Техника безопасности для родителей детей нового времени

умением общаться, душевным теплом.

Познакомившись с учителями, почувствовала безопас­ность на уроках и стала хорошо учиться, с помощью новых подруг занялась своим внешним видом. Там же, в Китеже, начала писать картины и статьи в нашу интернет-газету. Объявила себя сторонницей гуманизма, здорового коллекти­визма и семейных ценностей. Над кроватью повесила изре­чение Конфуция: «Добродетель никогда не останется в одино­ честве». Через два года Лара вернулась в Москву к родите­лям, учится в колледже, в Китеж в гости не приезжает.

Недавно я встретил ее в метро.

— Как дела? Вспоминаешь о Китеже?

— Да! Это было самое счастливое время… Жаль я тогда многого не понимала. Теперь учусь, работаю, читаю книги. Только вот в училище народ какой-то скучный, только пить да тусоваться хотят…

СТАДИИ РОСТА

В современном учебнике обществознания для десятых классов уже отдается должное теории стадий социальной адаптации психолога Э. Эриксона. Для тех, кто закончил школу несколько раньше, я остановлюсь на этой теме (на не­которых из стадий роста) подробнее.

Эриксон называет возраст до одного года (включая внут­риутробный период развития) возрастом формирования ба­зового доверия к миру. Если все шло хорошо, ребенка не за­бывали кормить и не бросали одного в мокрых пеленках, то он и в 10, и в 20 лет будет подсознательно ощущать, что этот мир — хорошая штука, и в нем можно неплохо порезвиться. Не зная страха, он будет за все браться, легко обучаться, па­ дать и подниматься со счастливой уверенностью, что паде­ние — чистая случайность, а впереди его ждут призы и по­дарки. Как вы понимаете, с таким сознанием жить легче и веселее. Правда, иногда такой взгляд на жизнь перерастает в манию величия и ведет к дополнительным проблемам. Абсо­лютное доверие к миру весьма опасно так же, как и абсолют­ное недоверие. Тут необходим баланс, но со сдвигом в сторо­ну позитива и некоторого риска.

Вторая стадия — формирование самостоятельности, или автономности.

Трехлетний Святослав начал отстаивать право самому есть ножом и вилкой, открывать пакеты, сервировать стол и мыть посуду. Мы не запрещали это, мы даже пытались по­мочь (особенно когда спешили на работу). Вот тогда-то он и освоил мерзкий возмущенный вопль, переходящий в слезли­вую истерику с повторением только двух слов: «Я сам!» Так он не орал и не плакал никогда прежде, даже получая по по­пе или разбивая коленку об асфальт. «Я сам!» — стало вели­ким лозунгом жизни, той самой свободой, за которую люди во взрослом возрасте отдают жизнь.

Но это «Я сам!» имеет четкие границы. Когда мы ходили гулять в лес со Святославом, он всегда как бы невзначай ин­тересовался: «Папа, а ты убьешь волка?» И только получив утвердительный ответ, он бросал мою руку и лез изучать за­росли по краям тропинки. Самостоятельность всегда связана с уверенностью, что родители неподалеку и способны ока­зать помощь.

Если ребенок напуган, вы не заставите его сделать ни шага вперед в области познания. В случае угрозы ребенок возвраща­ется к маме, обеспечивающей уверенность, защиту и содейс­твие. Успокоившись, ребенок продолжает познание мира.

В четыре с половиной года Святослав начал уминать мир вокруг себя не телом, а словами и волей. Отработана новая поза: руки в боки, брови сведены к переносице, губы надуты. Поза защиты своих прав.

Мы с Ириной в ответ смеемся: «Смотри, у тебя рога рас­тут». (Он — Овен, со всеми вытекающими отсюда последс­твиями.) Сынок ощупал голову, пригладил волосы — не на­шел рогов, но кому нравится быть объектом насмешек, так что пыжиться перестал.

Как часто наше любимое дитя начинает испытывать на прочность наши нервы! То капризничает, то ласкается и про­сит прошения, то изо всех сил старается быть хорошим, а по­том опять без каких-либо внешних, понятных нам причин упирается, идет на конфликт, провоцирует ссору с родителя­ми. Короче говоря, совершенно произвольно пробует разные модели поведения.

