Княжна Тата

Онъ уже не влад?лъ собой; эти глаза жгли его…

— Послушайте… Наталья Васильевна (онъ никакъ не былъ въ состояніи; назвать ее въ эту минуту попрежнему 'Тата'), что жь это такое?… Я, д?йствительно, изъ-за того… и у?халъ. Я полагалъ… Положимъ, что это не такъ, выговорилъ онъ вдругъ со внезапною р?шимостью, положимъ, что напротивъ, ни… такъ скажите мн?, ради Бога, къ чему… къ чему это повести можетъ?..

Тата усм?хнулась однимъ угломъ губъ:

— А, такъ и вы тоже! Вы также им?ете претензію опред?лить себ? совершенно реально, что, какъ, для чего, и куда вы идете? Я думала, что это недостатокъ только нын?шняго покол?нія; о людяхъ вашего времени я была лучшаго мн?нія, — вы мн? такъ искренно, казалось, отв?тили въ тотъ разъ, ввернула она какъ бы вскользь, скороговоркой, — я думала, что они способн чувствовать безъ разсужденій…

— Иныя чувства себ? дозволять не сл?дуетъ, пробормоталъ Скавронцевъ.

— Это почему?

— Потому что, кром? несчастія, отъ нихъ нечего другаго ждать.

— Въ самомъ д?л?? спросила она загадочнымъ тономъ.

— А вы полагаете н?тъ? сказалъ онъ, силясь принять шуточный тонъ, между т?мъ какъ сердце такъ и колотилось въ его груди.

— Я полагаю, что чувство живетъ само по себ? и для себя, отв?чала она, — что оно въ самомъ себ? находитъ и ц?ль, и удовлетвореніе, и муку, и счастіе, не спрашивая и не заботясь, почему это и какъ, и что изъ этого можетъ выйти… В?дь это азбука, милый Александръ Андреевичъ, или вы ее усп?ли забыть?

Она повела на него ласково-упрекающимъ взглядомъ и тутъ же громко засм?ялась:

— И вы серьезно того мн?нія, что любить кого-нибудь безъ памяти, подчеркнула она, — большое несчастіе?

— Вы меня и въ самомъ д?л? съ ума сведете подъ старость л?тъ! вскликнулъ онъ, весь загораясь.

— Этого отъ васъ вовсе не требуется, — и она холодно покачала своею красивою головой;- а поглядите вонъ на эту большую липу: съ нея не мало опало уже, листьевъ, а она все также вс?мъ т?мъ, что у нея осталось зеленаго, живаго, трепещетъ и н?жится спокойно и радостно подъ солнцемъ… Сов?тую вамъ взять съ нея прим?ръ въ точности.

— Изнывать подъ этимъ солнцемъ, пока и весь облетишь, молвилъ онъ съ комически-горькимъ отт?нкомъ въ выраженіи, — да и то, прибавилъ онъ, — если ему не вздумается въ тучу спрятаться.

Тата капризнымъ движеніемъ пожала плечами:

— За погоду никогда отв?чать нельзя, mais cela ne change rien a l'ordre du jour…

Она кивнула ему весело улыбаясь и ушла въ свои комнаты.

* * *

Разговоръ этотъ, казалось бы, не могъ оставить въ немъ на мал?йшей иллюзіи. Она 'т?шилась' и только…

Но онъ былъ уже охваченъ, и трезвое сознаніе того, ч?мъ служилъ онъ ей теперь, не было уже въ состояніи удержать его на безумномъ теченіи, которое уносило его нев?домо куда.

Авторитетное его значеніе въ дом?, сознаніе своего достоинства, уваженіе къ себ?, все это какъ-то разомъ рухнуло для него; изъ ментора онъ превратился въ раба и послушника безъ воли, безъ силы противод?йствія. Старческая страсть прививаетъ что-то женственное самымъ сильнымъ мужскимъ натурамъ; къ ея незаконному пламени прим?шивается всегда какая-то робость, что-то похожее на сознаніе преступности… Скавронцевъ испытывалъ это: онъ каялся въ своей 'блажи', роб?лъ предъ Тата, пытался 'порвать', уйти изъ-подъ ея власти… и не могъ, и чувствовалъ, какъ каждый день все глубже уходитъ въ 'этотъ омутъ'. Онъ ей принадлежалъ уже весь; вн? ея не оставалось ни единаго помысла, ни единаго соображенія въ его мозгу. Онъ вставалъ и ложился съ мыслію о ней; въ голов? его неотступно стояло посл?днее сказанное ею слово, улыбка, движеніе, поворотъ шеи ея въ данную минуту, съ ц?лымъ роемъ впечатл?ній, вынесенныхъ имъ изо всего этого… Тонкій запахъ духовъ, в?явшій отъ нея, отъ ея б?лья, приводилъ его въ какое-то экстатическое состояніе. Онъ мальчишествовалъ, кралъ ея старыя перчатки и укладывался на нихъ головою, — засыпая, ц?ловалъ ладонь свою, о которую опирала она предъ т?мъ свою ножку, чтобы с?сть на лошадь, — прогуливался ночью по ц?лымъ часамъ подъ ея окнами… Въ т? р?дкія минуты, когда онъ приходилъ въ себя его проникалъ какой-то суев?рный ужасъ. 'Я ее запоемъ пью, япротивъ этого никакого снадобья, никакого заговора н?тъ!' говорилъ онъ себ? съ отчаяніемъ…

