прежняя любовница графа П… въ зд?шнемъ город?. Я всегда предоставлялъ теб? большую свободу и не хот?лъ знать ничего о связяхъ твоихъ: но теб? неприлично въ твои л?та им?ть гласно признанную любовницу. Сказываю напередъ, что я принялъ м?ры для удаленія ея отсюда. При сихъ словахъ онъ ушелъ. Я посл?довалъ на нимъ; знакомъ вел?лъ онъ мн? удалиться. Богъ свид?тель, сказалъ я ему, что она зд?сь не по моему приглашенію; Богъ свид?тель, что, лишь бы она была счастлива, я согласился бы за эту ц?ну никогда бол?е не видать ее. Но будьте осторожны въ томъ, что предпринимаете: думая меня разлучить съ нею, вы можете легко привязать къ ней навсегда.
Я тотчасъ позвалъ къ себ? служителя, ?здившаго со мною въ моихъ путешествіяхъ и знавшаго связь мою съ Элеонорою. Я поручилъ ему разв?дать въ тотъ же часъ, если можно, каковы были м?ры, о которыхъ говорилъ мн? отецъ. Онъ возвратился посл? двухъ часовъ. Секретарь отцовскій вв?рилъ ему за тайну, что Элеонора должна была на другой день получить приказаніе вы?хать. Элеонора изгнанная! воскликнулъ я, изгнанная съ позоромъ! она, прі?хавшая сюда единственно для меня! она, которой растерзалъ я сердце, которой слезы вид?лъ я безъ жалости! Гд? же преклонила бы она голову, несчастная, скитающаяся, и одна въ св?т?, котораго уваженія я же лишилъ ее! Кому пов?дала бы она свою скорбь! Я скоро р?шился. Я подкупилъ челов?ка, который ходилъ за мною: расточалъ предъ нимъ золото и об?щанія. Я заказалъ почтовую коляску къ шести часамъ утра, замышлялъ тысячу предположеній для моего в?чнаго соединенія съ Элеонорой; я любилъ ее бол?е, нежели когда нибудь. Все мое сердце снова обратилось къ ней; я съ гордостью представлялъ себя покровителемъ ея; я алкалъ прижать ее въ мои объятія; любовь во всемъ могуществ? своемъ возвратилась въ мою душу. Я ощущалъ въ голов?, въ сердц?, въ чувствахъ лихорадку, которая обуревала мое существованіе. Если бы въ эту минуту Элеонора р?шилась на разрывъ со мною, я умеръ бы у ногъ ея, умоляя остаться при мн?.
Разсв?тало; я поб?жалъ къ Элеонор?, Она еще не вставала, за т?мъ, что всю ночь провела въ слезахъ; были еще глаза ея заплаканы и волоса въ безпорядк?. Она увид?ла меня съ удивленіемъ. Вставай, сказалъ я ей, по?демъ. Она хот?ла отв?чать. По?демъ, повторилъ я: им?ешь ли на земл? иного покровителя, иного друга, кром? меня. Объятія мои не одно ли твое приб?жище? Она упорствовала. У меня причины важныя, прибавилъ я, причины мн? личныя. Ради Бога сл?дуй за мною; я увлекъ ее насильно. Дорогою осыпалъ я ее ласками, прижималъ ее въ сердцу, на вс? вопросы ея отв?чалъ одними поц?луями. Наконецъ сказалъ я ей, что, зам?тивъ въ отц? моемъ желаніе разлучить насъ, я почувствовалъ, что не могу быть счастливъ безъ нея, что хочу посвятить ей всю мою жизнь и соединиться съ нею вс?ми возможными узами. Благодарность ея была сначала безм?рна; но вскор? разсмотр?ла она противор?чія въ разсказ? моемъ. Силою уб?дительности вырвала она изъ меня истину; радость ея исчезла, лицо покрылось мрачнымъ облакомъ.
— Адольфъ, — сказала она мн?, - вы сами себя обманываете — вы великодушны, вы мн? жертвуете собою потому, что меня пресл?дуютъ; вы думаете, что въ васъ д?йствуетъ любовь: въ васъ д?йствуетъ одна жалость.
Зач?мъ она произнесла сіи б?дственныя слова? Зач?мъ пов?дала мн? тайну, которой никогда бы я знать не хот?лъ? Я старался успокоить ее; быть можетъ, и усп?лъ; но истина проникла мою душу: движеніе было остановлено; я былъ твердъ въ моей жертв?; но я не былъ отъ того счастлив?е, и уже во мн? была мысль, которую я снова принужденъ былъ таить.
Глава шестая
До?хавъ до границы, я написалъ къ отцу. Письмо мое было почтительно, но въ немъ отзывалась горечь. Я досадовалъ на него, что онъ скр?пилъ мои узы, думая разорвать ихъ. Я объявлялъ ему, что не покину Элеоноры, пока не будетъ она прилично устроена и будетъ нуждаться въ моей помощи. Я умолялъ, чтобы д?ятельною враждою своею, онъ не вынуждалъ меня быть навсегда къ ней привязаннымъ. Я ждалъ его отв?та, чтобы знать на что р?шиться. «Вамъ двадцать четыре года, — отв?чалъ онъ мн?: — не буду д?йствовать противъ васъ по праву власти, уже близкой пред?ла своего и которой никогда я не обнаруживалъ: стану даже, по м?р? возможности, скрывать вашъ странный поступокъ: распущу слухъ, что вы отправились по моему приказанію и по моимъ д?ламъ. Рачительно озабочусь содержаніемъ вашимъ. Вы сами скоро почувствуете, что жизнь, избранная вами, не пристала вамъ. Ваше рожденіе, ваши дарованія, ваша фортуна готовили васъ въ св?тъ не на званіе товарища женщины безъ отечества и безъ имени. Ваше письмо мн? доказываетъ уже, что вы недовольны собою. Помните, что н?тъ никакой выгоды оставаться въ положеніи, отъ котораго красн?ешь. Вы расточаете напрасно лучшія л?та вашей молодости, и сія утрата не возвратится».
