— Что-то не получается у нас разговора, Глебов. Мы уже час с вами беседуем, а вы то ли действительно ничего не понимаете, то ли искусно прикидываетесь этаким… — хозяин кабинета сделал неопределенный жест.
— Послушайте, товарищ следователь, мне сказали, что меня ждет для разговора ваш сотрудник товарищ Свиридов. Вместо этого вы меня уже час допрашиваете о том, о чем я давно рассказал вашим сотрудникам, — с обидой в голосе произнес Михаил.
— Ну, положим, я вас еще не допрашиваю, а так… беседую, — усмехнулся чекист. — Вот ответьте мне на вопрос: как у вас со здоровьем? Все в порядке? Нервы крепкие? — Дмитрий Никифорович явно к чему-то клонил, но Михаил не мог понять к чему.
— Да не жалуюсь, — осторожно ответил он. — А почему вы спрашиваете?
— Удивлены? — хозяин кабинета недобро ухмыльнулся. — Вот и я удивлен: такой молодой, здоровый парень, и падает в обморок, когда враг народа пустил себе пулю в лоб?
— Но я же не знал, что он враг, — пробормотал Глебов, ошеломленный логикой следователя.
— Сдается мне, что знали. И не только знали, а и были его сообщником. Иначе чего вам в обморок-то падать?
«Вот так-так… летели две птички, лошадь да корова, как любит говаривать отец. Шутит он, что ли? Непохоже…» Возмущению Михаила не было границ:
— Послушайте, как вы могли подумать такое? Вы понима…
— А думать — это наша работа, — резко оборвал его чекист. — Вот и вы подумайте над своим поведением. Еще раз подчеркиваю: я вас не допрашиваю, а по-товарищески, как более опытный человек, беседую. Вот подумайте и вспомните, в чем заключались ваши контакты с Ласточкиным?
«Пошел на новый заход…»
— Да не было никаких контактов… здравствуйте, до свидания, он же человек занятой, все время на службе. А после командировки я вообще его очень редко видел.
— Ну и что он вам про Испанию рассказывал?
— Когда? — Михаил похолодел. «Неужели Серега…»
— Вам лучше знать когда, — насмешливо заметил чекист.
«Молчать нельзя, неправильно поймет».
— Когда он был у нас на первомайской вечеринке, я сказал, что хочу ехать добровольцем в Испанию.
— Похвально, — важно кивнул головой Дмитрий Никифорович. — Ну и что он вам ответил?
— Он сказал… сказал, что молодец, но пока этого не нужно, — медленно подбирая слова, произнес Глебов. «Все, дальше ни шагу».
— Что не нужно? — допытывался следователь.
— Не знаю, он не сказал. Не нужно, и все.
— Хм-м… а кто при этом разговоре еще присутствовал?
«Ну, точно. Серега где-то трекнул. А раз так, значит, его укрывать нечего».
— Мы с Серегой с комбригом разговаривали, — выдохнул Михаил.
— С каким…
Телефонный звонок заставил Глебова вздрогнуть. Чекист поднял трубку, сказал: «Сейчас буду» и уставился на Михаила:
— Ну что, мне кажется, разговор у нас налаживается. Мы еще о многом с вами поговорить должны. Сейчас вас проводят в отдельную комнату, вы там отдохните, подумайте. У меня сейчас дела, а позже встретимся и продолжим разговор.
Отдельная комната, в которую охранник проводил Глебова, скорее выглядела как тюремная камера. Стол, стул, заправленная кровать, раковина с водопроводным краном. Маленькое окно «украшала» массивная решетка, через которую, очевидно, днем мелкими квадратиками в комнату «подавался» солнечный свет. Ночью же решетка зловеще следила за обитателями комнаты черными квадратными глазницами.
