— Человеческое. Так меня называют люди, — Джинн снова поклонился. — Правда, постановлением Совета Этических Проблем запрещено называть джиннов человеческими именами, но шеф нелицеприятно отзывается о СЭП и его решениях и продолжает называть меня так. Очень приятно вас видеть, ваше высочество алэ Ассолидиэль альта Веранаэта…
— Ассоль. Так меня называют люди.
— Это человеческое имя, — заметил джинн.
— Да. Моё настоящее родовое имя и титул не годятся для использования в этом мире. Они длинны и трудны для воспроизведения и могут вызвать лишние вопросы.
Ахмед серьёзно кивнул, кажется, ему понравилась обстоятельность принцессы. Или сама принцесса? Можно ли применить категорию 'нравится' к машинному разуму?
— В разговоре между шефом и Сергеем Васильевичем необходимость взять псевдоним была объяснена именно этими причинами. Логично, однако… вы ведь сами выбрали это имя?..
— Сама.
Джинн кивнул, он смотрел на Ассоль с мягкой приветливой улыбкой. То есть не он, конечно, голограмма его, Ахмед смотрит видеокамерами из-под потолка… Сергей вдруг взревновал. Ха, ревновать эльфийку к джинну!.. сказать кому, засмеют.
— Кстати, это вам.
К ним подкатил невысокий столик, Сергей потянулся к двум билетам. Сначала ему показалось, что он промахнулся. Потом — что билеты прилипли к поверхности столика. Он растерянно выругался, поскрёб ногтями.
— Это ещё что такое?
— Голографические технологии, — пояснил джинн, и неощутимые билеты пошли рябью, растворились. — Таких ещё нигде нет.
— Дай-ка догадаюсь, — Сергей смерил Ахмеда хмурым взором. — Отвечает твоим представлениям о смешном?..
— В некоторой мере, да, — джинн прищёлкнул пальцами, и 'мыльницы' принцессы и Сергея одновремено запищали. — Вот ваши билеты.
— Ты ведь мог сразу прислать их, — сказал Сергей.
— Верно, мой господин.
— Тебе наверняка и надо было так сделать.
— Мне было лишь приказано отдать вам билеты, — Ахмед вежливо улыбался. — Как и где это сделать, не уточнялось.
— Извивы логики машинного разума всегда ставили меня в тупик, — пожаловался Сергей принцессе. — А с этим чувством юмора…
Он снял с пояса 'мыльницу', открыл билет и глянул на время рейса.
— Вызвать вам вертолёт? — предложил джинн.
— Не стоит, успеваем. Пешком доедем.
— Это была шутка, Сергей Васильевич? — вежливо спросил Ахмед. — Построенная на антитезе?..
— Чего? — Сергей понял. — А, нет. Просто обмолвился, но получилась вроде как шутка. Тебе это недоступно, ты же не способен ошибаться. Способность делать ошибки — прерогатива людей.
— Отчего же. Я могу прийти к неверному выводу, основываясь на неполных данных. Также есть задачи, не имеющие решения. Полагаю, в данных случаях можно сказать 'Я ошибся'.
— Нет, в данных случаях можно сказать, что ошиблись люди, не обеспечив тебя всеми данными и дав некорректную задачу.
— Спасибо, — после паузы сказал Ахмед. — Я понял. Не думаю, что желаю обрести способность ошибаться в человеческом понимании слова.
— Даже если это сделало бы тебя настоящим человеком? — подколол Сергей.
— Позвольте уточнить. Если я буду допускать ошибки, параметры моего мышления будут более сходны с человеческими?
— Пожалуй, да… — Сергей задумался. Тряхнул головой. — Ну, тебя, Ахмед. Я же просто пошутил.
— А. Понятно, — Ахмед нахмурился, изломил брови, выпятил нижнюю губу — размышлял. Дёрнул шеей, подхватил свалившийся тюрбан.
— А мне не помешал бы апгрейд, позволяющий не делать ошибок, — пробормотал Сергей.
— Не думаю, что это в моих силах, Сергей Васильевич, — вежливо сказал джинн.
— Не думаю, что это в чьих-нибудь силах. Ладно, Ахмед, бывай. Привет Марату Ивановичу.
— Передам. До свидания, Сергей Васильевич. До свидания, Ассоль. Приятно было поговорить.
— Ну, и как вам наш Ахмед? — спросил Сергей в кабине лифта.
— Он… немного жуткий, — принцесса зябко передёрнула плечами.
— А мне казалось, он вам понравился, — равнодушно сказал Сергей.
— Да. Но он страшноватый. В нём есть безысходность. И я никак не могу дать ему определение с точки зрения моего мира. Раб?..
— Ахмед не раб!.. — возмутился Сергей.
— Или выдрессированный зверь?
— И не зверь!..
— Голем — самое подходящее слово, пожалуй… — принцесса покривила губы, глядя на своё отражение в лифтовом зеркале. Всё-таки, для чего оно?
— Ахмед — не…
— А кто он? — принцесса яростно обернулась к Сергею. — Он ведь совершенно определённо
— Ну… пожалуй, можно назвать его инструментом… — осторожно сказал Сергей. Кабина лифта, куда можно было завести автомобиль, вдруг показалась тесной. — Да, именно так. Инструмент, вещь, умеющая думать.
Сергей рулил сам, разговаривать не хотелось. Ну её, эту принцессу, с её перепадами настроения. Как будто у неё… гм, почему нет?.. это всё объяснило бы. Он постарался припомнить, как с этим делом обстоит у эльфиек. Сейчас-то она человек и просто не привыкла… Ладно, к женщинам в такие дни следует относиться философски, словно к стихийному бедствию, если уж нет возможности держаться подальше.
До аэропорта прошёл в неприязненном молчании. Тихо шептала радиоволна.
Аэропорт находился далеко за городом, к нему вела широченная автострада и ветка наземного метро. Сергей въехал под эстакаду, изучая подступы к стоянкам. Всё было забито.
— Вы не возражаете, если мы выйдем раньше и немного пройдёмся пешком? — спросил. Эльфийка апатично кивнула. Сергей при первой же возможности перестроился и прижался к обочине. Они вышли, прихватив сумки, Сергей запустил на автопилоте программу, возвращающую домой. 'Урал' зажёг предупреждающие огни и умчался, они не торопясь пошли вдоль обочины. До аэропорта было километра два. В воздухе стоял непрерывный гул. Дул резкий пахнущий озоном ветер.
Они прошли через контроль и вошли в гигантское здание аэровокзала.
— Вот вам ещё одно отличное место, чтобы изучать людей, — реплика получилась горькой и язвительной. Ассоль отвернулась, поджала губы и, кажется, действительно принялась изучать. На лице её застыло выражение болезненной брезгливости.
Огромные массы людей куда-то спешили, смешивались, разделялись на слои, на потоки. Всё это вертелось, гомонило, эскалаторы ползли, гремели сцепленные вагонетки погрузчиков. То и дело после громкой ноты из-под потолка вещал невнятный голос, объявляя очередной рейс, отбытие, прибытие или задержку, и тут же начинали гомонить сотни 'мыльниц', настроенных на оповещение.
