Поколение Китеж. Опыт построения сообщества

неудачах обвинять именно родителей. Такое тоже бывает. Но это бывает и с родными детьми. Го­ворят, проходит по мере взросления.
Снова и снова повторяю себе: ты не можешь заста­вить детей принять твой жизненный опыт насильно. Иногда удается привлечь внимание, объяснить. Но стоит надавить, поторопиться, и сознание растущей личности захлопывается, как створки моллюска, по­чуявшего опасность. И тогда вообще все бесполезно. Каким бы умным я ни считал себя, подростки сами бу­дут решать, что взять у меня, а где набить собственные шишки… Надо удовлетворяться ролыо советника.
Честно говоря, мне эта роль удавалась хуже всего! Я всегда считал себя вправе говорить, как «правиль­но», и дая?е не вести за собой, а толкать на «правиль­ный» путь моих приемных детей. Увы, это не укре­пило наших семейных уз. И многие из тех, кому я пытался помочь, могли бы теперь сказать мне:
— Ты сам оттолкнул нас от себя. Ты слишком высоко поднял планку своих ожиданий, мы просто боялись не соответствовать. Знаешь, как это боль­но и трудно жить в страхе, что тебя не оценят по достоинству, что над тобой посмеются как над неудачником. Нам проще было вообще забыть и про тебя, и про твои ожидания…
Для себя я решил следующее: по мере взросле­ния моих приемных детей я позволяю им ударяться о реальность и объясняю, в чем была их ошибка. Мы вместе обсуждаем цели и пути к ним, а также возмож­ ные препятствия. Когда дети дорастают до осмыс­ленного восприятия, а случается это в шестнадцать– семнадцать лет, я как можно мягче сообщаю им правду, которую они чувствовали, но не могли еще осознать, попав в детский дом. Мир способен уни­чтожить того, кто не готов принять его вызов.
Иногда это помогает, иногда нет. В нашем случае защитить означает подготовить к самостоятельной жизни. Кстати, защита отличается от контроля толь­ко одним: контроль — это защита, о которой не про­сили, чаще всего выставленная до того, как произо­шло столкновение с реальным испытанием.
Наше поселение — не остров и не секта. Вся его деятельность ориентирована на подготовку детей к реальностям жизни, к выходу во внешний мир. Но между нами и внешним миром существует опреде­ленная граница, которая не отделяет, а разграничи­вает, подобно клеточной мембране, обеспечивающей и целостность клетки, и постоянный обмен веществ между клеткой и окружающей средой.
Как сказала одна наша воспитанница: «В Ките­же мне помогли заразиться желанием жить» — не помню, то ли сама придумала, то ли из книги вычи­тала эту формулировку.
Общий поток, океан сознания. Реакция со всех сторон. Человек говорящий как бы опущен в ак­ тивную среду. Зная пунктик наших современных психологов, задамся вопросом: «Можно ли назвать ее безопасной?» Для тех, кто привык, — да. Для остальных она покажется слишком требовательной. Это кипение, это вызов. Но это и радость разделен­ных переживаний и открытий, это ощущение своего единства с кругом единомышленников, ЭТО ПРЕ­ВРАЩЕНИЕ МАЛЕНЬКОЙ ЛИЧНОСТИ В ТВОР­ЦА. Педагогика — не наука, а творчество, основан­ное на знании законов развития личности.
Мы продолжаем надеяться, что наши дети проне­сут через всю жизнь идеалы дружбы, любви и слу­жения обществу, найдут себе работу, смысл жизни, круг соратников.
Детей воспитывает реальность. Чем она плотнее и разнообразнее, тем лучше развивается ребенок. Не всегда, но как правило.

Глава 12. ПУТЬ ЖЕНИ

Женю мы взяли из калужского детдома в возрасте девяти лет вместе с шестью его братьями и сестрами. Дети были не простые, сейчас про таких говорят: пе­дагогическая запущенность. Но Женя и на этом фоне выделялся в худшую сторону: курил, не слушался, не учил уроки, не сидел ни минуты спокойно. Если к нему обращался кто-нибудь из взрослых, он оттопы­ривал нижнюю губу, выкатывал глаза — являл миру образ умственно отсталого беспризорника. В первые месяцы стало очевидно, что приемная мама, погло­щенная заботами о его младших братьях и сестрах, именно с ним не справится.

Ему была просто необходима «мужская рука». Мы дали мальчику в наставники молодого препо­ давателя Митю. Фактически Мите выпала нелегкая роль отца, которая осложнялась необходимостью внедрить в Женино сознание простейшие требова­ния: ежедневно чистить зубы, читать, говорить «по­ жалуйста».
Наставник был строг, но заботлив. Женя адап­тировался, стал задавать вопросы, разговаривать, правда, только с Митей. На Совете наставников даже взял обязательство: научиться не ссориться с одно­ классниками. Потом задача расширилась: не ругать­ся и не обзывать всех, особенно девочек.
Этот период установления доверия к миру и приемным родителям мы в Китеже называем «медовый месяц». Иногда он длится два-три месяца, по все равно кончается, как и все хорошее в этом мире. Прошло полгода, и Женя начал выяснять управляемость окружающего мира и масштабы своей свободы. Делал он это весьма предсказуемым способом: «Я не буду делать уроки!» Мите Педсо­вет рекомендовал продолжать приучать мальчика к дисциплине.
Прошла неделя.

ИЗ ЗАПИСЕЙ ПЕДСОВЕТА
Женя опять перестал не только делать уроки, но и чи­стить зубы, бунтует. Вслух, провокационно. Месяцем рань­ше он бы не отважился. А теперь знает, что он личность, у которой есть права!
Чистка зубов — только предлог, повод для про­верки управляемости мира. Митя, обеспокоенный протестом любимого ученика, проконсультировался на Педсовете, как быть дальше. Получил моральную поддержку и рекомендацию не отступать ни по одно­му из требований, но и не прибегать к насилию. (Ин­ тересно, как у него это получится.)
Долго томиться в ожидании не пришлось. Мы со­брались уже на следующий день, чтобы выслушать сетования обескураженного Мити. А было так.
— Придется тебе, Женек, и учиться и зубы чи­стить, так Педсовет постановил.
— А ты что, Митя, про наши отношения другим рассказал?
— Да, мы обсуждали на Педсовете…
Ну ты — стукач!
Заметьте, мальчик попал в небезопасную для не­го ситуацию. Как реагировать? Где взять нужные слова? Только в прошлом жизненном опыте. А опыт этот от старших детдомовцев, романтизирующих зо­ну, куда, впрочем, большинство из них и попадает по прошествии некоторого времени…
Женя не виноват. Он просто не мог определить место Мити в своей системе мира. Вот если бы Митя вел себя как пахан, то и проблем бы не было. Женя подчинился бы без вопросов. Но в сознании Жени не было аналогов, которые позволили бы разобраться в невидимых социальных границах нового мира. А к самостоятельной работе по созданию новых образов мальчик еще не был готов. Из нашего мира он пока ничего не мог взять, так как не видел Китежа, словно для него он все еще скрывался в водах Светлояра.
По многим косвенным признакам было ясно, что Жене Митя даже нравится. Но Женя не имел в со­ знании образа нормальных отношений с отцом, он привык просто подчиняться грубой силе. Опыт его отношений с воспитателями в детдоме нам тоже не мог помочь. На том месте, где должен был находить­ся образ любящего отца-защитника, зияла пустота. Такие пустоты сверху закрываются следующими слоями