который был виден только наполовину, сидела тощая девка в люрексовой кофте и орала пьяным голосом:
– Антоша! Антош-а-а-а-а-а-а!
Я пригляделась. На столе грязная посуда с рваными листьями зеленого салата, которым устилают тарелки для красоты. Полная щедрых окурков пепельница. Волосы девки собраны в пучок и зафиксированы модной заколкой-раковиной, сейчас такие рекламируют по телевизору. Шея тощая, бугристая от позвонков. Гидра… Она…
Интересно, а куда Антон делся? Я вытащила из кармана мобильник и набрала номер мужа. В трубке похабно затрещало, включился автоответчик.
«Я все знаю, ты сволочь» – тихо сказала я в телефон и дала отбой.
Студенты подняли тост за настоящую мужскую дружбу и «чтоб сопромат сдох». Гидра за дальним столиком смачно почесала задницу и снова заголосила:
– Антоша!!!!
Я еще раз набрала номер мужа. На столе у девки зазвонил телефон. Она потянулась к нему тощей лапкой, посмотрела на табло и вдруг, привстав, размахнулась и швырнула мобильник ко мне в кусты сирени. Я встрепенулась и, ломая ветки, бросилась туда, где, утонул в траве дорогостоящий аппарат моего супруга.
– Ребя, там кто-то есть! – начали вскакивать с мест студенты.
Гидра заверещала и метнулась за угол, сверкнув на свету пошлой люрексовой кофтой.
– Держи гомиков! – вдруг закричал один из двоечников по сопромату и сиганул через низкую плетеную ограду веранды. За ним с радостными воплями устремились товарищи. Я ойкнула и, круто сменив направление, побежала к дороге.
Завидев меня, несущуюся, как антилопа, по тротуару, джигит взревел мотором своего скакуна.
Я, с трудом вписавшись в распахнутую дверцу машины, завалилась на заднее сиденье, и автомобиль, сорвавшись с места как в кино, понесся по переулку к Садовому кольцу.
Нам вслед полетели вилки и пара пивных бокалов. Студенты отстали.
– Маладца! Ай, маладца! – восхищенно сказал джигит. – Такие дэвушки у нас в армии служат. Уважаю! Ай, уважаю!
Дома было темно и душно. Свекровь звонко храпела, тихо тикали ходики на кухне. Через открытую форточку в спальне доносились яростные соловьиные трели. Гришка разметался по кровати, свалив на пол одеяло в гномиках.
Я потрогала его лоб. Температуры, кажется, не было.
– Мама, я тебя люблю, – сказал ребенок во сне.
Я села на пол возле детской кроватки и заплакала.
Глава 18
Безумие стихии
Будильник-пищалка настойчиво взывал к совести, но горячая мягкая подушка с наволочкой в лебедях не отпускала. Помнится, Варька возмущалась, что после ссоры мужчины быстро и легко засыпают, а женщины мучаются бессонницей, снова и снова прокручивая в голове обидные слова, которые не успели сказать любимому. На поверку оказалось, что я после детективных приключений с погонями и выяснением деталей мужниной измены засыпаю моментально и сплю безмятежно и крепко.
