д?ятелей революціи, не вызывая опроверженій. Даже такой спокойный и по существу ум?ренный орган печати, как московскія 'Русскія В?домости', н?сколько позже в связи с августовским торгово-промышленным съ?здом, негодовал на то, что съ?зд 'совершенно закрыл глаза на вакханалію наживы'. В годы войны неслыханные барыши (50-71%) 15-16 гг. — признавала газета — 'внесли заразу в народныя массы'. 'Чудовищность' требованій повышенія заработной платы в революціонное время все же была относительна, как ни далека была жизнь от тезы, что 'смысл русской революціи' заключался в том, что 'пролетаріат выступил на защиту русскаго народнаго хозяйства, разрушеннаго войной'. (Покровскій). Когда мемуаристы говорят о требованіях прибавок в 200-300% и бол?е (утвержденія эти безоговорочно переходят па страницы общих исторических изысканій), они обычно не добавляют, что эти прибавки разсчитывались по довоенной шкал?: поправка на систематическое паденіе ц?нности рубля во время революціи сводит эту 'чудовищность' к прозаической конкретности — данныя статистики, как будто объективно устанавливают, что рост заработной платы и общем продолжал отставать от ц?н на продукты питанія[488]. Ненормальность положенія, когда заработную плату приходилось выплачивать в счет основного капитала предпріятія, как неоднократно указывали представители промышленников в сов?щаніях, созываемых впосл?дствіи министерством торговли и промышленности, приводила к требованіям повышенія государством ц?ны на фабрикаты, производимые на оборону: уступки промышленников рабочим — говорил Некрасов на Московском Государственном Сов?щаніи — фактически перекладывались на государство. Посл?днее обращалось к главному своему ресурсу — выпуску бумажных денег.
Выход из заколдованнаго круга мог быть найден только в опред?ленной экономической политик?, которой не было у Временнаго Правительства, загипнотизированнаго концепціей рисовавшагося в отдаленіи вершителя судеб — Учредительнаго Собранія... Только противопоставив такую опред?ленную программу для переходнаго времени, можно было свести на землю соціалистическія 'утопіи'.
3. Земля — народу.
В параллель к постановк? вопроса о нормировк? трудового дня можно привести иллюстрацію из области недостаточно отчетливой земельной политики Временнаго Правительства, расширявшей рамки м?стнаго революціоннаго правотворчества и свидетельствовавшей, что у Правительства не было конкретнаго плана аграрных м?ропріятій временнаго характера для переходнаго періода. В этой области положеніе Правительства 'цензовой общественности', конечно, было особенно трудно, так как надлежало примирить не только діаметрально противоположные интересы, но и в корень расходящіеся принципы[489]. При отсутствіи единаго общественнаго мн?нія не могло быть и той самопроизвольно рождающейся директивы, которую впосл?дствіи Временное Правительство в деклараціи, подводившей итоги его двухм?сячной д?ятельности, называло 'волею народа'.
В март? деревня не подавала еще громко своего голоса. Молчала ли деревня потому, что оставшіеся в ней 'старики, больные и женщины' встр?тили спокойно (таково было мн?ніе, наприм?р, кирсановскаго съ?зда земельных собственников) революцію, — обезлюденіе деревни Чернов считает основным мотивом молчанія деревни; молчала ли потому, что просто 'еще сн?г не сошел с земли' (мн?ніе составителей соціалистической 'Хроники'); молчала ли потому, что плохо была осв?домлена о переворот? и относилась к нему в первый момент недов?рчиво (уполномоченные Временнаго Комитета в своих донесеніях отм?чали случаи — и не в каких-нибудь глухих углах обширной страны — когда в деревн?, продолжавшей жить с представителями старой власти, урядниками и становыми, не знали о происшедших событіях еще в конц? марта и боялись, что все может 'повернуться на старое'; донесенія думских уполномоченных подтверждают многочисленныя изданныя крестьянскія воспоминанія). Газетныя корреспонденціи того времени отм?тят нам даже такіе удивительные факты в центр? Россіи, как распространенное среди мужиков Дмитровскаго у?зда Московской губ. уб?жденіе, что приказ 'убрать урядников' и дать народу 'свободу' пришел не иначе, как от 'царя-батюшки'. ('Вл. Народа'). — Так или иначе, анархія и двоевластіе на м?стах не могли грозить большими осложненіями, и Правительство могло укрыться на первых порах за формулу ожиданія Учредительнаго Собранія.
