Дядя снова помолчал и сказал тише:
— То есть — солнечный зайчик.
Это было похоже на правду.
— Где Антошка? — встрепенулась Лариска.
— Не бойтесь. Он в безопасном месте. С ним не случилось ничего плохого. Он даже не попал в чёрную яму.
— Какую такую яму?
— Чёрную. То есть фиолетовую. Я хотел сказать — в серо-буро-малиновую.
— А куда же?..
— Он попал в город Болваноград. И сейчас сидит с болванчиками и пьёт земляничную наливку.
— Антошка не пьёт никаких наливок и с болванчиками за один стол не сядет! — возразила Лариска. — Я его знаю!
— А кто сказал, что за одним столом? — удивился дядя. — Конечно, они сидят за разными столами! Он просто просил вам передать, чтобы вы быстрее шли туда, поскольку резная шкатулка уже почти у него в руках. Вот и всё!
— А всё же — как это он там… с болванчиками? — с сомнением переспросил Дениска. Он всё дёргал себя за ухо.
— Они помирились. Но не в этом дело! Он сказал, чтобы вы не медлили, потому что ему надо отправляться в путь!
— Куда?
Дядя подумал и ответил:
— Этого Антошка не сказал…
Это тоже было похоже на правду. Антошка мог и не сказать.
— Если хотите — я покажу вам дорогу, — предложил дядя. — А не хотите — как хотите, а мне некогда. Я спешу.
Дениска пробормотал:
— Во всяком случае, мы можем вместе с ним выйти из леса…
И дети пошли за тёмной фигурой, раздвигая ветки деревьев. На этот раз ветки не расступались, а наоборот — мешали идти.
— Вот тебе и на! — сказали все четверо, когда миновали опушку.
Дождь, оказывается, уже давно окончился. Ларискина считалка своё сделала. Но на листьях деревьев собралось много воды, и пока дети были в лесу — на них падали капли.
А здесь воздух был тёплый и уже сухой. На небе не осталось ни одной тучки. Вместо них над Страной Земляники плыл огромный месяц. Он светил так ярко, что можно было бы читать не только букварь, но даже книгу для чтения для третьего класса.
И при этом свете Дениска с Лариской сразу узнали в дяде одноусого. Они переглянулись. Дениска вспомнил план Антошки и приказал:
— К бою готовься! Лариска, ты будешь визжать и хвататься за ус, нас ведь теперь меньше. Кузька и Кив действуют по плану. Вместо Антошки главный удар нанесу я!
И Дениска наклонил голову, чтобы броситься на одноусого.
Тот засмеялся:
— Что вы, дети? Я вам друг. Разве вы забыли: я же тот лесник, что очень любит детей, а сильнее всего чужих!
— Мы ничего не забыли! — ответил Дениска. — Руки вверх!
Одноусый послушно поднял руки и сказал:
— Ну, что ж? Если вам так нравится — пожалуйста…
Дениска удивлённо выпрямился. Лариска сердито спросила:
— Вы зачем украли нашу шкатулку? А? Разве так можно — красть у детей шкатулку с солнечным зайчиком? Ну-ка, говорите!
— Я не крал вашей шкатулки! — одноусый опустил руки и взмахнул ладонями. Лариске не понравилось, что он повторил её любимый жест. — Как вы могли такое подумать! Наоборот, я тогда погнался за белой вороной, чтобы она сняла чары и вы вспомнили возвращалочку. А она на меня набросилась и отобрала шкатулку. Я из-за этого всё убивался. Так хотелось вам помочь! А потом встретил Антошку, поболтал с ним и что есть духу бросился сюда! Забыл поблагодарить, детишки: спасибо за новый лес! Я так люблю леса! Я же лесник — вы не забыли?
Вспомнилось, что сорока-белобока так и рассказывала: дядя со шкатулкой выбежал из леса, к нему спустилась белая ворона, выхватила шкатулку и унесла прочь. Может, и правда?
— Если вы не хотите идти со мной — не идите, — вздохнул одноусый. — Я побегу и обо всём расскажу Антошке. Он будет очень огорчён. Так что как хотите, детишки…
Лариска представила, как загрустит Антошка, если они не придут, а затем вспомнила, что мальчик был с ней груб, — и всхлипнула:
— Денисочка, надо идти…
И дети пошли за одноусым. Лариска шла рядом с ним, Кузька и Кив — за ней, а Дениска шёл последний, пристально оглядывался вокруг и подёргивал себя за ухо.
— Мне кажется, что где-то я слышал его голос… — тихо говорил Кузька. — Я никогда ничего не забываю.
— А мне кажется, — так же тихо сказал Кив, — что когда-то я к нему подлизывался.
Дениска задумчиво пробормотал:
— Мы не позволим обмануть себя повторно.
Дядя уверенно направлялся к ободранной роще.
Дети, конечно, не могли знать, что он ведёт их прямо на засаду. Там наших друзей подстерегали целых три отряда вооружённых болванчиков. Одноусый завёл беседу с Лариской:
— Понравилась вам Страна Земляники?
— Так себе… — ответила девочка. — Природа у вас красивая, земляники очень много, краски все такие яркие! А ободранные рощи нам не понравились.
— Разве у вас нет ободранных рощ?
— У нас? — Лариска даже засмеялась. — Что вы! У нас наоборот, у нас деревья не обдирают, а ежегодно сажают новые!
— Этого не может быть.
— Правда! Мы все очень любим деревья!..
Дядя снял с плеча ус и начал на него что-то наматывать. Тонкое туловище покачивалось с каждым шагом, а глаза посматривали на девочку из-под зелёных бровей.
— Что же вам ещё у нас не понравилось?
— У вас здесь живут хорошие дети, но нам не понравилось, что все они — или хвастуны, или подлизы, или ябеды.
— Или завистники, — прибавил дядя. — У нас и город такой есть — Зависть. А разве у вас не такие дети?
— Ну… бывают и у наших детей недостатки. Но мы с ними боремся.
— С детьми? Это хорошо!
— Не с детьми, а с недостатками! Мы их перевоспитываем, чтобы у нас не было ни завистников, ни хвастунов, ни ябед, и вообще — чтобы все были честные и трудолюбивые! И преданные товарищи!
— Не может быть! — сказав одноусый. — Этого никак не может быть.
— Правда! — возмутилась Лариска.
Дениска внимательно прислушивался к разговору и помрачнел. Нет, он этому дяденьке не верил. С ним идти нельзя. Но как у него выпытать правду об Антошке?
— Вы ещё скажите, будто у вас дети собирают землянику только для себя! — засмеялся дядя тихонько.
— Для себя! — крикнула Лариска. — Ну, товарищам дают. Мамам и папам. Братикам и сестричкам. А чтобы детей заставляли собирать землянику для какого-то там Болвана — этого у нас не бывает.