Тата съ своей стороны очень была довольна своею поб?дой. Б?дный Скавронцевъ былъ д?йствительно для нея 'картонною головой', на которой прим?ряла она силу своихъ чаръ. 'Блажь' его оказалась для нея лучшимъ реактивнымъ средствомъ противъ того близкаго въ отчаянію душевнаго состоянія, въ которое долго повержена была она неудачами своего прошлаго. Теперь надежды снова начинали свивать гн?зда въ голов? ея. 'Не все же еще потеряно', основательно разсуждала она, 'если можно довести зр?лаго челов?ка до такой степени влюбленности…' И она искренно благодарна была за это Скавронцеву и платила ему за его обожаніе всею тою высшею школой утонченнаго кокетства, дешевыя н?жности и лукавые пріемы котораго им?ютъ по большей части на, мужчинъ обаяющую силу, далеко не всегда, увы! обладаемую истинною страстью. Она взглядывала на него, улыбалась, хмурилась, поводила головой, закусывала губы, перегиналась съ м?ста въ его сторону съ какимъ-нибудь вопросомъ — все это изв?стнымъ, разсчитаннымъ на неотразимое на него впечатл?ніе образомъ, и никогда, какъ говорятъ французы, не манкировала своего эффекта. Она его постоянно держала въ какой-то любовной проголоди, если можно такъ выразиться, между надеждой и страхомъ, между горячкой желанія и рыцарствомъ самоотверженія его иной разъ до полн?йшаго отчаянія ею же самой придуманною и созданною ссорой, она неожиданно, оставшись съ нимъ вдвоемъ, подходила въ нему, сама прижимала въ его пересохшимъ отъ волненія губамъ свою бл?дную длинную руку и, тихо зат?мъ высвободивъ ее изъ-подъ его нескончаемыхъ поц?луевъ, уходила изъ комнаты, какъ бы для того, чтобы не отдаться самой волн? неудержимаго увлеченія… За такія мгновенія Скавронцевъ готовъ былъ бы отдать сто жизней, еслибы были он? въ его распоряженіи…

* * *

Такъ продолжалось до отъ?зда матери и дочери на зимній сезонъ въ Петербург?. Скавронцевъ съ ужасомъ думалъ объ этой минут?. Мысль о близкой разлук? съ Тата подтачивала ему жизнь; ему представлялось, что онъ не будетъ въ состояніи ее вынести, исчахнетъ, умретъ съ горя. Онъ сталъ придумывать поводы, началъ уб?ждать себя въ необходимости ?хать съ своей стороны въ Петербургъ 'по д?ламъ', по самымъ 'неотложнымъ' будто бы д?ламъ Можайскихъ… Но въ первый разъ, какъ онъ заикнулся было объ этомъ предъ нашею княжной, она взглянула на него такимъ недовольнымъ и высоком?рнымъ взглядомъ, что у него защемило на сердц?. Взглядъ этотъ оскорблялъ и страсть, и самолюбіе его.

— Я бы для васъ тамъ никакою пом?хой не былъ, Наталья Васильевна, сказалъ онъ ей съ горечью подъ этимъ впечатл?ніемъ:- и не показывался бы въ вашемъ обществ?, и въ дом? бы у васъ бывалъ р?дко… Разв? когда-нибудь, добавилъ онъ дрогнувшимъ отъ волненія голосомъ, — изъ партера въ театр? далъ бы волю 'ненасытному взгляду', какъ сказалъ Лермонтовъ, полюбовался бы незам?ченный вами вечерокъ одинъ, и будетъ, на нед?лю хватило бы радости?…

— Excusez du peu! засм?ялась Тата, сочтя нужнымъ наружно положить, какъ говорится, гн?въ на милость. — Да вашихъ взглядовъ достаточно было бы, чтобъ обо мн? съ вами заговорилъ на другой же день весь Петербургъ. Предваряю васъ, mon cher Александръ Андреевичъ, что глаза у васъ откровенн?е, и сл?довательно ком-про-метантн?е, отчеканила она, ч?мъ у двадцатил?тняго офицерика.

Волей или неволей Скавронцевъ долженъ былъ и принять это объясненіе, и склониться предъ истекающимъ изъ него р?шеніемъ. Въ вид? вознагражденія за его покорство, ему дозволено было сопутствовать отъ?зжавшихъ до Москвы и проводить ихъ зат?мъ на по?здъ въ Петербургъ.

Такъ и было исполнено. Онъ ихъ довезъ до Москвы, усадилъ въ вагонъ Николаевской жел?зной дороги… Наклоняясь поц?ловать въ минуту прощанія руку Тата, все кругомъ у него заверт?лось, зазелен?ло; онъ едва удержался на ногахъ въ то время, какъ она холодными губами прикасалась къ его лбу…

Он? у?хали. Онъ на другой же день, посл? мучительной ночи, проведенной имъ всю напролетъ безъ