Техника безопасности для родителей детей нового времени

ребенок в день может колоть дрова у меня под окном, чтобы я лично, как директор, мог наблюдать за его безопасностью. И еще нам запрещено гладить детей. Это может рассматриваться как сексуальное домогательство. Да­же просто оставшись с ребенком в закрытой комнате (напри­мер, для частной беседы) можно вызвать подозрения коллег».

Эх, грешно осуждать чужие обычаи, а то бы я сказал, что общество в своей погоне за безопасностью доходит до пара­нойи! Чиновничье-бюрократический рай от педагогики! Все под контролем. А как же быть с потребностями детей? Где они научатся рубить дрова? Где они подготовятся к реаль­ным вызовам жизни? Это не беспокоит чиновников. Глав­ное — БЕЗОПАСНОСТЬ, которая за пределами виртуально-бумажного мира оборачивается жизнью, лишенной риска и смысла, пустым прозябанием без попытки реализоваться.

Наша глубочайшая убежденность состоит в том, что дети должны рубить дрова и вообще приучаться к взрослой жиз­ни, полной риска и вызовов. А как еще юная личность может набраться опыта и развить все, заложенные в нее при­родой качества. Появились бы на свет «Алые паруса», если бы Грин не был задавлен нищетой? Не в прорыве ли от Ар­хангельска до Москвы формировался гений Ломоносова? Помните, как в «Унесенных ветром» в экстремальных обсто­ятельствах избалованная девочка-аристократка выросла в волевую, предприимчивую леди-босс? У нас есть история, заслуживающая не меньшего внимания, потому что она на сто процентов реальна.

История Риты

— Вообще, детство помнится смутно, обрывками, потому что разные места, перелеты, путешествия. Я родилась в Аш­хабаде, потом родители перевезли меня еще куда-то, папа слу­жил в армии, вот нас и бросало.

Я много имела в раннем детстве, но еще больше мне не хва­тало. Я папу не очень любила, могла ударить его по лицу. Од­нажды пришли с мамой, а папа пьяный. Я ужаснулась. Тот че­ловек, который нас должен был защищать, сам стал опасен. Папа, он плохо к маме относился. Но к моим ногам мог поло­жить целый мир. Мои старшие братья этого не получали. Их отец мог бить, когда они плохо учились. Папа мне даже письма в стихах писал: «Дочка-раскрасавица, лапочка, лань быстроно­гая». Я, наверное, чувствовала проблемы, и была на стороне ма­мы, потому что она была мне ближе.

Они поссорились в Орле. Мама узнала, что у него любовни­ца. Ему исполнилось 50 лет, и он ушел на пенсию, сказал, что поедет к любовнице в Сибирь. Они поссорились прямо на мосту. Папа взял меня и понес. А я кричала, хочу к маме.

Мы переехали в деревню под Тверью, где наш друг обещал дать дом и работу. Но родители ругались и там, хотя от меня они пытались скрыть свои ссоры.

Помните: дети чувствуют совсем не так, как мы, им боль­ше открыто.

Вот вспомнила, когда у меня было яркое осознание! Уже в деревне. Мама шла с работы. Мне тогда 11 лет было. Я иду по дороге, несу сумку. А мама ругает меня, мол, по дому ничего не делаю, не помогаю, игрушки разбросала. А я иду по дороге, смот­рю на свою тень и думаю, а ведь мама-то у меня осталась одна. Отец ушел, братья не заходят. Теперь она может опираться только на меня. Надо ей помогать.

Вот это — момент чистого осознания. Почему оно сни­зошло именно тогда? Почему снизошло на Риту, а тысячи ее сверстниц, попадающих в аналогичные условия, замыкают­ся в себе и вырастают эгоистками?

— А почему ты хорошо училась?

— Я была трусиха. В 1-м классе получила кол. И мне это не понравилось. Я решила больше никогда не переживать такого позора и стала учиться. Я училась, чтобы быть в безопасности. Потом уже пришла и жажда знаний: история, география.

В 7-м, 8-м классе мне уже не приходилось думать о «позо­ре». Я быстро делала уроки, и у меня было много времени на нор­мальную внешкольную жизнь. Я была президентом совета са­ моуправления, брала на себя все ответственные поручения.

Еще одно ОСОЗНАНИЕ, но уже прямо в реальном вре­мени нашего разговора! Чувства переполняют Риту. Глаза полны слез, но горят, щеки раскраснелись, голос вибрирует, но полон глубокой силы.

— Мама родила Ксюху еще в Твери. Незадолго до этого ее бросил второй муж. Я поняла, что Ксюху придется вытаски­вать мне. Она моя. (Рита начинает всхлипывать, но продол­жает рассказывать.)

— Я и сейчас к ней так отношусь. Это самое дорогое, что у меня есть. Мне тогда 11 лет должно было исполниться. Вот это осознание, что мы одни, меня и заставило поменяться. На­до было таскать воду с колонки, печку топить, мы плохо жили. Приходилось занимать деньги, в магазине что-то просить. Ме­ня захлестнула взрослая жизнь, и я понимала, что надо помо­гать маме, раз мы одни. А Ксюха вообще могла бы погибнуть без моей помощи. (Тут заплакала всерьез.)

— Почему ты плачешь? Там, в этом воспоминании, больше радости или горя?

— Я не могу говорить… Мне из школы приходилось бежать домой. Я никуда не ходила… Мне даже на дискотеки было неин­тересно ходить. Я спешила домой к Ксюхе. Я была в классе бе­лой вороной. Не курила, не дралась ни с кем. Мальчики уважали, не дрались со мной. Девчонкам, моим подругам, это было все чуждо, но в гости приходили. В деревне все знали про… второго мужа мамы. Папа однажды приехал к маме — драться. Вот тогда пришлось бежать за милицией. А он после этого отка­зался даже и деньги присылать. А брат Володя не пришел, когда Ксюха родилась, и ничего не сделал, (снова плачет) ничего, ког­да папа пытался бить маму.(Всхлипывает.)

— …Когда я в 15 лет попала в Китеж, оказалось, что не могу выстроить отношений. Подруг не было. Женька с Надь­кой меня за волосы дергали. Я стала дружить с маленькими детьми. Как в деревне, мы носились по огородам — нас звали Тимур и его команда, так я и здесь стала делать то, что мне было близко.

ЭМПАТИЯ

Ребенок от рождения открыт. Он еще не знаком с болью, жестокостью, коварством. Встреча с болью запечатывает ду­шу на всю оставшуюся жизнь.

«Я был открыт — и вот что получилось, я с болью усвоил урок и теперь никогда не позволю нанести мне эту душевную боль еще раз».

Теперь разговор не о детях, а о вас, родители. Любите ли вы ваших детей? Если да, то поймите очень важную вещь: вы должны быть открытыми. Ребенок читает по вам законы ок­ружающего мира, вы — главный компонент окружающей среды. Чем больше вы открыты, тем больше информации он получит. Но это значит, что вы теряете право на спонтанные реакции: гнев, обиду, усталость.

Чтобы научиться менять своих детей, надо изменить себя, то есть, прежде всего, развить в самих себе особые (но не мистические) способности. Я говорю об эмпатии. Это впол­не научный и распространенный на западе термин, означа­ющий умение видеть глубже внешней физической оболоч­ки, интуитивно воспринимая чужое состояние через отож­дествление с ним.

Судя по многочисленным свидетельствам, наше созна­ние способно получать информацию из внешнего мира не только по каналам пяти привычных органов чувств, но и как-то по-иному. Большинство ученых стараются не высказы­ваться на этот счет, но каждый из нас на практике знаком с проявлениями этой способности сознания.