— Peuh!.. слегка засвисталъ музыкантъ.
— Que voulez vous dire?
— Diplomatic! по складамъ прошепталъ тотъ довольно слышно.
— Ecoutez, mon vieux, заговорилъ Керети, vous en savez plus long.
Онъ не докончилъ, зам?тивъ, что я гораздо внимательн?е прислушивался въ ихъ разговору, ч?мъ въ пов?ствованію д?вицы Angele о прелестяхъ сид?нья на полу въ 'берлог?' и о томъ, какъ она 'обожала' учителя рисованія, — и, взявъ Булкенфресса подъ руку, увелъ его въ сторону. Нев?домо осталось для меня, что передавалъ музыкантъ моему любознательному наставнику, но это, в?роятно, было очень забавно, потому что Керети помиралъ со см?ху…
'О, Боже мой! думалъ я съ какимъ-то ноющимъ чувствомъ отвращенія, — неужели впереди — въ жизни — будетъ все та-же ложь и злоба?…'
XXX
Die schonen Tage in Aranjuez
Баронъ Фельзенъ у?халъ въ назначенный день и предъ отъ?здомъ зашелъ, какъ сказалъ, проститься съ Герасимомъ Ивановичемъ:- онъ просид?лъ у него даже довольно долго. Изъ Васиной комнаты, куда мы оба тотчасъ же ушли, мы могли слышать его звучный, самоув?ренный и вм?ст? съ т?мъ вкрадчивый голосъ: онъ говорилъ о Кавказ?, о д?л? подъ какимъ-то ауломъ, въ которомъ онъ былъ вм?ст? съ Лермонтовымъ и за которое получилъ солдатскаго Георгія, о генерал?, представившемъ его къ кресту и оказавшемся старымъ пріятелемъ и товарищемъ Герасима Ивановича. Онъ просид?лъ и проговорилъ ровно столько, сколько было нужно, чтобы заинтересоватъ и не утомить больнаго, котораго, посл? его ухода, мы нашли какъ-то особенно бодрымъ и веселымъ. Его лицо, какъ въ зеркал?, отражало то чувство самоуслажденія, что вотъ онъ, посл? столькихъ дней отуп?нія и немощи, велъ сейчасъ бес?ду съ умнымъ челов?комъ, и что этотъ умный челов?къ говорилъ съ нимъ, какъ равный съ равнымъ, — значитъ, предполагая въ немъ, хотя еще недужномъ, полное присутствіе, мысли, несомн?нную способность понимать то, что говорилось ему, и принимать въ этомъ участіе…
— Очень пріятный молодой челов?къ… проговорилъ онъ, св?тло улыбаясь, когда мы подошли къ его креслу.
Онъ, всегда все зам?чавшій и въ которомъ вн?шняя наблюдательность казалась т?мъ бол?е развита, ч?мъ мен?е былъ онъ до сихъ поръ способенъ выражать мысль свою словомъ, — онъ не зам?тилъ, что Вася при этомъ быстро отвернулся и отошелъ къ окну, чтобы скрыть отъ отца то выраженіе мученія, какое внезапно приняло его побл?дн?вшее лицо…
— Командоръ, Герасимъ Иванычъ, называетъ его 'ловкій шельмецъ', сказалъ я: мн? было почти такъ же какъ Вас? тяжело, что этотъ несчастный, обманываемый страдалецъ хвалилъ — кого же? — зл?йшаго врага своего!
— Командоръ!… повторилъ больной, покачавъ головой, и губы его сложились въ новую улыбку: что понимать можетъ въ этомъ такой добрый, но ограниченный челов?къ, какъ пріятель нашъ командоръ? — краснор?чиво говорила эта улыбка.
Я было хот?лъ продолжать на ту же тему, но черезъ голову Герасима Ивановича встр?тился глазами съ неодобрительнымъ взглядомъ Вася и заговорилъ о чемъ-то другомъ…
Еще черезъ день отправились Рындины, отецъ съ сыномъ. Далеко нечувствительный на видъ, почти всегда грубый и р?зкій въ пріемахъ своихъ, Саша неожиданно залился слезами, прощаясь съ Богдановскимъ, съ Анной Васильевной, съ товарищами д?тства, — и въ первую минуту ужасно устыдился своихъ слезъ. Онъ торопливо глоталъ ихъ, топалъ ногой, сжималъ брови и готовъ бы былъ, кажется, прибить насъ вс?хъ за то, что не съум?лъ до конца показать себя суровымъ воиномъ и, вм?сто этихъ унизительныхъ 'бабьихъ' слезъ, отпустить намъ при прощаньи н?что въ род? приказа по арміи: ребята-молъ, смирно;- прошу помнить мои наставленія и вести себя добропорядочно въ мое отсутствіе; меня же долгъ службы призываетъ на время въ Его Императорскаго Величества Пажескій корпусъ. Но когда все разрюмилось вокругъ него, и Петя Золоторенко, протолкавшись впередъ, сунулъ ему въ руку жбанку
— Борисъ, я тебя больше вс?хъ любилъ; ты мн? въ посл?днее время изм?нилъ для моего двоюроднаго брата. Но знай, что я на тебя не сержусь и буду тебя всегда помнить и любить. У меня тамъ, въ корпус?, будетъ еще не мало товарищей, а онъ — одинъ, ему нуженъ
Онъ не докончивъ, разомъ, какъ бы по команд?, повернулся ко вс?мъ спиной — и поб?жалъ къ коляск?, въ которой уже сид?лъ его отецъ, а на подножк? стоялъ и глухо рыдалъ ?ома Богдановичъ, въ отчаяніи своемъ умудрившійся какъ-то засунуть лысую свою голову подъ капишонъ генеральской шинели.
За Рындиными пошелъ общій отъ?здъ. У?хала Дарья Павловна; у?хали робкая судейша и исправничиха съ племянникомъ, котораго она такъ и не усп?ла 'выдрессировать чрезъ дамское общество'; у?хали всевозможные Золоторенки, Пушковскіе и Мовшицкіе, съ толстыми женами и св?жими дочками. Разъ?халось
Вчуж? тяжко было гляд?ть на гостепріимнаго — и вдругъ безъ гостей очутившагося хозяина. Онъ себ? на первыхъ порахъ нигд? м?ста не находилъ. Толкается безц?льно по пустыннымъ комнатамъ, и вздохи его раздаются по всему дому. A Богунъ съ басами какъ свалились подъ лавку, такъ и лежатъ тамъ четвертый день безпробудно; тенора и дисканты ушли съ дивчатами въ яръ за ор?хами, — развести тоску п?ніемъ и думать нечего! Чуть не плакалъ б?дный ?ома Богдановичъ. Къ счастію, вспомнилъ, что у него на току начинаютъ молотить, — тамъ шумъ, и гамъ, и стукъ ц?повъ, и 'громада' съ села. Вел?лъ заложить себ?
И Анна Васильевна не повесел?ла съ отъ?здомъ гостей, — а куда, кажется, обрадовалась бы она этому въ другое время! Анна Васильевна почти все время свое теперь проводила съ братомъ Левой. На нашу половину, — я такъ и остался жить у Вася въ комнат?,- она заходила попрежнему каждый день, но не засиживалась уже бол?е подолгу съ нами,
