— Такъ и вы, стало быть, охотитесь за пантерами, господинъ Тартаренъ?
— Иногда… знаете, ради забавы, — отв?тилъ неустрашимый тарасконецъ и прибавилъ съ геройскимъ видомъ, воспламенившимъ сердца двухъ кокотокъ:
— Это далеко не то, что львы!
— Я такъ полагаю, — нер?шительно зам?тилъ фотографъ. — что пантера, это — просто очень большая кошка…
— Именно! — подтвердилъ Тартаренъ, очень довольный возможностью принизить славу Бонбоннеля, особливо при дамахъ.
Дилижансъ остановился, кондукторъ отворилъ дверцу и, обращаясь къ маленькому старичку, почтительно проговорилъ:
— Вотъ вы и прі?хали.
Старикъ вышелъ изъ кареты и обратился къ Тартарену:
— Позвольте мн? дать вамъ добрый сов?тъ, господинъ Тартаренъ.
— Какой сов?тъ?
— А вотъ какой… Говоря по правд?, вы мн? кажетесь хорошимъ челов?комъ… Такъ вотъ что: возвращайтесь-ка поскор?е назадъ въ Тарасконъ, — зд?сь вамъ д?лать нечего… Тутъ, пожалуй, найдется еще н?сколько пантеръ; только для васъ, в?дь, это слишкомъ мелкая дичь… Ну, а насчетъ львовъ уже не взыщите, — во всемъ Алжир? ни одного не осталось… Мой другъ Шассингъ убилъ посл?дняго.
Маленькій старичокъ поклонился, затворилъ дверь и ушелъ, добродушно посм?иваясь.
— Кондукторъ, кто такой этотъ чудачина? — спросилъ Тартаренъ, презрительно оттопыривши губу.
— Да разв? же вы его не знаете? Это господинъ Бонбоннель.
III
Монастырь львовъ
Въ Миліонах? Тартаренъ покинулъ дилижансъ, направившійся дал?е на югъ. Два дня дорожныхъ толчковъ, дв? ночи, проведенныя безъ сна и не отрывая глазъ отъ окна въ надежд? увидать страшную т?нь льва гд?-нибудь близъ дороги; вс? пережитыя волненія и безсонница такъ утомили см?лаго охотника, что онъ почувствовалъ необходимосхъ отдыха. Къ тому же, надо признаться, что со времени неудачнаго приключенія съ Бонбоннелемъ нашему честному тарасконцу, несмотря на его вооруженіе, надменный видъ и красную феску, было очень не по себ? въ присутствіи фотографа изъ Орлеансвилля и двухъ д?вицъ третьяго гусарскаго полка.
По широкимъ улицамъ со множествомъ деревьевъ и фонтановъ онъ отправился на поискъ подходящей гостиницы; но у него изъ головы не выходили слова Бонбоннеля. А что, если онъ сказалъ правду? Что, если и въ самомъ д?л? въ Алжир? н?тъ совс?мъ львовъ? Изъ-за чего же столько хлопотъ, лишеній и тревогъ?
Вдругъ на поворот? одной улицы нашъ герой встр?тился лицомъ къ лицу — угадайте, съ к?мъ? — съ великол?пнымъ львомъ, сидящимъ пособачьи у двери кофейной, гордо раскинувши на солнд? свою золотистую гриву.
— Что же они мн? врутъ, будто львовъ н?тъ! — воскликнулъ Тартаренъ, отскакивая назадъ.
Левъ услыхалъ это восклицаніе, опустилъ голову и, взявши въ пасть стоявшую на тротуар? деревянную чашку, покорно протянулъ ее къ неподвижному отъ изумленія Тартарену. Проходившій мимо арабъ бросилъ въ чашку м?дную монету; левъ завилялъ хвостомъ. Тутъ Тартарену все стало ясно. Онъ увидалъ то, чего въ первую минуту волненія не усп?лъ разсмотр?ть: толпу, стоявшую вокругъ несчастнаго сл?паго и прирученнаго льва, и двухъ вооруженныхъ тяжелыми дубинами негровъ, водившихъ по городу грознаго царя пустынь, какъ савойяры водятъ своихъ сурковъ. Тартарена такъ и взорвало.
— Мерзавцы! — крикнулъ онъ громовымъ голосомъ. — Осм?ливаться такъ унижать благородное животвое!
