обыскать мою кровать, шахиншах. Больше там ничего нет... Скажи мне, великий визирь, в мою комнату никто не заходил?
- Нарушить приказ царя?! - Визирь был настолько удивлен, что даже не спросил у царя разрешения ответить пророку. - Ты шутишь, чужеземец! Кто бы осмелился прикоснуться к шахской печати? - Он снисходительно улыбнулся. Можешь быть совершенно спокоен. Хоть ты и знаешь все наперед, но оставь напрасные сомнения. Если желаешь, мы в твоем присутствии допросим стражу.
- Всего не знает никто, защитник справедливости. Но многое, ты прав, я действительно умею предвидеть. Поверь мне, что это не столь уж и трудно, когда близко узнаешь таких замечательных мужей, как наш верховный Зах.
- Что ты хочешь этим сказать? - Царь мрачнел все более.
- Сказать? Ничего, шахиншах. - Спитама горько покачал головой. - Но предсказать я все же попробую. Посмотрим, насколько точно сбудутся мои предсказания. - Он взмахнул рукой, призывая в свидетели небо. - Ты, шахиншах, осудишь невинного. Но это еще не все. Ты, о доблестный визирь, будешь сегодня обманут своими слугами, а когда ты, Виштаспа, - он дерзновенно назвал царя только по имени в присутствии посторонних, и визирь в ужасе закрыл глаза, - когда ты поймешь, что можешь лишиться самого дорогого, свет озарит твою душу. Вслед за тобой сияние Ахуромазды узрит и Хутаоса, царица твоя.
- Это все? - спросил шахиншах.
- Нет, не все, - с вызовом ответил пророк. - Великого визиря Джамаспа я награжу за верность тебе всевидением, принца Спентодату сделаю неуязвимым для вражеских стрел и мечей, а маленькому Пешьотану подарю чашу молока, которая сделает его бессмертным* до самого воскресения мертвых. А теперь веди меня в темницу, визирь, я твой пленник. - Он устало слез с лошади и, поклонившись до земли, вручил Джамаспу поводья.
_______________
* О молоке бессмертия упоминается в книге 'Динкард'. Согласно
другим пехлевийским источникам, принц Пешьотан умер молодым.
- Не спеши, - остановил его царь. - Я еще не обвинил тебя.
- Если бы Зах не входил ко мне, - Спитама подступил к царю, но Виштаспа отвернулся, - он бы никогда не выпустил из рук бычье сердце. О нет! Он побывал в моей комнате, или я плохо знаю людей. Ты обвинил меня, государь.
- Я уже говорил, ясновидец, что мне неприятна твоя манера отгадывать чужие мысли. - Виштаспа раздраженно поежился. - Не торопи события. Если будет нужно, я сам прикажу визирю арестовать тебя. А теперь садись в седло. Нас ждут.
...Судебное разбирательство по делу странствующего пророка Спитамы, подозреваемого в некромантии и преступном волхвовании против высочайшей особы, происходило в тронном зале.
Виштаспа восседал на возвышении под балдахином в полном царском облачении. Позади него стояли два прислужника: с опахалом и зонтом о семи спицах, изображающим священное древо жизни. В правой, карающей длани шахиншах держал судейский жезл, в левой - остроконечный посох с бирюзовым набалдашником. По левую сторону от трона, ближе к сердцу, сидела вся царская семья, по правую - стояли визири и члены высокого дивана. Жреческая коллегия во главе с горбуном Захом расположилась в противоположном конце зала. Обвиняемого и свидетелей поставили у подножия трона. Их, обнажив мечи, стерегли стражники. Шахский шут Пок сидел на полу и преспокойно играл сам с собой в алчик. Бараньи кости гулко стукались о мраморные плиты.
- Признаешь ли ты, что все это находилось в твоей комнате и было извлечено в твоем присутствии? - спросил обвиняемого великий визирь Джамасп, по знаку которого один из стражников развернул плат с вещественными доказательствами.
При виде отвратительных атрибутов некромантии царица вскрикнула и закрыла лицо руками. По рядам карпанов пронесся возмущенный ропот.
- Признаю, - ответил Спитама.
- Смерть ему! - закричали жрецы.
Царь поднял жезл и утихомирил собрание.
- Признаешь ли ты, что все это принадлежит тебе и сделано тобою с целью причинить вред?
- Нет и нет. - Спитама брезгливо отвернулся от разложенных на платке предметов. - Мне это не принадлежит. Моя рука не касалась подобной мерзости.
- Но они найдены у тебя? - вновь спросил Джамасп.
- Да.
- Как же ты объяснишь это? Как докажешь свою непричастность?
- У греков, доблестный визирь, от обвиняемого не требуют доказательств невиновности. Доказать вину должен судья.
- Мы не греки, - сказал царь. - Отвечай на вопрос, Спитама.
- Слушаю и повинуюсь, шахиншах. - Пророк отдал поклон. - Я вновь и вновь утверждаю, что предъявленные судом предметы мне не принадлежали. Как они оказались под моим ложем, не знаю. Могу лишь предполагать, что их туда подкинули.
- Начальник дворцовой стражи! - хлопнул в ладоши великий визирь.
Вперед, гремя доспехами, выступил хрупкий юноша с пушком на румяных щеках.
- Скажи нам, начальник, - спросил визирь, - была ли опечатана келья присутствующего здесь проповедника Спитамы? И если была, то когда именно? Скажи только правду, как и подобает персу.
- Дозволь ответить, шахиншах, солнце солнц...
- Довольно! - Виштаспа поднял жезл. - Джамасп вершит справедливый суд от нашего имени. Впредь обращайся прямо к нему. Остальные - тоже.
- Помещение, занимаемое Спитамой, было опечатано вчера перед рассветом, великий визирь - хранитель справедливости.
- По чьему повелению?
- Царя царей.
- Кто наложил государственную печать?
- Государственную печать, хранитель справедливости, наложил по твоему поручению судья дивана.
- Это так? - Визирь повернулся к судье.
- Начальник дворцовой стражи сказал правду, - ответил судья.
- Кто присутствовал при наложении печати?
- Пророк Спитама, вон тот стражник, - юный начальник указал на стоящего перед троном рыжеволосого великана, - и я.
- Как твое имя? - спросил стражника визирь.
- Кэхьон, хранитель справедливости! - Стражник топнул ногой и сделал воображаемым мечом на караул. - Гвардеец первой сотни бессмертных, участник Туранской войны.
- Скажи нам, ветеран, ты присутствовал при наложении печати?
- Присутствовал!
- Это была третья стража?
- Третья!
- Как протекало дежурство, ветеран?
- Как должно!
- Как все-таки?
- Никаких происшествий!
- Никто не заходил в комнату? И не пытался зайти?
- Никто!
- Кому ты сдал дежурство?
- Ему! - Кэхьон локтем толкнул стоящего рядом верзилу с бельмом на глазу.
- Стражник Арджасп, - светски улыбаясь, пояснил начальник. - Гвардеец первой сотни и тоже ветеран Туранской войны. При сдаче поста печать была проверена.
- Так? - спросил визирь.
