Неужели она испортит ему удовольствие, отказываясь заняться любовью этой ночью в приятном одиночестве в купе первого класса?
Потом она уснула, вздрагивая всякий раз, когда ей казалось, что в проходе раздаются шаги контролера. Он же встал, прижался к запотевшему оконному стеклу, прорезаемому длинными дождливыми потоками, пристально вглядываясь в то, что проносилось мимо, и впитывал все - огни деревень, маленькие станции, белые шлагбаумы на переездах. Все ему нравилось, он испытывал чувство наслаждения и, когда поезд сделал остановку в Эвре на десять минут, не сумел победить искушения и, несмотря на опасность привлечь внимание контролера, бросился в буфет, чтобы выпить вина и купить для Лины яблоко.
- Где мы?
- В Эвре.
- Который час?
- Полночь.
Запах яблока, которое она ела, захлопнувшиеся с шумом дверцы...
Весь этот привкус поезда остался у него в горле, проникнув глубоко внутрь. Он не мог от него отделаться и потом, когда они брели через пустынную площадь, звонили в дверь гостиницы для приезжих, шли за ночным сторожем в стоптанных башмаках в номер без водопровода и с постелью под покрывалом.
- Не забудьте меня разбудить в восемь часов.
Он сам проснулся в семь. Еще не совсем рассвело. Побрившись с холодной водой, Мишель оделся и пошел бродить по улицам, лоснившимся от дождя, дважды миновал один и тот же канал и наконец обратился к мусорщику, чтобы узнать, где центр города.
В восемь он уже был на узкой, с неровной мостовой и с почти отсутствующими тротуарами улице Шануанесс, по обе стороны которой высились старые особняки с каменными тумбами по бокам.
Дом номер 7, который ему показали, выходил на улицу огромными зелеными воротами с двумя глухими стенами по обе стороны. Чтобы увидеть то, что находилось за ними, следовало отойти подальше и только тогда можно было заметить покрытую шифером крышу дома.
Удобно ли было явиться в такую рань? Засунув руки в карманы плаща, в промокшей от дождя шляпе он стал прогуливаться по улице. Его немного мучил голод, и он зашел в кафе выпить кофе с рогаликом.
- Позвоню в девять,- решил он.
Но сделал это в полдевятого. Потянув на себя медную ручку, он услышал в тишине двора усиленный тонким шелестом дождя звон монастырского колокола, чьи торжественные звуки не нашли никакого отклика.
Обождав немного, он отступил в надежде разглядеть за стеной окна и позвонил еще раз.
В доме напротив на первом этаже открылось окно с геранью, и женщина в бигуди спросила его:
- Что вам угодно?
- Это дом господина Дьедонне?
- Там никого нет.
- Вы не знаете, где я могу его найти? Срочное дело.
- Вчера он был здесь, но вечером они уехали. На машине. У вас есть шанс найти его в деревне.
Следовало ли ему признаться, что он не знает ничего о господине Дьедонне и что не ведает, где находится эта деревня? Женщина стала закрывать окно, за которым в полумраке можно было различить девочку, ожидавшую, чтобы мать одела ее.
- Простите, мадам, но вы не знаете его точный адрес?
- Нет... Где-то около Арроманша...
Может быть, Мишель не напрасно верил в чудеса? Потому что как раз произошло одно из таких чудес. Со стороны улицы Сен-Жана раздались чьи-то шаги. Даже не посмотрев туда, женщина сказала:
- Это почтальон. Узнайте у него.
Действительно, почтальон сообщил ему, что господин Дьедонне проживает на вилле 'Воробьиная стая' между Курсей и Арроманшем.
- Если вы поторопитесь, то еще успеете на местный поезд, отходящий с Рыночной площади.
Мишель оставил Лину в гостинице спящей. Теперь у него не было времени, чтобы забежать за ней.
Он поспешил, чтобы не опоздать.
- Позвоню ей потом. К тому же она наверняка не готова и не сможет меня сопровождать.