Дверь за спиной захлопнулась. Михаил устало сел на стул и задумался. Мысль о том, что Сергей мог не сдержать своего обещания, потрясла его. Они дружили давно, и у Глебова не было повода усомниться в его верности данному слову. Но, с другой стороны, если не Сергей, то кто? Михаил терялся в догадках… Окончательно запутавшись в своих предположениях, он откинулся на спинку стула и, прикрыв глаза, попытался подумать о чем-то хорошем. Но не успел. Внезапно вспомнив про письмо, переданное хозяйкой, вскочил и достал из кармана конверт. Первую минуту после прочтения письма он стоял неподвижно, осмысливая прочитанное и соображая, что делать. Затем, подойдя к двери, попытался открыть ее. Однако дверь была закрыта на замок. И в следующее мгновение Глебов замолотил в дверь изо всех сил, дав выход чувствам, накопившимся в нем за последние несколько часов.
Его снова привели в кабинет Дмитрия Никифоровича. Хозяин был сама любезность.
— Вижу, вижу, созрел товарищ Глебов для серьезного разговора. С чего начнем?
— Мне нужно срочно переговорить с товарищем Свиридовым, — взволнованно выпалил Михаил. На лице чекиста появилась досадливая гримаса.
— Говорите мне, я ему передам, — бросил он, буравя глазами Глебова, с трудом скрывая недоброжелательство. Михаил это почувствовал.
«Что же случилось? Почему от него идет такая волна неприязни? В чем я провинился?»
— Извините, я могу это сказать только Свиридову, я подписку давал, — решительно проговорил Глебов.
Дмитрий Никифорович доходчиво объяснил парню, что ни Свиридова, ни его помощника Климова в Москве нет, по причине выезда в командировку за пределы столицы. Но Глебов с такой решимостью продолжал стоять на своем, что чекист насторожился. Он по опыту знал, что в хитросплетениях, которые плелись в этих кабинетах, нужно было быть очень осторожным. Поэтому, решив не рисковать, он предложил Глебову встретиться с начальником Свиридова — старшим майором госбезопасности Селивановым. Михаил согласился.
Оставшись наедине с Селивановым, он подал чекисту полученное письмо. Тот прочитал письмо раз, прочитал другой, потом вскинул глаза на парня:
— Ну и что вы хотите этим сказать?
Глебова поразило равнодушие, с которым начальник отдела задал этот вопрос. Он даже не нашелся сразу, что ответить. А Селиванов между тем повторил вопрос, только в голосе его уже сквозило недовольство.
— Как что? Эти самые… ну, которых мы разоблачаем… они и назначают встречу, — недоуменно глядя на чекиста, тихо сказал Михаил.
В глазах Селиванова промелькнуло подобие интереса.
— А почему вы думаете, что это они? — спросил он.
— Так в письме же все написано по инструкции, которую мне оставили. А инструкция у товарища Свиридова, можете сами убедиться, — с удивленной обидой пояснил Глебов. «У них что, левая рука не знает, что делает правая?»
Откуда ему было знать, что начальник отдела работал на своем месте всего ничего и просто не был осведомлен о деталях операции. Да ему и не нужно было это знать. Всю игру с немецкой агентурой вели Свиридов и Климов, а они сами вместе с Глебовым попали под подозрение. И судьба Михаила сейчас зависела от того, какое решение примет человек в чекистской форме, сидящий перед ним за столом. А Селиванов молчал…
В приемной начальника отдела секретарь говорил с кем-то по телефону. Напротив него, ожидая Глебова, сидел Дмитрий Никифорович. Когда Селиванов вышел с Михаилом из кабинета, он и секретарь вскочили со своих мест. На ходу дав указание секретарю напоить Глебова чаем, пока он находится на приеме у замнаркома, Селиванов повернулся к Дмитрию Никифоровичу:
— А вы свободны. Понадобитесь — вызову.
Машина остановилась у подъезда. Поблагодарив шофера и сопровождающего, Климов, забрав чемодан, прошел в вестибюль Главного управления госбезопасности. Предъявив удостоверение, он сделал
