Мадлер Кер

будет тер­петь вас!

– Терпеть?

– Императрицы иногда терпят наложницу… или двух, – зло улыбнулась миссис Мейер.

Эми поспешила оставить светловолосую жен­щину позади. Однако слова Герды воткнулись в сердце как кинжалы.

* * *
Остаток дня был темным и дождливым. Эми не могла знать, что именно сказала Герда Мейер Лавинии – леди Кэррон была особой слишком свет­ской, чтобы давать волю гневу на глазах у изумлен­ной публики – но то, что слова уже шепнули на ушко, не вызывало сомнений. То, как Лавиния об­ращалась с Эми, – словно девушки и не существовало вовсе, лишь доказывало последнее.
Наутро сумки погрузили в багажник машины, стоящей около фонтана с рычащими львами. Лави­ния запечатлела на губах Антона поцелуй, который выглядел достаточно теплым и благожелательным, затем повернулась к Эми, словно девушка внезап­но материализовалась из воздуха, холодно улыбну­лась и сказала тихо, так, чтобы никто не слышал, только шесть слов:

– Не стой у меня на пути!

Эми в ответ промолчала, но колючие глаза леди Кэррон долго преследовали ее… почти до самого Марселя. Небо походило на фиолетовый синяк, разбухший, с подтеками, дождь продолжал лить как из ведра, барабаня по крыше “мерседеса”.

– Ужасная ночь, – сказала Эми, наконец нару­шив молчание.

– Да, – согласился Антон.

– Ну, – спросила девушка, не в силах больше выносить неопределенность, – что случилось но­чью? Она сделала предложение?

Антон разразился хохотом.

– Глупышка, конечно нет.

– Тогда она, видимо, хочет подождать до собра­ния в Лондоне, – решила Эми. – Она ублажала вас, вывозила на верховые и морские прогулки, балова­ла замечательной едой. В следующий раз она при­несет кнут.

Он удивленно посмотрел на нее.

– Думаете, по мою душу?

– Поживем, увидим, – мрачно сказала девушка. – Поживем, увидим.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
В конце сентября они находились во Вьетна­ме.
Эми начала привыкать к большим азиатским го­родам с их миллиардным населением. Центр Сай­гона не имел каких-то выразительных черт и был обычной деловой частью мегаполиса, но на окраи­нах чувствовалось, что у города есть сердце. Вме­сто безликих блочных многоквартирных домов Эми обнаружила очаровательные старые улочки с ветхими зданиями, раскиданными по берегам ре­ки.
Они собирались остановиться не в отеле в цен­тре Сайгона, а на окраине - на вилле, купленной концерном “Зелл Корпорэйшн”. Девушке хотелось побыстрее увидеть эту виллу, особенно после того, как кто-то из компании в Гонконге сказал, что это самый красивый дом, в котором он когда-либо бы­вал – глаза говорившего в тот момент подернулись дымкой сладостных воспоминаний.
Автомобиль миновал высокие с кованым орна­ментом ворота и въехал на мощенный булыжника­ми дворик. Две горничные, изящные вьетнамские девушки, одетые в черно-белую униформу, вышли поприветствовать прибывших и отнести сумки в дом.

– Какая изысканность, – в восторге воскликну­ла Эми, пока они знакомились с домом. На самом деле здание было похоже на маленький дворец – чарующая смесь Французской империи и Запрет­ного города, с лепными украшениями стиля роко­ко и восточным антиквариатом, буддистскими шелковыми портьерами и тусклыми масляными картинами. Ей предназначалась огромная спальня, в центре которой высилась кровать с четырьмя столбиками, задрапированная прозрачной вуалью.

Улыбчивая горничная открыла стеклянные две­ри, ведущие в сад. Эми ступила за порог и застыла от изумления. Огромный сад окружала стена, большие вековые деревья с глянцевыми листьями отбрасывали тень, среди кустов в задумчивости за­стыли античные бронзовые вазы. В центре нахо­дился пруд, на поверхности плавали розовые и желтые цветы и изумрудные листья водных лилий. На глубине, словно в медленном танце, кружились шафрановые и малиновые рыбки.

Эми села на край пруда и провела пальцами по воде, затем перевела взгляд на клубнично-розовый дом. Он принадлежал к другой эпохе, эпохе балко­нов и арок. Кремовые мраморные колонны поддер­живали портик, окна и парапеты были отделаны тем же бледным мрамором.

Появился Антон, он уже переоделся в джинсы и простую белую рубашку. Мужчина присел на бор­дюр рядом с ней.

– Нравится?

– Нет слов. Это самый красивый дом, какой я когда-либо видела.

– Он принадлежал одному из членов французского правительства. После войны его экспропри­ировали, а пять лет назад я купил его уже у вьет­намского правительства.

– У вас чудесный вкус, – похвалила Эми.

– В любое время я могу приезжать и жить здесь, – продолжал он. – По крайней мере несколько дней в году. У меня продолжительная любовь с Вьетна­мом.

– Тогда я тоже попытаюсь полюбить эту страну, – Эми улыбнулась. Длинная мрачная тень леди Кэррон между ними уже исчезла. Собрание в Лондоне не скоро, и она старалась не вспоминать о нем, по­ка не придет время.

Строительство завода Вангтао почти заверши­лось. Он представлял собой один из самых амби­циозных проектов мистера Зелла. Завод занимался переработкой использованной нефти, давая ей тем самым вторую жизнь. Вьетнаму этот проект мог сэкономить миллионы на импорте нефти и поддер­жать развитие других отраслей. Эми всегда восхи­щалась Антоном, его способностью найти реше­ние для менее богатых клиентов, сохранить деньги и позаботиться об экологии.

Два производственных блока уже работали. На­дев каски, Эми и Антон прошлись по заводу, инже­неры и переводчики с энтузиазмом рассказывали о достигнутых результатах.

– Все наши пробы нефти показывают, что они соответствуют мировым стандартам, мистер Зелл, – пояснил один вьетнамский инженер, по­жилой мужчина в очках с золотой оправой и се­дыми усами. – Мы очень довольны результата­ми!

Антон улыбнулся и закивал головой. Эми знала, что он надеется продать несколько подобных заво­дов вьетнамцам.

Они покинули завод лишь три часа спустя. Ан­тон пребывал в приподнятом настроении, что за последние дни с ним случалось редко.

– Мужчина в очках с золотой оправой и усами не простой инженер, – сказал