помню. Если что и сорвалось с уст невольно, прошу простить! — заговорил Спиридон. — Не помните? За запертой дверью вы были храбрее, когда кричали мне «бессовестный», а теперь и не помните? — строго спросил Тариэл. — Не помню, и все же приношу вам свои извинения, А теперь, что вам угодно еще? — Что угодно? — злобно переспросил Тариэл и глаза его сверкнули по-иному. — Не помните? — повторил он и с такой быстротой выкинул ногу и пнул ею в-бок Спиридона, что тот свалился ничком в грязь, не понимая, откуда последовал удар, причинивший ему такую-сильную боль в боку. — Вот что мне угодно! — добавил Тариэл, все еще не двигаясь с места, чтобы, когда Спиридон поднимется,, еще раз пихнуть его ногой и свалить опять в грязь. Пусть бы его красивая жена могла в полную меру насладиться позором своего мужа. План им был заранее выработан: избить Спиридона. так, чтобы не пользоваться ни рукой и ни оружием. «Одной только ногой! Так смешнее и унизительнее», — рассуждал он. Спиридон поднялся и, увидев стоящего все на том же месте Тариэла, понял, что тот собирается повторить удар. Он потянулся за своим револьвером, который носил с собой в голенище сапога, когда ездил куда- нибудь. Но при падении револьвер, видимо, спустился слишком-низко, и он не сразу мог выхватить его. Тариэл сообразил, что Спиридон ищет револьвер и рассвирепел. Он забыл о своем решении не марать рук и тигром кинулся на Спиридона. Тот не успел даже поднять головы, как-сильный удар тариэловых ручищ снова опрокинул его в грязь. — За револьвер еще хватаешься!—ревел Тариэл, нанося беспощадные удары своей жертве. Сообщники Тариэла издали глядели на забавное для. них зрелище. Из лавок выбежали люди. — Этот сумасшедший убьет его! — закричал кто-то и бросился к Тариэлу как раз в то время, когда Тариэл схватил рукой несчастного Спиридона за одну ногу, а другую придерживал своей ногой, намереваясь разорвать его пополам. Не знаю, возможно ли таким образом разорвать, человека надвое, но он наверняка переломал бы ему обе ноги. Особенно бесился Тариэл от того, что Спиридон ни разу не попросил у него пощады. Несчастную жертву вырвали, наконец, из лап Тариэла. Спиридон был в грязи, одежда на нем была изорвана и тоже вываляна в грязи. Он вытащил револьвер, но было поздно: Тариэл стоял в окружении людей, уговаривающих его успокоиться и, выстрелив в него, он мог лопасть в невинного человека. Спиридон снова опустил револьвер за голенище и побрел дальше. А Деспинэ в это время стояла у порога своей комнаты и отсюда видела все. Она вздрогнула и насторожилась, когда Тариэл направился к ее мужу. И когда Спиридон свалился в грязь от пинка Тариэла, она пронзительно вскрикнула и, не помня себя, бросилась на помощь мужу. Но один из сообщников Тариэла внезапно преградил ей путь. — Куда вы? Такой ангел не должен вмешиваться в драку! — сказал он ей. Деспинэ хотела увернуться от него, но он схватил нее в раскрытые объятия и крепко стиснул, будто защищал ее. Женщина стала вырываться из объятий. В бессильной злобе она больно впилась зубами в его руку. И только тогда молодой человек разжал объятия. Но за это время Тариэла успели оттащить от Спиридона. Избитый и несчастный, он шел теперь ей навстречу. Что ей было делать? Как живой мертвец побрела она за мужем, таким же мертвецом. Долго волновались люди, обсуждая происшедшее. Одни винили Спиридона, он-де русскими словами бранил Тариэла, а разве Тариэл спустит такому! Другие шли еще дальше: жена учителя, говорят, обещала Тариэлу выйти к нему в сумерках на свидание, а муж узнал об этом, и все произошло из-за этого. И не перечислить, сколько еще сплетен развели вокруг! Только некоторые (и таких было немного) мрачно хмурились, узнав про эту историю, и говорили, что это не храбрость, а просто-напросто зверство. Между тем, настал час отъезда. Спиридон убедился, что оставаться и искать справедливого наказания Тариэла за насилие и незаслуженное оскорбление бесполезно, он только поставит себя в еще более оскорбительное положение. Поэтому он с женой заранее вошли в вагон., чтобы поскорее отгородиться от этих проклятых мест. — Послушайте, вы про дуэль забыли! — издевательски крикнул Тариэл в окно вагона, в котором сидел Спиридон. Но Спиридон только безразлично посмотрел в сторону окна. Как только поезд отошел, Тариэл со своими друзьями по своему обычаю зашел в духан и продолжал кутить с таким беспечным видом, словно в этот день и букашки не обидел. Правда, не удалось ему на этот раз удовлетворить свой каприз, но зато он утешился избиением мужа женщины, над которой ему хотелось потешиться.