Нашъ герой бросился къ льву и вырвалъ чашку изъ его царственной пасти. Негры-поводильщики, воображая, что им?ютъ д?ло съ воромъ, кинулись на тарасконца. Произошла страшная свалка. Негры работали кулаками, женщины визжали, ребятишки хохотали. Старый жидъ-башмачникъ вышелъ изъ своей лавчонви:
— Къ мировой шудью ташши! Къ мировой шудью!
Даже сл?пой левъ попытался рявкнуть. А несчастный Тартаренъ, посл? отчаянной борьбы, покатился на пыльную улицу среди разсыпанныхъ м?дяковъ.
Въ эту минуту какой-то челов?къ пробился сквозь толпу, двумя словами успокоилъ негровъ, отстранилъ вопящихъ бабъ и хохочущихъ ребятишекъ, поднялъ Тартарена, отряхнулъ съ него пыль и соръ и усадилъ его на тротуарный столбивъ.
— Князь!… Вы!… Какими судьбами? — говорилъ запыхавшійся добрякъ Тартаремъ, потирая намятые бока.
— Я, я, мой доблестный другъ, — я собственною персоной. Какъ только я получилъ ваше письмо, такъ сейчасъ же поручилъ Байю попеченіямъ ея брата, взялъ почтовую карету, сломя голову промчался пятьдесятъ лье и, какъ видите, подосп?лъ какъ разъ вовремя, чтобы освободить васъ отъ неистовства этихъ дикарей… Да что вы такое над?лали и изъ за чего вышла вся эта непріятная исторія?
— Ахъ, князь!… Ну, посудите сами, каково же это вид?ть несчастнаго льва съ нищенскою чашкой въ зубахъ… Униженный, порабощенный, опозоренный, служащій посм?шищемъ негоднымъ ребятишкамъ…
— Вы ошибаетесь, вы жестоко ошибаетесь, мой благородный другъ. Совс?мъ напротивъ, этотъ левъ пользуется величайшимъ почетомъ. Это священное животное принадлежитъ къ составу большаго монастыря львовъ, основаннаго л?тъ триста назадъ Магометомъ-бенъ-Ауда. Въ страшной обители четвероногихъ траппистовъ своего рода монахи воспитываютъ и приручаютъ сотни львовъ и отправляютъ ихъ по всей С?верной Африк? въ сопровожденіи братій-сборщиковъ подаяній… На эти сборы содержатся монастырь и его мечеть, и негры потому ополчились на васъ, что они в?рятъ, будто за утайку или пропажу, по ихъ вин?, хотя бы одной монетки левъ немедленно ихъ растерзаетъ.
Слушая неправдоподобный, но, т?мъ не мен?е, достов?рный разсказъ, Тартаренъ отдышался и пріободрился.
— Во всемъ этомъ для меня важно одно, — сказалъ онъ въ заключеніе, — это то, что, — не во гн?въ почтенн?йшему Бонбоннелю, — въ Алжир?, все-таки, есть львы!…
— Еще бы не быть львамъ! — воскликнулъ князь. — Съ завтрашняго дня мы пустимся на поиски въ долину Шелиффа, и вы сами увидите…
— Какъ, князь?… Вы располагаете тоже охотиться?
— А вы что же воображали? Что я васъ покину одного въ глубив? Африки, среди дикихъ племенъ, языка и обычаевъ которыхъ вы совс?мъ не знаете? Н?тъ, мой знаменитый другъ, я васъ не покину, мы уже бол?е не разстанемся… Куда вы, туда и я съ вами!
— О, князь!… О, ваша св?тлость!…
И сіяющій отъ счастья Тартаренъ прижалъ въ своей груди благороднаго албанскаго принца. гордо мечтая о томъ, что, подобно Жюлю Жерару, Бонбоннелю и вс?мъ другимъ славнымъ охотникамъ, и ему, Тартарену изъ Тараскона, будетъ сопутствовать иностранный принцъ въ его охотничьихъ подвигахъ.
IV
На поход?
Раннею зарей сл?дующаго дня неустрашимый Тартаренъ и не мен?е неустрашимый князь Григорій, въ сопровожденіи полдюжины негровъ-носильщивовъ, вышли изъ Миліонаха и направились къ долин?
