маскировкой.
Одри посмотрела на него сквозь пелену слёз.
– Теперь вы мне верите? Честно, я не имела ни малейшего понятия, кто он такой. Я думала, что он просто одинокий, обедневший старый человек.
– Мой дед был, я полагаю, богатейшим человеком Аризоны.
Одри покачала головой и попыталась увидеть в своём друге патриарха известнейшей в штате семьи. Это ей не удалось. Берт всегда был таким скромным.
– Когда мы виделись в последний раз, я ему одолжила пятьдесят долларов. Я боялась, что он плохо питается, и у него никогда не было с собой денег.
Бойд невольно улыбнулся. Это было очень похоже на старика. Деду при всём его богатстве ни разу не приходило в голову сунуть в кошелёк хотя бы двадцать долларов. Да и кошелька у него с собой никогда не было. Среди его знакомых даже ходила шутка: «Если Берт пригласил тебя на ланч, прихвати денег, чтобы заплатить по счёту».
– Когда я ему сказала, чтобы он аккуратно их расходовал, поскольку это большая сумма, он… – голос Одри прервался. – Он сказал, что я получу их обратно в десятикратном размере. Я думала, он имеет в виду Божье благословение или что-то в этом роде.
Бойд отвернулся на один момент. Грандиозно, думал он. Этого мне только не хватало.
Они немного помолчали. Затем Одри спросила:
– Берт, наверное, завещал мне свои железнодорожные часы?
– Да, действительно.
Она печально улыбнулась.
– Я как-то выразила восхищение этими часами, и он сказал, что однажды он мне их оставит. – Внезапно она кое-что осознала. Если Бойд Бенедикт потратил время и силы на то, чтобы встретиться с ней по поводу завещания, то часы, наверное, имеют большое значение для семьи. – Если часы – это фамильное наследство, то я их, конечно, не приму.
– Мисс Гамильтон, я приехал сюда потому, что мой дед оставил вам ещё кое-что.
– Ох. И что же?
Бойд глубоко задержал дыхание, взял бумаги и зачитал:
«Моему искреннему другу Одри Гамильтон – она, конечно, знает, почему – я завещаю сумму в сто тысяч долларов». Бойд быстро поднял взгляд, чтобы увидеть её реакцию на это известие.
Какой-то момент Одри сидела, неверяще уставившись на него. Наверное, она ослышалась.
– Что вы сказали? – выдохнула она.
Бойд расслабился. Она выдержала испытание без сучка и задоринки. Ни одна опытная актриса не смогла бы сыграть эту сцену так убедительно. Он не мог объяснить, почему его это так обрадовало.
– Вы меня правильно поняли. Сто тысяч долларов. Хорошенькая маленькая сумма, вы не находите?
– Вы это не серьёзно!
– Совершенно серьёзно. В ближайшие дни вы получите официальное извещение от наших адвокатов.
Одри не могла ясно мыслить, настолько нереальным ей казалось всё произошедшее.
– Ну, я… я не знаю, что сказать. Я… я просто не могу поверить. Почему Берт это сделал?
– Очевидно, он полагал, что вы знаете причину, и я надеялся, что вы меня просветите по этому поводу.
Её пальцы нервно теребили носовой платок.
– Я вам сказала всё, что знаю. Мне было его жаль. Он сидел здесь, как будто у него не было ни одной родной души на свете.
Для Бойда её объяснение было как пощёчина. Смущённый её холодным взглядом, он подошёл к окну, постоял один момент и внезапно повернулся к ней.
– Мисс Гамильтон, мне надо сделать один звонок. Мне бы хотелось, чтобы вы подождали здесь, пока я позвоню из спальни. Вы мне сделаете такое одолжение?
С какой стати? – было её первой мыслью, но она устала от борьбы, и к тому же надо было ещё многое прояснить.
– Хорошо, – пробормотала она.
– Спасибо. Это займёт несколько минут.
Глядя ему вслед, Одри была уверена, что знает причину его звонка. Ему надо посоветоваться с семьёй и получить дальнейшие указания. Возможно, все действительно видные семьи так функционируют. Далее она предположила, что Бенедикты не жалуют чужаков, которые вторгаются в их жизнь, пусть даже и невольно. Что могли подумать эти люди, когда они узнали, что Берт завещал неизвестной женщине такую огромную сумму?
Сквозь запертую дверь спальни до неё доносился голос Бойда. И хоть она не могла разобрать ни единого слова, уши её горели. О небо, последнее, что она хотела – это сложности и неприятности. У неё этого было уже достаточно, большое спасибо.
Каким-то образом у неё возникло ощущение, что если она свяжется с Бенедиктами, у неё будет больше сложностей, чем она может себе представить.
Глава 2
Бойд сидел в спальне на краешке кровати, прижав трубку к уху, и разговаривал с отцом.
– Ну и как тебе эта женщина? – спросил Бук Бенедикт.
– Молодая, красивая, интеллигентная. Совершенно не то, что мы ожидали.
– О господи, что только отец себе думал? Каковы были их отношения?
– Друзья. Они были просто друзья.
Бук презрительно хмыкнул:
– Можно подумать!
– Нет, папа, я ей верю. Она порядочный человек. Она не имела понятия, кем был дед, и наследство оказалось для неё как гром среди ясного неба.
– Насколько, собственно, красива эта женщина?
Бойд подавил раздражение.
– Если ты имеешь ввиду, что я дал себя одурачить хорошенькой куколке, то это не так. Гамильтон считала его одиноким старым человеком… Представь себе, он появлялся в отеле и сидел целыми днями на веранде в кресле-качалке… Папа?
– Хмм. Она завела с ним дружбу. Она…
Бойд тихонько засмеялся.
– Однажды она одолжила ему пятьдесят долларов. Ты можешь себе представить, как дед был тронут!
– Чёрт меня побери, если она не получит свои деньги назад с хорошими процентами!
– По каким бы причинам он ни оставил ей эти деньги, он хотел, чтобы она их получила.
– Речь не о деньгах! – прогремел Бук. – На деньги мне наплевать. Чёрт побери, этому посыльному из Флагстаффа он оставил десять тысяч. Но сто тысяч… Газеты накинутся на это как на лакомый кусок!
Бойд задумчиво потёр подбородок.
– Полагаю, скрыть это не удастся?
– Нет. Но мы не можем пользоваться такого рода популярностью! Одинокий старик влачит жалкое существование на веранде отеля, благодарный за приветливость и любезность хорошенькой молодой