VII
Спиридон и его жена, проехали несколько станций,, не перемолвившись ни словом. Сидели на своих местах молчаливые, ушедшие в свои печальные думы. Когда они подъезжали к узловой станции, где поезд стоял долго и можно было наспех перекусить, Спиридон обратился к жене: — Ты не проголодалась? Здесь хороший буфет. — Нет, есть не хочется,— сказала Деспинэ грустно. — Может, чаю выпьешь, или кофе? Ехать нам еще; долго. — Не хочется. Может, ты проголодался? — Не очень. Но если ты поешь, и я съел бы что-нибудь. Спиридон сказал это, чтобы вывести Деспинэ из тяжелых дум, хотя и сам вовсе не хотел есть. — Животное в образе человека нам нанесло оскорбление. Нельзя же надрывать себя из-за этого! — заметил Спиридон. — Если человек сам не надорвется после такого случая, надрываться нарочно не следует. Но если ты не можешь не надрываться, то делать нечего, от себя никуда не уйдешь! — с грустной лаской в голосе ответила Деспинэ. Спиридон смолчал. «Нельзя утешить другого, когда у самого в душе ад. Нельзя убеждать другого в том, чему сам сопротивляешься», —подумал он. Матери Спиридона они не рассказали о том, что произошло с ними. Однако она сама заметила, что сын и его жена очень мрачны. — Сынок, на тебе лица нет. Вы оба бледны, как покойники!— сказала она сыну.— Что-нибудь случилось с вами нехорошее? — Ничего, мама. Мы устали в дороге, — успокоил он мать. «Может быть, они поссорились», — подумала она, но скоро убедилась, что муж и жена любят друг друга по прежнему, даже, пожалуй, еще больше взаимной нежной предупредительности в их отношениях. Так и осталась для матери тайной навеки печаль, точившая ее сына и невестку. В тот же вечер Спиридон слег в постель. Сначала его знобило, потом сделался сильный жар. Ни мать, ни Деспинэ не смыкали глаз всю ночь. На другой день Деспинэ пригласила к больному местного фельдшера. Тот выписал какие-то жаропонижающие лекарства. Через несколько дней Спиридон поправился. Ликованию Деспинэ и матери не было границ. Они обе рано легли спать в этот вечер, так как устали за время болезни Спиридона, и крепко уснули. В полночь Спиридон проснулся от того, что сильно вспотел. «Как бы не свалиться мне надолго в постель!» — с тоской подумал он. Вдруг резкий крик Деспинэ прорезал ночную тишину. — Что с тобой? Спиридон бросился к ней в одном белье, забыв о том, что он в поту. — Ничего. Опять огромный медведь хотел утащить меня в свою берлогу! — вся дрожа, лепетала Деспинэ. Он с трудом успокоил ее, и они уснули только на рассвете. На другой день у Спиридона поднялась температура и он опять слег. На этот раз болезнь приковала его к постели на два месяца. С той поры он часто хворал. Стало очевидно, что прежнего здоровья ему не вернуть. Здоровье Деспинэ тоже внушало большие опасения. Ей почти каждую ночь снился медведь и она все
