Изъ гвардіи разжалованъ былъ; им?лъ тамъ исторію; въ чести его впрочемъ относится: секундантомъ былъ въ поединк?. Въ настоящую эпоху (генералъ очень любилъ это слово,)
Эти слова обращены были въ красивой дам?, медленно приближавшейся въ намъ. Она шла въ сопровожденіи гусара, держа въ рук? маленькій зонтикъ, который служилъ ей бол?е игрушкой, ч?мъ защитой отъ солнца. Она щурилась, опускала глаза. Офицеръ что-то весело ей разсказывалъ. Они оба см?ялись.
— Здравствуйте, сказала она, подходя и протягивая генералу свою длинную б?лую руку. — Я дождалась въ церкви, покуда вс? выйдутъ. Я боюсь толпы! промолвила она съ недовольнымъ, почти презрительнымъ видомъ.
— Пора бы ?хать, заговорила вдругъ торопливо Анна Васильевна, озираясь съ безпокойствомъ. (Я понялъ, она боялась, чтобы кто-нибудь изъ стоявшихъ вокругъ насъ гостей не обид?лся словами красавицы). — Я еще твоего мужа не видала сегодня, Любочка, промолвила она.
— Онъ спитъ, отв?чала та.
— Какъ теперь его здоровье? спросила матушка.
— Все то же: ничего не понимаетъ, не говоритъ, а впрочемъ здоровъ…
И она какъ-то нетерп?ливо пожала плечомъ. 'Ее зовутъ Любовь!' промелькнуло почему-то у меня въ голов?.
— Ты, над?юсь, Софью Михайловну помнишь? спросила Анна Васильевна, — васъ знакомить не нужно?
— Я васъ сейчасъ узнала, сказала красавица матушк?, пожимая ей руку: — а какъ мы съ вами давно не видались, вспомнить страшно! Я тогда только что вышла замужъ, была почти дитя…
— Я, кажется, вашего сына вид?ла въ церкви? спросила матушка, красивый мальчикъ, на васъ похожъ.
— Mais oui, отв?чала Любовь Петровна съ улыбкой, — un grand gareon, просто стыдно…
— Это ея сынъ? не братъ! чуть не громко вскрикнулъ я, глядя съ великимъ изумленіемъ на ея молодое, капризное, какъ у д?вочки, лицо, не в?ря своимъ глазамъ и чувствуя между т?мъ, что снова красн?ю.
— И собой молодецъ! примолвилъ генералъ, см?ясь густымъ басомъ и дребезжащимъ см?хомъ. — Жаль, физикой жидокъ, а то хоть бы сейчасъ въ кавалергарды.
Любовь Петровна прищурилась. взглянула на генерала и пожала плечами съ невыразимымъ отт?нкомъ насм?шки.
— Да гд? же онъ? гд? Вася? спросилъ генералъ, поворачиваясь вс?мъ т?ломъ и потянувъ головой изъ-за высокаго воротника своего мундира.
— Мы зд?сь, папа, отв?чалъ ему изъ толпы голосъ Саши:- что теб? нужно?
Онъ подошелъ къ отцу, держа за руку кудряваго, голубоокаго мальчика, —
— А! сказалъ генералъ, окидывая обоихъ ихъ быстрымъ взглядомъ, но въ которомъ легко было прочесть, что онъ въ эту минуту сравнивалъ ихъ и что сравненіе оказалось все въ пользу краснощекаго, здороваго Саши. Оба налицо! Въ порядк?!
И онъ снова задребезжалъ своимъ густымъ см?хомъ.
— У васъ большія д?ти? говорила между т?мъ матушк? Любовь Петровна.
— Вотъ мой старшій сынъ.
Матушка обернулась ко мн?.
— Ah! c'est Monsiur? промолвила она и засм?ялась, — мы знакомы… Онъ у васъ премилый и
Эти слова, этотъ насм?шливый взглядъ прямо относились къ моему несчастному поклону… Я бы, кажется, въ эту минуту съ радостію провалился сквозь землю, — и съ нею вм?ст?! Никого въ мір? не ненавид?лъ я такъ, какъ ее въ эту минуту.
— Вотъ моя карета, возгласилъ генералъ. — Не угодно ли, сударыни? Она четвером?стная. Сестрица, Софья Михайловна. Анна Васильевна, прошу. Да гд? же ваши барышни? я ихъ не вижу.
