— Осторожнее, ножи!!
Метальщики хищно извернулись. Еле слышный свист, хрипение. Трое убито наповал. Во все горло матерится Весельчак. Где же помощь, почему никто не спешит с крепостных стен? Крики и звон стали ответом Зезве. Враг уже на стенах! Значит, первоначальный план провалился…
— Сбросить их вниз!!
Кто это? А, Весельчак кричит… Зезва почувствовал, как что-то резко ударяется в щит. Нож. Ныряльщик размахивается. Меч Вааджа рассекает воздух, но ыг, по-звериному оскалив зубы, легко уходит и тут же сам переходит в атаку. Валится с раскроенным черепом джуджа, пытавшийся помочь человеку. Отец Кондрат, широко расставив ноги, бьется сразу с двумя горцами. Вокруг полная неразбериха, скользят ноги, и стоны раненых и умирающих тают в зверином вое сражающихся. Удар! Еще! Зезва отчаянно защищается, но противник умело теснит его, обрушивая могучие удары топором.
Треск — это крошится деревянный щит, не выдержавший такого натиска.
— Зезва! — крик отца Кондрата тонет во всеобщем хаосе смерти и ненависти.
Заныло плечо. Зезва пятится назад, но ыг с топором, рыча, словно взбесившийся медведь, уже готовится к решающему удару. Ныряльщик гневно кричит, подныривает под выпад и колет острием ыгу прямо в лицо. Тот с воем отскакивает. Кровь и ярость придают лицу горца страшное выражение.
— Подходи!! — ревет Зезва, крутя мечом над головой. — Подходи… твою мать… три дэва дрючило!
Рассвирепевший ыг бросается вперед. Оружие скрещивается с громким скрежетом. Зезва разворачивается на месте, меч делает полукруг над головой, и обрушивается на ыга. Удар ужасен, но тщетно — горец лишь слегка покачивается, отбивая удар. Новая атака, и снова ыг парирует. В его глазах загорается хищный огонек предвкушения убийства. Он натужно хрипит, размахивается. Топор несется вниз, но Ныряльщик уходит. Новый удар, и снова Зезве удается парировать. Тяжело дышать. Несмотря на мороз, пот льется в три ручья, а ыг, скаля зубы, словно и не чувствует усталости. В отчаянии Зезва думает о том, что появись за его спиной другой ыг, он ни за что не успеет защититься.
Топорник снова несется на Зезву. Появляется Абессалом Весельчак, весь в крови и грязи. Из бедра карла торчит обломок стрелы. С яростным криком джуджа наносит ыгу страшный удар мечом. Тот успевает опустить топор, но лезвие все равно ранит его в ногу. Кровь. Развернувшись, горец ударом кулака сваливает еще одного карла, оказавшегося рядом. Зезва видит, как другой ыг пригвоздил упавшего коротким копьем. Хрип, дергающиеся в агонии руки и ноги. Топорник торжествующе кричит, но Весельчак непостижимым образом оказывается у него под боком и меч джуджи впивается в незащищенное кольчугой место, разорвав ремни. Зезва бьется со вторым горцем и не видит, как ыг с топором оседает на кровавую кашу настила, выпучив глаза и раскрыв рот. В последний момент, пораженный мечом Весельчака горец вдруг вскакивает и наваливается всей массой тела на не успевшего отскочить Абессалома. Зезва вспарывает горло своему противнику, тот падает на колени, тщетно пытаясь остановить хлынувшую кровь. Задыхаясь, Ныряльщик бежит к Весельчаку. Оттаскивает труп топорника. И встречает застывший взгляд Абессалома. Воткнутый по самую рукоятку ыговский нож в груди джуджи похож на уродливую ветку засохшего дерева. Рука главного над арбалетами все еще сжимает меч. Чей это крик, полный ярости и боли? Зезва вдруг осознает, что это его собственный вопль.
— Абессалом!..
— Сын мой, вставай! — голос отца Кондрата.
Могучая рука инока схватила Зезву за шиворот и потащила к доске, перекинутой с края башни на крепостную стену. Там уже неистово машет рукой Заал Косой. Его взгляд мечется между уцелевшими карлами из башни.
— Весельчак?
Молчание. Косой все понимает, стискивает зубы. Кричит приказ уставшим арбалетчикам.
— Прикрыть!! Быстрее, ну?!
