Ситуация на севере не то чтобы близилась к точке кипения, но накалялась неостановимо. Всех подробностей Кошка не знала, но в общих чертах со слов ол Ройоме представляла настроения в лаолийской столице, а из представленного Малому Совету ол Баррейёй доклада — настроения в западном Лаолии. Север не хотел ждать, пока Империя нападёт на него. Север полагал себя вправе претендовать на имперский трон — под знаменем чудом спасённого Таннира ол Истаилле Везариол. Хотел ли чего-либо чудом спасённый, достоверно не известно, но, по слухам, он считал своим священным долгом отомстить за отца и свергнуть неправедно севшую на трон ол Тэно. Ол Тэно собиралась навести порядок на востоке Империи — не дипломатией, так силой, — и ударить по Лаолию. Расчистить дорогу для скорой атаки на Дазаран. На весеннее равноденствие в Арнер соберётся большая часть восточного дворянства — даже больше обычного, из-за визита императрицы. На время праздника в городе и, тем более, на территории храма всякая вражда прекращается, этого правила никто нарушить не решится, и это чуть ли не единственная реальная возможность собрать вечно лающихся баронов на переговоры. Если уж иначе это даже у Дзоя не получилось, с его феноменальной способностью убеждать…
Часть плохой дороги планировалось срезать: от Раада до Кунена тракт приличный, а дальше за пару дней слякоти и вязнущих колёс небольшой поезд должен выйти на низкие песчаные берега Дохейна, притока великого Арна.
Ол Кайле окликнула кучера, тот ответил, что до реки осталось недалеко.
— Через пару часов будем.
Дорога оказалась даже лучше, чем ожидалось, и завязшие колёса пока тормозили поезд всего пару раз и ненадолго, когда лужи были глубоки, густы от грязи и разливались слишком широко, чтобы их объехать. По большей же части вода стояла только в колеях и промоинах по краям дороги, а остальная дорога была хотя и сырой, но вполне проходимой. Лошади и вовсе шли легко, обходя разливные лужи и осторожно ступая по скользкой грязи. Ехать было не тяжело, но скучно — ещё скучней оттого, что не с кем поговорить: Кир ехал отдельной каретой, а Тидзо почти всю дорогу была в седле, удержать её под крышей и за занавесками удавалось только проливному дождю и глубокой ночи. Из друзей никто не ехал, а вести непринуждённую светскую беседу с посторонними ол Кайле любила, но не круглосуточно, так что сбежала от изысканного общества после обеденной остановки, под предлогом сонливости.
Кошка отодвинула занавеску, высматривая Тидзо. Верхом, кажется, ехалось ей немногим веселей, слишком унылый и однообразный пейзаж. Плешивые холмы — мел и песок, жёсткая и мёртвая прошлогодняя трава, редкие кусты и ещё более редкие деревья, белые осыпи… Поезд был, пожалуй, самой яркой деталью пейзажа. Длинной пёстрой змеёй, сохранившей пёстрость, хоть и заляпавшись дорожной грязью выше осей. Тидзо ехала справа и чуть впереди, и, кажется, дремала.
Кир, после истории с печатью ол Ройоме и арестом Ченги, вовсе не рвался говорить сверх необходимости. Он так очевидно ждал от будущего только неприятностей, что Кошке было глупейшим образом неловко. Она практически не сомневалась, что в самом худшем случае Кира вышлют из страны — это тоже незавидно, учитывая, как его ценят и любят на родине, но всё же не повод бродить по свету с предвкушением мученичества в глазах.
В небольшом форте в верхнем течении Дохейна едва ли прежде видели такие корабли, расписные, украшенные гирляндами и вымпелами со знаками весов Тиарсе и равноденствия. Багаж в какой-то момент уехал вперёд, так что прибывшим господам ждать не пришлось, можно было сразу подниматься на борт. Поэтому же Кирою не удалось сбежать на другой корабль: места были распределены заранее, ол Кайле и Тедовередж с дочерью получили две комнаты, каждая размером со шкаф. Проводивший их туда матрос дышал тяжко, неровно и тоскливо; и душно пованивал кислым перегаром. Кир, пока проводник не закрыл за собой дверь, оставив их одних, всем своим оскорблённым достоинством показывал, что он думает об имперцах, их манерах, кораблях и паломничествах.
Тидзо опять клевала носом, Кир попытался отправить её спать, а она отказывалась, потому что слуги, переносившие вещи, оставили на столе шкатулку с фигурками для шагов, и Кошка опрометчиво её раскрыла.
