Мы вышли из дома, проследовали по местам оказания ритуальных услуг, перемежая их услугами барменов и половых. И в скорби можно найти приятное, если ею управлять. Из огромного своего опыта общения с Кузей я знал, что его загул быстро оборачивается бурным раскаянием, и спешил насладиться, пока деньги (сэкономленные страшно сказать на чем) еще были. Утром мы двинулись в Елово – похороны должны состояться там.
– А знаете, вашу дачу ограбили! – радостно сообщили ему, только мы вошли в холл Дома творчества.
– Кто? – пробормотал он.
– Да дети ваши! – язвительно проговорила дежурная. Эти юннаты уже извели ее, привыкшую к тихой жизни, и вот – момент мщения.
– Дети – это еще ничего, – успокаивал его я. – Дети – это святое…
Тут в холл вошли Алла с Тимом, и я сначала обрадовался: значит, не “Тимур и его команда” ограбили дом… Но где Настя? Похоже, зря я Кузю утешал. Утешать-то как раз надо было меня, беда как раз случилась со мной, точнее с Настей, – ну просто притягивает несчастья!
Со слов Аллы, все произошло так: вечером она Тима не отпустила, поскольку он и так уже пробегал весь день и должен был выполнять задание по английскому. “И Насте, – злилась Алла, – тоже предложила принять участие: английский не повредит”. Но ту было уже не остановить. Умчалась! Собрала шайку самых отъявленных головорезов (из детей) и забралась на их дачу! “На их”, понял я, то есть как раз на дачу покойной Кузиной мамы, великой переводчицы. Стало быть, без Тима не обошлось: считал эту дачу своей, собирался там устроить вечеринку, ключ дал, но сам в последний момент уклонился. Теперь вроде сообразил, что “полная несознанка” его не красит, и лениво процедил, что поначалу был план вытащить из дома поленья и сделать “большой костер” (надо понимать, пионерский). Но! Без него он лезть в дом запретил!
– А эти все равно полезли… так и надо им! – не удержал он своей природной злобы.
– Так пойдем в милицию… твои же друзья!
Алла встала на защиту птенца:
– Никуда мы не пойдем!
Пусть “те” там, а “мы” – здесь!
Из “тех” пострадала лишь Настька. Умела влипнуть! Сидела в отсеке за решеткой, опухшая от слез, но с гордо поднятой головой. Так задрала голову еще и потому, что текли сопли. Вечно простужалась, очередной “подвиг” ей стоил здоровья. Притом хранила гордое молчание. Как сказал пожилой начитанный милиционер, “Молодая гвардия”, героиня в неволе. Очевидно, эта роль ей пришлась: даже на меня глянула злобно.
– Папа! Разберись! – произнесла хрипло. Разошлась!
Как пояснил милиционер, сторож участка застукал. Увидел открытую дверь, те выбежали, отпихнули его в снег. Успел схватить только Настьку. Самая неуклюжая! Зато теперь главная: ей хуже всех! Что упиваться и дальше пойдет этой ролью – вот какой я вдруг почувствовал страх. И не ошибся.
– Ну что? И отец уже не узнает? – произнесла с вызовом. Откуда это в ней? Чуть было не ушел, обиделся. Да-а… тут серьезней, чем кража дров… нарывается на большее.
– Что, знаете ее? – спросил дежурный.
Я открыл рот, чтобы сказать, что немножко знаю, но Кузя опередил меня:
– Хозяин дачи! – стукнул себя в грудь. – А эта – крестница моя!
Вот и окрестили.
– Можно сказать, член нашей семьи!
– Ну и что? Крестницам разрешается на дачи забираться?
Все же в зимней спячке, в засыпанном снегом Елово, дежурный решил дело раздуть. Иначе – где же бдительность? Да, появление тут Тима было бы кстати. Но он, как говорится, блистал отсутствием, а Настя делала все, чтобы “загреметь”!.. И сразу прославиться.
– Так будете писать заявление о проникновении в ваше жилище? – страж повернулся к Кузе.
– Я?! – произнес Кузя с изумлением. – Я не только не буду писать заявление о проникновении, я, – глянул на Настьку, – напишу сейчас… завещание ей на эту дачу! Нет, дарственную!
Во Настьке подвезло! Действительно, не погоришь – не засветишься!
Не зря Алла называла Кузю безумцем. И как раз за это я его и люблю! В том числе – и бескорыстно!
– Дайте лист! – требовательно произнес он и сел за стол.
Зимняя сказка! С елей за окном вдруг посыпались снежинки.
– Опомнись! – сказал ему я.
За секунду обездолит жену и пасынка!
– На половину дачи! – уточнил он. – Дарственную!
Начал писать.
– К сожалению, не могу заверить! – добродушно улыбнулся дежурный.
“Зимнее чудо” любо всем!
– Вот! – Кузя продемонстрировал бумагу и за неимением тут нотариуса сложил ее в карман.
