ВСТРЕЧА СЕДЬМАЯ. Одержимость
Когда мне было неполных семь лет, в наш класс вошла очень энергичная женщина. Она о чём-то поговорила с моей учительницей, и та указала на меня. В тот момент я не догадывался о том, что происходит событие, которое тайным образом повлияет на всю мою последующую жизнь. Меня выбрали на роль Серёжи в инсценировке романа Л. Н. Толстого «Анна Каренина».
Женщина оказалась режиссёром инсценировки. Звали её Ася Семёновна Лосева.
Я не случайно называю её имя в книге. Я хочу, чтобы оно осталось по крайней мере столько, сколько будут читать эту книгу. Потому что ей сейчас 96 лет, она живёт недалеко от меня в Стокгольме и ведёт себя так, что её ровесник-муж, много лет проработавший в качестве театрального режиссёра, Соломон Савельевич Казимировский пишет для неё и о ней стихи.
Но вернёмся к далёкому прошлому. Тогда Асе Семёновне было только 45. И прежде, чем дать мне роль, она рассказала о том, что происходит в романе.
Меня познакомили с «моей мамой» - Анной. Мне показали «моего отца» - Каренина. И вынуждены были рассказать потрясшую меня до глубины души историю жизни и смерти моей «мамы».
Оказалось, что в эпизоде, где мне предстоит играть, мама Анна, которую не допускают к сыну, тайно забегает в его (мою) спальню для того, чтобы увидеть его (меня) в последний раз. После этого она бросится под поезд и погибнет под колёсами.
Я, конечно же, немедленно спросил, почему моя «мама» должна погибнуть. И мне вынуждены были рассказать. Оказывается, Анна, будучи замужем за Карениным, безумно полюбила другого человека по фамилии Вронский. Ради своей любви она пошла на огромные жертвы.
Меня (сына Серёжу) у неё забирают навсегда, муж порывает с ней, весь свет осуждает Анну. Вронский вскоре разлюбил её. Жизнь Анны кончена. Осталось только попрощаться с сыном и покончить жизнь самоубийством.
Представляете себе: вся эта невероятная информация набросилась на меня - ребёнка, которому не исполнилось ещё и семи лет!
Со мной произошло что-то ужасное.
Я бесконечно влюбился в мою «маму» - Анну. Исполнительница её роли была юной женщиной невиданной, с моей точки зрения, красоты. Высокая, стройная, с длинными золотистыми волосами, с тончайшими дворянскими чертами лица. И вот теперь представьте себе: я в своей спальне, в ночной рубашечке, и ко мне приходит «моя мама», которая, я знаю, сейчас уйдёт и бросится под поезд. Что я должен делать? Удержать! Сказать что-то такое, что «маму» остановит. Но ведь у меня был выученный текст, отступать от которого невозможно.
К тому же я понимал, что раз писатель написал, то никто в целом мире не может этого отменить.
И всё, что я делал, было незаметно для зрителя. Изо всех сил я крепко обнимал маму Анну, пытаясь объятиями передать ей мою мольбу:
А вслух произносил текст...
На каждой репетиции, а затем на спектакле я пытался удержать её от смерти. Но не смог!..
И каждый раз она уходила от меня и умирала под колёсами страшного поезда. Ночами я не спал - я строил планы, я размышлял о том, что мне сделать, чтобы «мама» не уходила умирать.
Однажды ночью я даже придумал - закричать публике: «Удержите мою маму, иначе она погибнет! Помогите мне!!!» Я засыпал и просыпался весь в поту! Но утром понимал: закричать я не имею права. Ибо, согласно Толстому, Серёжа, то есть я,
Весь ужас в том, что мне
Когда мне было лет 14-15, я сформулировал это взрослым языком.
Я ни в коем случае не провожу каких бы то ни было аналогий между собой и гениальным композитором, о котором буду писать дальше, нас объединяет только одно общее качество - одер жимость.
...Жил в России музыкант. Играл на рояле (и прекрасно играл!), сочинял музыку (очень красивую музыку!). Его музыку нельзя было назвать гениальной, уж больно он любил Шопена, подражал ему. Но достигнуть шопеновской глубины не смог, ибо Шопен - один во всей музыкальной истории. Вторым Шопеном быть невозможно. И вдруг!..
И вдруг музыкант понял! Понял, что он - не пианист. И не композитор - любитель Шопена. И не исполнитель музыки для восторженных дам. Он понял, что ему, Александру Скрябину (модуляция 14) СУЖДЕНО СПАСТИ ЧЕЛОВЕЧЕСТВО.