Спокойствіе в деревн? нарушила волна дезертиров, пришедших с фронта и подчас — отм?чает отчет Временнаго Комитета — сыгравших роль первых осв?домителей о происшедшем переворот?. Военный министр в обращеніи к 'дезертирам' 7 апр?ля объяснял эту утечку с фронта 'распространеніем... в арміи преступных воззваній о предстоящем теперь же перед?л? земли, при чем участниками его явятся будто бы лишь т?, кто будет находиться к этому времени внутри страны'. Создавалась недвусмысленная опасность, что молва о земл? может сорвать фронт, и министр землед?лія сп?шил опровергнуть циркулирующіе слухи 'о предстоящей в ближайшее время крупной земельной реформ? вплоть до конфискаціи частно-влад?льческих земель'. По существу Правительство ничего не говорило — его воззваніе по 'перв?йшему' по своему значенію земельному вопросу 17 марта справедливо может быть отнесено к разряду скор?е нравоучительных произведеній на тему о том, что 'насиліе и грабеж самое дурное и опасное средство в области экономических отношеній'. 'Зав?тная мечта многих покол?ній всего землед?льческаго населенія страны' не может быть проведена в жизнь путем каких-либо захватов. Принятіе закона о земл? народными представителями невозможно без 'серьезной подготовительной работы', выполнить которую Правительство 'признает своим неотложным долгом'.
Впрочем, были приняты дв? р?шительныя м?ры: 12 марта были переданы в казну земли Кабинета отрекшагося Императора и 16-го конфискованы уд?льныя имущества. Оба правмтельственныя постановленія, если и признать, что тактически они были необходимы, нарушали логику, выраженную формулой: ждать Учредительнаго Собранія. В?роятно, в рилу этого Правительство через посредство вел. кн. Николая Михайловича приб?гло к своеобразной м?р? полученія письменных отказов членов императорской фамиліи от насл?дственных прав на россійскій престол и согласія их на 'отдачу' уд?льных земель[490].
Подводя итог наблюденій думских уполномоченных при объ?зд? посл? переворота, 28 губерній Европейской Россіи, трехм?сячный отчет отд?ла сношеній с провинціей Временнаго Комитета говорил: 'для крестьян новый строй — это земля'. 'Это то, ч?м дышит огромная часть населенія Россіи' — существует 'твердое уб?жденіе', что земля должна перейти народу. Совершенно естественно, что уполномоченные Временнаго Комитета наблюдали 'отсутствіе у крестьян представленія' о запутанности и трудности разр?шенія земельнаго вопроса. Мысль о сложности статистическаго 'учета земельных запасов, распред?ленія земельной собственности, выясненія условій и видов землепользованія' и т. д., как это перечисляло правительственное воззваніе, была в большинств? случаев чужда крестьянскому сознанію, увлеченному притягательной силой сос?дней, непосредственно примыкавшей, 'об?тованной' пом?щичьей земли; представленіе о земл? не выходило за пред?лы своей волости. 'Крестьянин — констатирует цитируемый отчет — питается во многих м?стах не реальностью, а лозунгами. Он предвкушает золотой в?к осуществленія их. Он часто далек от мысли, что вс? эти лозунги окажутся мыльными пузырями по той простой причин?, что земли н?т, что в большинств? средних губерній не только нельзя думать о трудовой норм?, но и о лишних 2 десятинах'. В отд?льных случаях, быть может, н?которым уполномоченным в бес?дах удавалось уб?дить крестьян не принимать 'на в?ру' ходячую молву и разв?ять тот 'обман', в котором они находились, показав наглядно статистическими вычисленіями, что при разд?л? всей пом?щичьей земли на д?л? крестьянам придется по 1/8 десятины—напр., в Орловской губ... Но в?дь уполномоченные интеллигенты из Петербурга, да еще облеченные званіем членов Гос. Думы, которые могли заманчивыя перепективы в смысл? земельных чаяній свести к реальной действительности, были случайными и р?дкими гостями в деревн?[491]. В большинств? случаев пропов?дником являлся какой-нибудь солдат из столицы или партійный агитатор, не слишком св?дующій и не слишком сркупулезный в своей демагогической пропаганд? — в дни революціи не было недостатка и в людях, од?тых в интеллигентскій мундир и готовых выдавать 'дутые векселя'.
Одним об?щаніем 'собрать матеріал' для Учредительнаго Собранія, представленіе о котором в деревн? было неясно[492], нельзя было предотвратить анархическія выступленія в деревн? и изб?гнуть самостоятельнаго 'правотворчества' в сфер? земельных отношеній. Надо было отдать себ? отчет в реальном положеніи и в неизб?жности исхода будущей аграрной реформы в