— Он? по?хали вс? въ линейк?, съ англичанкой, закричалъ въ отв?тъ б?жавшій изъ-за ограды и запыхавшійся ?ома Богдановичъ; — я ихъ вывелъ другими дверями. По?зжай, Ганна, принимать дорогихъ гостей: и васъ прошу, говорилъ онъ суетливо дамамъ, едва переводя духъ и усаживая ихъ въ карету, — а мы съ его превосходительствомъ въ коляск?, а д?ти…
— Мы п?шкомъ пойдемъ, возразилъ Саша, — вс? вм?ст? пойдемъ.
Вокругъ него собрались уже вс? наши товарищи. Все это кричало, прыгало, обнималось, хохотало.
— Орда! забасилъ весело генералъ и отправился съ ?омой Богдановичемъ въ коляск?.
Толпа гостей потянулась за ними. Одинъ гусарскій офицеръ, мой
— Здравствуйте, мой юный другъ, сказалъ онъ, протягивая руку кудрявому мальчику, котораго звали Васей: — какъ вы себя чувствуете посл? дороги?
— Здравствуйте, отв?чалъ ему холодно Вася, не глядя на него и не подавая ему руки, такъ что тотъ долженъ былъ, въ немалому моему удовольствію, довольно неловко опустить свою руку.
Саша Рындинъ нахмурился и съ неудовольствіемъ посмотр?лъ на Васю.
— Вы пойдете съ нами, Эдуардъ Карлычъ, сказалъ онъ живо офицеру, который крутилъ усы и улыбался какою-то недоброю усм?шкой. — Насъ много, мы пойдемъ справа по шести, а вы будете нашимъ эскадроннымъ командиромъ. Хотите?
— Гд? мн?, старику, съ вами справиться! отв?чалъ гусаръ, сверкнувъ б?лыми зубами, которые показались мн? остры, какъ у щуки. — Благодарю за честь. У меня есть зд?сь какая-то таратайка.
Онъ приложилъ руку въ шляп?, надъ которою разв?вался щегольски по в?тру длинный б?лый султанъ, и пошелъ за ограду, гремя своею круглою и сверкающей саблей.
— Зач?мъ ты ему руки не подалъ? спросилъ Саша, только-что офицеръ отошелъ отъ насъ.
— Я его не люблю, отв?чалъ Вася, подымая свои большіе глаза на Рындина.
— Вотъ на! Это почему?
— Не люблю, повторилъ мальчикъ. И глаза его потускн?ли.
Меня такъ и подмывало кинуться ему на шею.
— Почему? я тебя спрашиваю! настаивалъ Саша.
— Каждый воленъ любить, кого хочетъ, сказалъ глубокомысленно Петя Золоторенко, изв?стный между нами своимъ безпристрастіемъ.
— У него недоброе лицо, у твоего гусара, добавилъ я.
— Все глупости! закричалъ Саша, топая ногой. — Онъ молодецъ собой и отличный офицеръ, на Кавказ? отличался, а вы молокососы и ничего не понимаете, вотъ что!
— У! яки дурный генералъ! завизжалъ вдругъ пронзительнымъ голосомъ маленькій Опицкій и неожиданно съ налета вскочилъ ему прямо на плечи.
Саша весь побагров?лъ, сдернулъ его съ себя одною рукой, а другою принялся бить его немилосерднымъ образомъ.
— Саша! вскрикнулъ задрожавъ Вася и кинулся къ нему.
Но Рындинъ ничего не слушалъ. Мы едва могли общими силами вырвать Опицкаго изъ его рукъ. Неисправимый шалунъ едва всталъ на ноги, весь помятый и исцарапанный, высунулъ языкъ и, потрясая худенькимъ кулачкомъ. закричалъ Саш?:
— Погоди, москаль! дай мн? вырости!
— Ребенка! безсильнаго! говорилъ Вася тихо. Саша качнулъ головой.
Ему стало сов?стно.
— Другой разъ не будешь! проговорилъ онъ еще дрожащимъ голосомъ, но уже безъ всякаго гн?ва.
— Сломить теб? когда-нибудь голову! зам?тилъ Опицкому Жабинъ въ вид? наставленія.