Запах мокрой капусты, и особенно цветной, означал, что он достиг овощного рынка. Два местных узкоколейных поезда чернильного цвета стояли посреди площади вплотную к корзинам.
- Как проехать до Арроманша?
- Первым... Поторопитесь...
Он успел тем не менее проглотить рюмку белого вина в одном из рыночных кабачков. Было жалко, что нельзя подольше насладиться атмосферой этого маленького заведения. Он совсем взмок от быстрой ходьбы и, вскочив на заднюю площадку, остался на платформе, на которую со всех сторон, как хрустальные стрелы, падали тяжелые струи дождя.
Они миновали первую деревню, когда из теплого вагона появился контролер, и тогда только с чувством вины Мишель понял, что не оставил Лине денег, что у нее в сумочке не осталось ни сантима.
Но ведь она находилась в гостинице и могла что-нибудь заказать в долг! По приезде на место он позвонит ей. Только как это сделать?.. Ночью он не обратил внимания на вывеску меблирашек. А рядом с вокзалом их было несколько.
Впрочем, лучше пока об этом не думать. Он закурил сигарету, на ее середину упала капля дождя, оставив серое пятно на бумаге. Табачный дым на некоторое время повис в воздухе, а затем его прогнал ветер, и он растворился в дожде.
Контролер сказал ему, когда они оба, засунув руки в карманы, с красными носами и пританцовывая от холода, стояли на задней площадке:
- Какой сегодня день? Пятница? Значит, в Люке рынок и у вас есть шанс, подождав с четверть часа, пересесть в Лангрюне на Уистреамский поезд. Если он только не придет раньше времени,- заметил он.- От него всякое можно ожидать. Прибывает то до времени, то с опозданием.
Моде дал себе слово воспользоваться остановкой в Лангрюне, попробовать дозвониться до Лины. Та наверняка снова уснула. Ему казалось, он видел, как она спит, закинув руку под голову. Он ведь не задвинул штору. Наверное, ей помешает уличный свет со двора, отражающийся на покрытом цинком подоконнике. Теперь она скоро проснется, машинально ощутив рядом с собой пустое и холодное место.
Плетеные изгороди подходили к самому маленькому черному поезду, поля под набухшим от дождя небом простирались до самого горизонта. Мишель с удовольствием представлял себе их номер, вставшую с заспанными глазами жену, ищущую спички, чтобы разжечь спиртовку и поставить на нее утюг. Забавляясь, он вспоминал подробности: голые ноги на тонком коврике, кусок красноватого линолеума в туалетной комнате. Ему запомнились цвет обоев, вокзальная площадь, вывески с большими белыми буквами, но он не мог вспомнить, был ли это Железнодорожный отель или отель Путешественников?
Едва поезд остановится, пообещал себе Мишель, он тотчас сбегает к телефону в первое же кафе. Еще не доехав до Лангрюна, Моде ощутил в воздухе водяную пыль, принесенную западным ветром с моря. Облизнув губы, он почувствовал соленый привкус и раздул ноздри, стремясь уловить аромат морских водорослей.
Поезд остановился на маленькой площади. На соседние рельсы должен был прибыть ожидавшийся узкоколейный поезд из Уистреама. Поначалу он увидел только обычную деревню, но, спустившись на землю, в конце улицы обнаружил кучу песка и гравия, пустырь, заброшенную стройку. Все тут было пронзительно белого цвета. Еще более яркого белого цвета птицы выделялись на сумрачном фоне неба. Поняв, что перед ним море, Моде бросился вперед, увидев кипевший пеной вал, неумолимо надвигавшийся из морских просторов и разбивавшийся о берег.
Он впервые видел море. Знакомство состоялось в день, когда оно было свинцово-серого цвета, так что небо казалось светлым. На брошенном в беспорядке пляже он увидел несколько развороченных кабин, а обернувшись - два убогих отеля с запертыми ставнями.
Но Мишель не испытывал чувства разочарования. Не боясь показаться смешным, он подбежал к кромке,