Письмо отца пронзило меня тысячами кинжаловъ: я сто разъ твердилъ себ? то, что онъ мн? говорилъ, и сто разъ стыдился жизни своей, протекающей во мрак? и въ безд?йствіи. Я предпочелъ бы упреки, угрозы; я поставилъ бы себ? въ н?которую славу противоборствовать, и почувствовалъ бы необходимость собрать силы свои для защиты Элеоноры отъ опасностей, ее постигающихъ. Но не было опасностей: меня оставляли совершенно свободнымъ; и сія свобода служила мн? только къ перенесенію съ жив?йшимъ нетерп?ніемъ ига, которое я, казалось, избралъ добровольно.
Мы поселились въ Баден?, маленькомъ городк? Богемскомъ. Я твердилъ себ?, что, разъ возложивъ на себя отв?тственность участи Элеонориной, я долженъ беречь ее отъ страданій. Я усп?лъ приневолить себя, и заключилъ въ груди своей мал?йшіе признаки неудовольствій, и вс? способы ума моего стремились созидать себ? искусственную веселость, которая могла бы прикрывать мою глубокую горесть. Сія работа им?ла надо мною д?йствіе неожиданное. Мы существа столь зыбкія, что подъ конецъ ощущаемъ т? самыя чувства, которыя сначала выказывали изъ притворства. Сокрываемыя печали мои были мною отчасти забыты. Мои безпрерывныя шутки разс?явали мое собственное уныніе; и ув?ренія въ н?жности, коими ласкалъ я Элеонору, разливали въ сердц? моемъ н?жное умиленіе, которое почти походило на любовь.
По временамъ воспоминанія досадныя осаждали меня. Когда я бывалъ одинъ, я предавался припадкамъ тоски безпокойной: я замышлялъ тысячу странныхъ предпріятій, чтобы вдругъ вырваться изъ сферы, въ которой мн? было неум?стно. Но я отражалъ сіи впечатл?нія, какъ тяжелые сны. Элеонора казалась счастливою; могъ ли я смутить ея счастіе? Около пяти м?сяцевъ протекло такимъ образомъ.
Однажды я увид?лъ Элеонору смущенною: она старалась утаить отъ меня мысль, ее занимавшую. Посл? многихъ просьбъ она потребовала отъ меня об?щанія не противиться р?шенію, принятому ею, и призналась, что графъ П… писалъ къ ней. Тяжба его была выиграна. Онъ вспоминалъ съ признательностью услуги, ею оказанныя, и свою десятил?тнюю связь. Онъ предлагалъ ей половину фортуны своей, не съ т?мъ, чтобы соединиться съ нею (соединеніе было уже д?ломъ невозможнымъ), но на условіи, что она броситъ неблагодарнаго предателя, ихъ разлучившаго. Я отв?чала, сказала она мн?, и вы угадаете, что я отвергла предложеніе. Я слишкомъ угадалъ ее, я былъ тронутъ; но я въ отчаяніи отъ новой жертвы, принесенной мн? Элеонорою. Не см?лъ я однакоже представить никакого возраженія: вс? попытки мои въ этомъ отношеніи были всегда такъ безплодны!… Я вышелъ, чтобы обдумать, на что р?шиться, мн? ясно было, что наши узы должны быть разорваны. Он? были прискорбны мн?, становились вредными ей: я былъ единственнымъ ей препятствіемъ въ новомъ пріобр?теніи пристойной чреды и уваженія, рано или поздно посл?дующаго въ св?т? за богатствомъ. Я былъ единственною преградою между ею и д?тьми ея. У меня въ собственныхъ глазахъ не было оправданія. Уступить ей въ этомъ случа? было бы уже не великодушіе, но преступная слабость: я об?щалъ отцу своему быть снова свободнымъ, когда уже не буду нуженъ Элеонор?. Наконецъ, настало для меня время вступить на поприще, начать жизнь д?ятельную, пріобр?сть н?которыя права на уваженіе людей, оказать благородное употребленіе моихъ способностей. Я возвратился къ Элеонор?. Мн? казалось, что я непоколебимо утвержденъ въ нам?реніи принудить Элеонору не отвергать предложеній графа П… и объявить ей, если нужно будетъ, что уже во мн? н?тъ къ ней любви. Милый другъ, сказалъ я ей, можно н?сколько времени бороться съ участью своею, но должно наконецъ покориться ей: законы общества сильн?е воли челов?ческой; чувства самыя повелительныя разбиваются о роковое могущество обстоятельствъ. Напрасно упорствуемъ, сов?туемся съ однимъ сердцемъ своимъ: рано или поздно мы осуждены внять разсудку. Я не могу удерживать васъ дол?е въ положеніи, недостойномъ равно и васъ, и меня: я не могу того позволить себ? ни для васъ, ни для самого себя. По м?р? словъ моихъ, которыя произносилъ я, не глядя на Элеонору, я чувствовалъ, что мысли мои становились темн?е, и р?шимость моя