— Вы играть будете? — спросила слегка проснувшаяся Тидзо. Мише глянула на Кира, тот пожал плечами и временно отвлёкся на вошедшего слугу с кофе.
— Можно и сыграть, — сказал Кир, когда кофе занял должное место на столе, а слуга — за дверью.
— А на чём? Просто на столе же скучно, интересней на рельефном поле…
— Посмотрите на знатока, — хмыкнула Кошка. — Но мысль хорошая, на самом деле. Кир, вон в том ящике должны быть карты. Достань одну, будь добр.
Она разбирала фигуры, пока Кир порылся в картах и выбрал одну подходящего масштаба — оказался северо-восточный Кадар.
— Ни разу не видела, чтоб в шаги на реальной карте играли, — сообщила Тидзо.
— Традиционно в них так и играли, — сказал Кирой. — Они же начинались как обучение стратегии. Игровым полем как раз карта местности и была, а фигуры обозначали разные рода войск. Как перед боем продумывают свои действия и действия противника, разыгрывая варианты битвы на карте…
Они начали играть, и пока играли, Кир продолжал говорить, об истории игры, о трёх основных стратегиях в классических шагах. Самая заметная — уничтожать фигуры противника, атакуя их с разных сторон, превосходящими силами или в неудобной позиции. Эта стратегия приносит меньше всего очков, но может дать быструю победу по факту: с уничтожением всех чужих фигур игра заканчивается. Другая — быстро пройти в заданную точку и укрепиться там. Победить так сложно, но в игре по очкам на несколько игроков такая стратегия может обеспечить стабильное второе место. Третья — захватывать зоны игрового поля и чужие фигуры, и использовать их. Она работает медленней всего и требует больших ресурсов, но и приносит больше всего очков. На практике обычно используют все три стратегии попеременно, смотря по ситуации.
Тидзо сидела в углу, прислонившись спиной к мягкой спинке, а боком к изогнутой деревянной стенке, и очень старалась не спать. Кирой оборвал лекцию, окликнул дочь, расправляя меховое покрывало рядом с собой, Тидзо сказала 'угу', перебралась к нему под бок, укрылась и заснула мгновенно.
Они играли ещё некоторое время, неспешно и без лишнего ажиотажа. Война игровыми фигурами шла позиционная, на очки, а не на уничтожение, а потом и вовсе затухла, когда стало ясно, что явной победы никому при таком подходе не светит, а менять подход обоим лень.
— О чём думаешь? — мирно спросил Кир, разливая остатки стынущего кофе в две чашки.
— Думаю, какой ты жуткий тип, — убеждённо сказала Мише, широко улыбаясь. Доверительно продолжила, взяв кружку: — Ведь ничего в тебе нету человеческого. Вбил себе в голову одну цель, и ничем, кроме неё, не интересуешься. Как так можно жить? Каждый раз, как смотрю на таких — всё пытаюсь понять, как так можно.
— Я, по крайней мере, не вру о своём прошлом, — сказал Кир. На лицо, в голос или в глаза он не пропускал никаких эмоций, но Мише это не беспокоило, ей иногда казалось, что его настроение может угадать с закрытыми глазами и в полной тишине, просто потому, что стоит в той же комнате.
Она легко пожала плечами.
— Я не вру о своём настоящем. И за прошлое мне не стыдно.
Кирой улыбнулся неприятно, с тихим стуком отставляя кофейную чашку.
— Что же ты тогда не расскажешь дочери о своей родне? Разбудить, пусть послушает правду?
Кошка убрала прядь волос с виска, понимая, что совершенно не злится отчего-то. Корабль качнуло, она оперлась рукой о застланную мехом лавку.
— Правда в том, что с матерью мы всегда были чужими. В том, что моё будущее она выбрала за меня, что мне это будущее не нравилось, и я построила себе другое. Моя родня — ол Нюрио, ол Каехо и ол Тэно, которой я приносила присягу.
Тем для разговоров в мире много, но между ними двоими чуть ли не все темы легко выходили на пару скользких и неприятных, обговоренных тысячу раз и мысленно разыгранных в тысяче вариантов к каждому разу. Этот разговор тоже уже был. Следующим вопросом Кира, в особо нерадостном настроении, был бы — выбирают ли сейчас за неё, кого очаровывать во благо Империи. 'Ты-то о чём беспокоишься? Скандалов я сама не люблю, а чужих детей я точно под твоё имя не нарожаю'. Кир, кажется, больше неё самой переживал из-за невозможности завести больше детей, но и Кошка после таких бесед целыми днями