И не помогают наши попытки пойти на компромисс: за­валить сложными игрушками, подарить машину, свозить за границу. Обмануть законы природы таким образом невоз­можно. Растущая личность за пару дней освоит пространс­тво, отведенное под безобразия, и переключится на освоение всего остального пространства. Юноша или девушка ударят­ся во все тяжкие…

Тот самый безусловный инстинкт, требующий преодолевать запреты и испытывать границы, доходя до крайнего преде­ла, будет всегда выводить их из-под вашего контроля.

Некоторые родители думают, что, потакая детям в их же­ланиях («я хочу»), воспитывают будущих лидеров. Но не бы­вает лидеров без внутренней стойкости и самодисциплины. Скорее всего, потакание ребенку и попытка действовать только убеждением приведут к пренебрежению границами. А если вы потом решите их все-таки установить, то это будет воспринято как покушение на свободу личности.

На третьей стадии (по Эриксону) начинается переоценка ценностей, что, разумеется, приводит к новому кризису.

В рамках «инстинкта расширения границ» юноши и де­вушки экспериментируют с мировоззрением, пробуют себя в различных ролях, примеряют на себя совсем уж несуразные облики. Самое болезненное для подростка — быть «ничем». Уж лучше, несмотря на осуждение общества, быть наркома­ном или «скинхедом», потому что в этом случае все-таки по­лучаешь одобрение небольшой группы себе подобных. 63

Несколькими страницами выше я уже использовал образ «текучести» для характеристики сознания ребенка. Теперь я вынужден углубить аналогию. Как вода заполняет весь объем и ищет, «куда бы пролиться», так и сознание ребенка запол­няет все пространство отношений с родителями и близкими, пытаясь найти «лазейку».

«…И начал, как дитя, ощупывать и взвешивать приро­ду…» — писал Максимилиан Волошин.

Этому процессу постижения можно способствовать, но очень опасно пытаться его ускорить или остановить насиль­но. При таком подходе, как мы говорим в Китеже, труд Учи­теля становится похожим на труд садовника и не имеет ни­чего общего с работой каменотеса. Конечно, из желудя все равно не вырастет яблоня, а рябину не «перевоспитать» в вишню. Любая попытка такого рода, даже предпринятая с самыми лучшими намерениями, приведет к несоответствию внутреннему предназначению и, следовательно, к уродству. Но, продолжая аналогию с садовником, будем утверждать: необходимо защищать неокрепшее растение от вредителей, чужих сапог и засухи. Растением же в этом случае является личность ребенка. Ее главное свойство — непрекращаю­щийся рост.

Главное здесь — чувство устойчивости, неслучайности и непрерывности своего «Я». И подтверждения этому расту­щая личность ищет в оценке окружающих. Как следствие — незащищенность и зависимость от чужого мнения. Вспом­ните историю Лары, которая в восьмом классе оказалась в «тусовке бритоголовых». Это исказило внутреннюю про­грамму развития личности девочки, едва не разрушив всю ее жизнь. Но я не рассказал историю Лары до конца. Там был еще один фактор — ее родители.

— В третьем классе я училась отлично, в пятом — еще ни­чего, тихоней была. Сидела, все делала стабильно: доклады, уроки.

Но, как показала жизнь, она тяготилась ролью тихони.

— Тогда же меня засунули в музыкальную школу. А я меч­тала рисовать. Я просила, чтоб меня отдали в изостудию. Это было рядом. Я даже сама съездила и узнала условия при­ема. Но родители заставили заниматься музыкой. Я пианино ненавижу до сих пор. Там было грязно, орала училка по соль­феджо. Семь лет у меня к ней была личная неприязнь. Зачем меня заставляли заниматься музыкой, почему меня вообще ни­когда не слушали?

Родителям просто было некогда. Да и зачем разговари­вать, если взрослые инстинктивно отождествляют свое «Я» с «Я» ребенка. Неизбежный вывод: «Я лучше знаю, что ему нужно в жизни». Спросите почему? Получите невразуми­тельный ответ: «Я так считаю» или «Меня самого так вос­ питывали».