Поколение Китеж. Опыт построения сообщества

Глава 11. ДЕТИ. ИСПЫТАНИЕ РЕАЛЬНОСТЬЮ

У нас уже накоплено много свидетельств в пользу идеи о том, что ребенок длительное время находится как бы в поле сознания матери, получая информа­цию напрямую. Что и как передает информацию, мы пока не знаем. Можно назвать это чем-нибудь вро­де потоков энергии определенной частоты. Но нам и не нужны научные названия! Нам нужны прак­тические выводы, как добиться любви и согласия со своими детьми!

Так вот, приходится принять, что дети, не пони­мая, ощущают, причем в широком, доступном только им диапазоне. Им постоянно требуется подтвержде­ние любви, но не словами, а состояниями! Они чув­ствуют сильнее и тоньше, чем взрослые, так как от контакта с матерью в первые годы буквально зави­ сит их жизнь. Они знают мир внутренних пережива­ний матери, как рыба знает воду. И также как рыба знает подводные течения, дети знают ток любви — гарантию, что их не бросят, защитят, накормят.
Для русского человека это высший и желаемый уровень близости. Он подразумевает открытость, дове­рие, понимание, но требует дополнительного настроя, следовательно, новых затрат энергии. А эта энергия, с точки зрения разума, нужна для более полезных дел.
Именно через взрослых, живущих рядом, расту­щая личность учится понимать, что такое радость свободы и творческого напряжения. Только в пря­мом контакте со взрослыми и сверстниками ребенок убеждается в ложности своего представления о мире как месте страданий.
Но человеческое общение неизбежно приводит к кризисам.
Психологи давно признали, что конфликт с окру­жающими, даже кризис, неизбежен при переходе на каждую новую стадию развития личности. Но кон­фликт табуирован в нашей культуре, конфликт озна­ чает крах, крушение. Поэтому учителя, воспитатели, даже приемные родители, часто вынуждены скры­вать, что у них произошел конфликт с ребенком. Окружающие осудят, журналисты растрезвонят, проверяющие инстанции накажут! Главное, чтобы все было шито-крыто внешне. А что внутри — не то чтобы не важно, но слишком запутанно и…
В любом случае, нравится нам это или нет, лич­ность без кризисов не развивается.
Я сам верил в дружбу и жертвы ради возвышен­ной идеи. А потом человек, которого я считал своим другом и последователем, попытался превратить Ки­теж в собственную фирму. Я пережил кризис, то есть болезненное столкновение моей программы с реаль­ностью мира. Мир опять победил. Я стал умнее, но заплатил за это болью расставания с иллюзиями.
Стоило оно того? А может быть, в этом и есть смысл жизни?
Позволено ли нам лишать наших подопечных права столкнуться с реальностью? Мне кажется, что правильный ответ: «Нет» .
Из воспоминаний Антона
— Я когда жил в Китеже, был, как робот. Я же не задумывался, как поесть, где переночевать, откуда деньги. В городе пришлось и деньги считать, и думать, с кем общаться, чем делиться, когда учить уроки, когда гулять. Вы мне говорили, предупрежда­ли, но я вообще это мимо ушей пропускал. Пока сам не попал в эту среду.
А она уж меня стала форматировать.
С реальностью никто не спорит. И создаваемый нами мир Китежа должен быть таким же материаль­ным и надежным, как реальный, а отношения вну­три него должны складываться так же пластично, непредсказуемо, свободно, нелинейно, как и в мире за воротами Терапевтического сообщества. Значит, и здесь без кризисов не обойтись!
Маша Кривенкова, приемная мама:
— Мы в Китеже испытываем радость, когда вдруг в ребенке проявляется что-то, до этого скрытое. Ти­хий, скованный ребенок превращается в обидчивого, впадающего в детство, необязательного, становится слишком громким. Значит, он убедился в безопасно­сти окружающей среды и решил проявить себя, попро­бовать другие образцы поведения. То есть, он решил раскрыться и преодолеть внутренние барьеры.
Развивающая среда должна быть активной, но не­агрессивной. Внешняя опасность заставит прекра­тить развитие и сосредоточиться на отработке про­грамм защиты. То есть сознание, вместо того чтобы расширяться и осваивать новое, начнет наращивать внешние защитные оболочки. Будет потеряна пла­стичность и готовность к изменениям.
Но я говорю не о том, чтобы мы все стали добры­ми и ласковыми. Разве полезла бы кистеперая рыба на сушу, если бы жила в комфортной среде, а добрые учителя подносили ей много корма. Боюсь, воспитание без насилия, как его видят некоторые рефор­маторы на Западе, не самый надежный способ раз­вивать человеческую личность. И разве гуманно вы­пустить в мир ребенка, неподготовленного к встрече с реальностью. Когда мама ставит ребенка на ноги и говорит: «Сам учись ходить» — это тоже отчасти на­силие. Но какая мама может защитить ребенка от падения? Важнее научить правильно падать.
Вот что писал один из основоположников гумани­стической психологии А. Маслоу: «Боль и конфликт могут вылиться в развитие и совершенствование. Если мы не будем давать человеку пройти через боль или будем всячески оберегать его от страданий, то это может вылиться в своеобразную избалован­ность, за которой стоит наше неуважение к его це­лостности, внутренней природе и дальнейшему раз­витию индивидуальности».
Один из выпускников:
— Я на вас обижался часто. Мне казалось, вы на­рочно меня напрягаете. Откуда я знал, что вы меня к жизни готовили. Ну, вы говорили, но я не верил. Те, кто от нас ушел в обиде, как Витька (другой выпуск­ник), сразу сбросили ваши идеалы. Витька работал на мойке машин, в киоске, теперь офисы ремонти­рует, все ради денег пахает, а говорит, что ищет себя.
Многие из Китежа уходят с обидой. Это их дет ­ская защита, не проработанная.
Сколько мы не объясняем нашим старшеклассни­кам реалии современной жизни, эти объяснения не пропускает какой-то фильтр в сознании наших де­тей. Они не то чтобы не верят, они просто не могут принять в себя наши советы. Молекулы информации не зацепляются за более длинные цепочки образов, уже существующих в сознании наших воспитанни­ков, так как не находят аналогий, вызывающих ин­терес и узнавание.
Игорь, 15 лет:
— Мне кажется, что я буду сидеть в кабинете, и видеть меня будут только мои клиенты. Я по­сле нескольких лет работы не буду ездить на обще­ственном транспорте — у меня будет машина.
Такой примитивно-мажорный образ будущего, по сути, является компенсацией трудного прошлого.
Несмотря на то что наши дети хорошо информи­рованы на уроках обществознания, истории и эко­ номической географии, как зарабатывать деньги, открывать фирмы, заниматься бизнесом, они пред­ почитают строить образы будущего без прочного фундамента реальности на детских мечтах и иллю­ зиях.
Так приятнее! Да и на самом деле не о деньгах они мечтают, а о том, что, став богатыми, они компенси­руют страх одиночества, недостаток любви и всеоб­щего признания.
Обычно взрослым не удается разубедить даже родного ребенка. Разубеждает только столкновение с жизнью! Значит, брать это препятствие ему при­дется самому. Хорошо еще, если он не будет во всех своих