Тайны гениев-2, или Волновые пути к музыке

посадку в аэ­ропорту Стокгольма Арланда. Просим пассажиров пристегнуть привязные ремни и привес­ти спинки кресел в вертикальное положение. При выходе не за­будьте свои личные вещи». Я посмотрел в окно: мы летели над островом Готланд!!! Вот она - несопоставимость расстояний и скоростей!

Но в стихотворении Пастернака мы - намного выше. Ибо казармы и кочегары

разномасштабны.

И поэтому дальше так естественно:

Всем корпусом на тучу
Ложится тень крыла.
Блуждают, сбившись в кучу,
Небесные тела.

-    Естественно?! — воскликнете вы.

Но если небесные тела сбились в кучу, то на какой мы вы­соте? И где это видано, что обыкновенный самолёт смог подняться так высоко, что уже и небесные тела сбиваются в кучу, как бельё в прачечной?

А кто вам сказал, что где-то по-прежнему существует ка­кой-то самолёт?

-    Как же! - скажете вы.

-    А «тень крыла»?

Друзья мои, дорогие мои читатели! Ведь вы же сами только что вполне справедливо отметили, что (цитирую вас) «обыкновенный самолёт не может подняться так высоко». А он и не поднялся, он давно «потонул в тумане, исчез в струе».

- Тогда тень какого крыла ложится на тучу? А вот на этот вопрос я вам отвечу не раньше, чем когда мы доберёмся до конца стиха.

Итак, на каком же мы расстоянии от нашей планеты? А об этом довольно ясно сказано в стихотворении:

И страшным, страшным креном
К другим каким-нибудь
Неведомым вселенным
Повёрнут Млечный путь.

Что, начинаете понимать? Мы уже в таком измерении, где Млечный путь ведёт себя как самолёт!!! Виден его наклон, крен (как у самолёта, идущего на посадку) И к тому же «другие какие-нибудь вселенные» общаются с Млечным путём как партнёры по странным космическим играм!

Итак, где мы теперь?

Попробуем сориентироваться, читая стих дальше. Ведь мы уже поняли, что пространство стиха ТОЛЬКО РАС­ШИРЯЕТСЯ!!!

В пространствах беспредельных
Горят материки.
В подвалах и котельнях
Не спят истопники.

Что-о-о? - удивитесь вы. Только что вы убедили нас в том, что пространство

ТОЛЬКО РАСШИРЯЕТСЯ!

Откуда взялись «подвалы и котельни»? Что за «истопники»? О каких материках идёт речь? Азия, Африка, Америка, Ев­ропа?

Мы всё же вернулись назад!

Хотите испытать потрясение? Такое же как испытал я, когда понял, что эти четыре строч­ки - и есть ключ к тайне всего стихотворения и главнейшее до­казательство того, что я прав?!

Ещё раз повторяю, что ПРОСТРАНСТВО СТИХА ТОЛЬКО

РАСШИРЯЕТСЯ!

Тогда о каких «истопниках» идёт речь?

Да о тех, которые не спят, потому что они должны поддерживать горение материков. А материки не наши, планетарные (они, слава Богу, не горят!)

А о каких материках идёт тогда речь? Да ясно о каких - О З-В-Ё-З-Д-Н-Ы-Х!!!

Вот таких!!!

Они-то и горят!

А чтобы постоянно поддерживать их горение, «не спят истоп­ники».

Думаю, не стоит даже пытаться хоть как-то описать истопни­ков, отвечающих за энергию звёздных скоплений.

Но сейчас я буду цитировать стих дальше, и вы вновь рассер­дитесь на меня.

В Париже из-под крыши
Венера или Марс
Глядят, какой в афише
Объявлен новый фарс.

- Что, - скажете вы, - опять будете утверждать, что пространс­тво ТОЛЬКО РАСШИРЯЕТСЯ?

Конечно, буду! Ещё как буду! Именно поэтому я и сказал, что этот стих - один из самых сложных не только у Пастернака, но и вообще в русской поэзии!

Пространство РАСШИРИЛОСЬ до ТАКОЙ степени, что поя­вился совершенно нелепый, с точки зрения астрономии, образ: Вы когда-нибудь видели, чтобы «Венера или Марс» глядели «из-под крыши»?

Мы находимся в ином измерении настолько, что забываем разницу между Венерой и Марсом. Не помним, в каком соотно­шении эти планеты находятся с «крышей Парижа». Мы не заметили, как попали в ситуацию абсурда. Пропали последовательность и логика. Всё безумие стиха как раз и заключается в том, что гениаль­ный Пастернак провоцирует нас как бы постоянно возвращаться назад.

Отсюда и ваше возмущение. (И моё когда-то!)

А ещё я позволю себе обратить ваше внимание на выбор пла­нет, которые глядят в афишу «из-под крыши»!

Венера ИЛИ(!!!???) Марс (?) Венера - богиня любви. Марс - бог войны.

Так вот. В афише какой-то «новый фарс» любви и жизни или ненависти и смерти.

А кто же НАД всем этим? Кто ЕЩЁ БОЛЬШЕ? ПРОСТРАНСТВО РАСШИРЯЕТСЯ...

И где

Кому-нибудь не спится
В прекрасном далеке
На крытом черепицей
Старинном чердаке.

Кому это не спится?

Читаем дальше: