Мадлер Кер

веселые огоньки.

– Вы привыкнете к Лавинии. Она придержива­ется образа деловой и уверенной в себе женщины.

– Я вижу.

– Прелестный вид, – заметил Антон, выгляды­вая из окна.

* * *
Людей на террасе собралось немного. Помимо Эми с Антоном, были еще две пары, одна из Швей­царии, другая из Франции, и одинокий англичанин меланхолического вида по имени Майк, который сам себя предназначил для Эми.
Появилась прислуга и обслужила гостей напит­ками. Лавиния без видимых усилий увлекла Анто­на на другой конец террасы, откуда доносились взрывы смеха, сопутствующие анекдоту, который рассказывала женщина из Швейцарии, яркая блон­динка с пышной грудью.
Англичанин Майк, оказавшийся соседом Лавинии, уже поглотил несколько ярко-оранжевых кок­тейлей, явно пришедшихся ему по вкусу.

– Я живу на соседней вилле, – сказал он Эми, – разве вы не видите отсюда мой дом? Лавиния практически владеет всей этой стороной холма.

– Она любит, чтобы вокруг царил безупречный порядок.

– О, да. Лавиния – дама из высшего общества. Ценное качество при общении. Вам следует по­смотреть, как она летает. В прошлом году она по­лучила лицензию на вождение вертолета. Оранже­вый летный костюм и зеркальные очки - восхити­тельное зрелище.

– Даже лучше, чем бриджи и сапоги для верхо­вой езды? – доброжелательно спросила Эми.

– Почти так же хорошо, – печально ответил Майк. – С тех пор как умер старый Боб, пытаюсь женить ее на себе. Полагаете, у меня нет надежды?

– Продолжайте свои попытки, – посоветовала Эми. – Разве не знаете пословицу: близость рожда­ет любовь?

– Да?

– Вы сосед, – осторожно объяснила девушка, – у вас хорошие возможности.

– Верно. – Майк задумчиво постучал пальцем по носу. – Вы заслуживаете еще одного коктейля.

Ужин был накрыт в столовой - впечатляющих размеров комнате с резной мебелью красного дере­ва в английском стиле XVIII века. Со стен на гос­тей взирали подлинные творения импрессионис­тов в тяжелых рамах.

Как и на террасе, Эми должна была сидеть ря­дом с Майком, который к тому времени стал еще печальнее и пьянее. Но людей за столом было ма­ло, и она хорошо слышала все ведущиеся беседы.

Лавиния сменила свой ладно скроенный кос­тюм для верховой езды на облегающее фиолетовое платье, удачно оттеняющее цвет глаз и выставляю­щее напоказ прекрасной формы загорелые руки и плечи… и круглые, словно яблоки, груди, навеваю­щие мысли о силиконе.

– Чудесно выглядишь, Лавиния, – рассыпался в комплиментах Антон.

– Спасибо, милый мальчик, – промурлыкала та в ответ. Эми аккуратно расправила на коленях сал­фетку, надеясь, что хозяйка не собирается бросить­ся на него прямо при гостях.

На закуску подали сочные мидии в хересе. Глав­ным блюдом оказалась огромная запеченная рыба в изысканном соусе “Провансаль”. Пока служанка подавала тарелки и обслуживала каждого гостя в от­дельности, Лавиния не сводила с нее хищных глаз.

– А теперь, злой мальчик, объясни мне, – обра­тилась она к Антону, томно улыбаясь ему над бо­калом из знаменитого хрусталя баккара, – что там за чушь происходит: обращение “Зелл Корпорэйшн” в какой-то экологический благотворитель­ный концерн?

– Я никогда не считал себя филантропом, – с улыбкой ответил он. – Но ты же прекрасно знаешь, что нефтехимическая индустрия часто портит ок­ружающую среду.

– Я тебя умоляю, кого это заботит, разве только кучку сумасшедших?

– Ну, нам всем следует заботиться о природе, – продолжал Антон, – мы живем в одном и том же мире, дышим одним и тем же воздухом, пьем одну и ту же воду.

– Пить воду из-под крана? – неодобрительно спросила Лавиния. – Ты – плохой мальчик, я пью только минеральную.

Антон улыбнулся.

– Надеюсь, ты не планируешь покупать свой собственный воздух. Тебе же не хотелось бы но­сить противогаз?

Гейнц, банкир, наклонился вперед.

– Однако, нельзя же превращать свой бизнес в организацию первой помощи, старик. Ты продал завод в Марселе, приносивший колоссальную при­быль.

– По мне, это неплохое решение, – легко возра­зил Антон.

– Возможно, акционеры почувствуют себя неза­щищенными. А развитие новых технологий – дело рискованное, какими бы моральными принципами ты ни руководствовался. Как банкир Лавинии, я согласен с ней. Помни о своих акционерах и не поддавайся очарованию мечты.

– Весь мой бизнес построен на мечтах и фанта­зиях, – продолжал Антон. – В тот день, когда я пе­рестану мечтать, я умру. Моя последняя мечта – чистый мир, где наши нефтяные запасы несконча­емы, и я уже кое-чего добился. На последних не­скольких совещаниях акционеров я представил проекты, которые доказывают, что очищение необработанного запаса – день вчерашний. Если мы хо­тим продолжать расти как концерн, нам придется обратить свои взоры к новым технологиям. Рафи­ нирование использованной нефти – день завтраш­ний. Сырая нефть становится хуже и хуже, но до­роже, и мы собираемся развивать новые техноло­гии.

– Милый мальчик, – растягивая слова, начала Лавиния, – мне нравится видеть на своем банков­ском счету много-много денег. Остальное меня не касается. Мне не важно, отравляют ли воздух вы­хлопные газы или разливается ли случайно нефть где-нибудь на отдаленном побережье… если только она не наша собственная.

– Но это же ваше побережье, – услышала Эми себя.

Лавиния перевела холодный взгляд на девушку.

– Прошу прощения?

– Ваше побережье, – повторила Эми. – Вода, на которую вы смотрите, возможно, выглядит синей, но здесь она отравлена больше, чем в каком-либо другом месте Средиземного моря.

– Это преувеличение, мягко говоря, – мрачно оправдывалась Лавиния. – Все, что вы едите сего­дня, из этого моря.

– Да и боюсь, что эта восхитительная рыба, ко­торую мы вкушаем, напичкана тяжелыми металла­ми: ртутью, кадмием и свинцом. А эти замечатель­ные мидии содержат