За спинами остается кровавое месиво из скрюченных безжизненных тел. Два человека и девять джуджей — все, что осталось от отряда в двадцать воинов, стремглав добираются до стены, спрыгивают вниз, задыхаясь. Двое не добежало, со сдавленным криком полетели вниз, на черно-белую землю. Сухой стук: это тела ударились о землю. Новый крик, один из упавших был еще жив.
Зезва огляделся: на стене справа и слева кипит бой. Несколько групп вражеских солдат сумели взобраться по лестницам, и два отряда защитников монастыря, один под командой Геронтия, второй под начальством Орлоноса, отчаянно сражались, в безнадежной попытке отбросить осаждающих. Но вражеские башни выплевывали все новых и новых солдат, и оглушительный крик «Роща!!» торжествующе гремел по всей стене. Душевников осыпали стрелами, но вражескую лавину уже мало что могло остановить. Ныряльщик услышал треск, обернулся. Ругался во все горло Заал Косой. Захохотал стоявший рядом джуджа с алеющим свежим шрамом на щеке. Провел пальцем по горлу, изрыгая проклятия.
Темные фигуры вражеских пехотинцев, что пробили ход в нижней части трофейной башни, появились, наконец, на самом верху. В тот момент, когда, они уже собирались прыгать на стену, а их товарищи напирали на сзади, башня с жутким лязгом и треском сложилась пополам, обрушилась вниз, погребая под обломками весь вражеский отряд. Сдавленные крики мгновенно утонули в пучине обломков и треска.
Не успели Зезва и остальные прийти в себя, как новый грохот и столб пыли появился на месте второй трофейной башни, а жалобные вопли душевников растворились в торжествующем реве защитников монастыря.
— Весельчак оказался прав, — выкрикнул Заал, ощерившись, — не зря всю ночь пилили перекладины! Уо-ха-ха, чувства! — и тут же издевательский жест в сторону врага — Что, гютфераны, как сосется?!
Зезва молча указал мечом на стены. Косой скривил губы. Поднял руку, сжимающую щит.
— Солдаты Принципата Джув! — Заал оглядел горстку уцелевших. — Перед нами враг. Да не посрамим мы отцов и дедов наших, да не покроется позором славное имя великого и славного принцепса! — Косой поднял топор. — Чувства-а-а-а!! Джув!!
— Джу-у-у-ув!! — взревели карлы. Бросились по стене туда, где вел бой Геронтий Огрызок.
— Арбалеты, башни!! — крикнул Заал, прикрываясь щитом. Зезва увидел, как стрела вонзилась в бедро карла, Косой вскрикнул, упал на колено. Ныряльщик развернулся — вражеские лучники совсем рядом, им не пройти мимо…
Умело прячась за бойницами, стрелки душевников вели методичный обстрел мечущихся по стене фигурок врагов. Малочисленные арбалетчики противника уже не представляли угрозы. Стрелок — элигерец усмехнулся в бороду, когда совсем рядом выросла фигура мзумца с безумными глазами. Солнечник размахнулся и метнул в бойницу камень, не иначе от пращи. Элигерский наемник лениво отпрянул, усмехнувшись. Не хватало еще получить камнем в лицо, вот будет смеху. Его товарищ поднял с пола круглый металлический предмет, поднес к глазам.
— Гляди — ка, ты смо…
Вспышка и грохот разметали элигерских лучников по всей верхней площадке осадной башни, а мзумец с безумными глазами подпрыгнул на месте, громко заорал что-то про курвову могилу и помчался по стене к бьющимся солдатам, вытаскивая на пути меч.
С яростным криком горстка карлов и два человека врезались в задние ряды напиравших вперед душевников.
— Мзум и Ламира!
— Джу-у-у-ув! — отозвались карлы Геронтия Огрызка.
По лестницам поднимались новые и новые солдата противника. Защитников монастыря пока спасала лишь страшная теснота, царившая на маленьком, скользком от крови пятачке. То и дело со сдавленным криком кто-то летел вниз, чтобы через мгновение разбиться о мерзлую землю. Джуджи держали строй, закрывшись щитами, над их рядами гремел голос командора Геронтия:
— А ну, ребяты, подтянись, ха! Гютфераны отсосут, уо-ха-ха!!
Зезва яростно размахивал мечом Вааджа. Щит, разбитый на куски, уже давно валялся где-то рядом с осадной башней врага, из которой все еще шел слабый, выдыхающийся дым. Рядом, широко расставив ноги и сдвинув брови, сражался отец Кондрат. Оглушительно вопил Заал Косой, обрушивая топор на шлемы и шишаки. Но уже бежал по стене большой отряд элигерских наемников, сметая одиноких карлов. Уже был
