помешивая платиновой ложечкой кофе, рассуждала Аманда. – Когда мы улетали с Валены, там были неблагоприятные условия для бизнеса. Вот я и думаю, не податься ли нам куда-нибудь в другой мир?
Так как она смотрела на Норберта, тот пожал плечами:
– Я пока придержу свои деньги. Выясню, что с сестрой, и потом уже буду решать.
– Я тоже должен кое-что выяснить, – сказал Олег.
– Не собираешься на Денор? – Аманда протянула ложечку роботу-стюарду (тот походил на механическую клумбу: скользящая по ковру полусфера, из которой вырастало множество серебристых манипуляторов с подносами, бутылками, столовыми приборами и т. п.), отхлебнула кофе. – Денорцы тебе такую зарплату предлагали...
– Тут есть и плюсы, и минусы. Я не знаю, что за жизнь у них на Деноре. Сначала надо бы посмотреть.
– А ты, Нор, какого мнения об олигархах? – Она опять взглянула на Норберта.
– Сложный вопрос. Ими трудно не восхищаться: вот так бегать, драться, командовать, когда твое тело – почти сплошная рана... В общем, тут нам до них далеко. И корабль они нам подарили. Но если такие, как они, чего-то захотят, они вряд ли будут особо считаться с желаниями других людей, и это уже плохо. Лично я предпочел бы Лидону, Землю, Алзону, Белт... Короче, мир, где правительство не слишком крутое.
– Белт мне понравился. Давайте туда, ребятки? Обратимся к королю с просьбой о гражданстве...
– К парламенту, – поправил Норберт. – Там конституционная монархия.
– Вот-вот. По-моему, на Белте благоприятные условия для нашего бизнеса!
«Вихрь» прибыл на Валену вечером. Никакой официальной встречи на этот раз не было: поздняя осень – не сезон для туризма, так что среди пассажиров преобладали транзитники и те, кого интересовал Тренажер. Выполнив бюрократические процедуры, сотрудники «Антираспада» справились насчет своего корабля (он уже стоял в ангаре Гипортала) и вышли на поле, где ждали машины. Было темно, дул пронизывающий ледяной ветер.
– Вы не знаете, кто сейчас губернатор Чантеомы? – обратилась Аманда к шоферу такси.
Тот, слегка удивившись, ответил:
– Харо Костангериос.
– А кто же еще... – буркнул Норберт.
Миновав поле Гипортала, машина въехала в город. Со всех сторон сверкали огни, на тротуарах белел тонкий слой снега. Автомобиль вильнул, объезжая солидную канаву, до половины перерезавшую улицу. За полтора года их отсутствия Венеда не изменилась.
Глава 13
Плохо одетые пожилые люди с самодельными плакатами стояли у ограды губернаторской резиденции. Их лица покраснели от холода, губы сердито двигались, у некоторых блестели на щеках слезы. Что они говорят, не было слышно – вместо их речи звучал хорошо поставленный, полный сдержанной иронии голос закадрового комментатора:
– Итак, воинственно настроенные дедушки и бабушки, жертвы знаменитого паркуанского утопления, опять атакуют нашего губернатора! Сегодня состоялся их сто первый поход на Венеду. Увы, требования паркуанских старичков банальны: они просят денег. Мы будем держать вас в курсе дальнейших баталий, а сейчас переходим к зубоскрежетательному и кроволеденящему!
Дальше показали сюжет о рабочем, сорвавшемся с крыши десятиэтажного дома (крупным планом – скрюченное тело на тротуаре, забрызганный кровью и мозгами снег), о поножовщине между двумя пьяными дворниками на Центаврийской улице. «Вечерние новости Мишеля Перкоиса» подошли к концу, губернатор выключил стереовизор. Гениальная находка! У него были основания гордиться своей изобретательностью: ведь именно он, Харо Костангериос, около года назад выпустил Перкоиса в эфир. Раньше были официальные новости, серьезные и скучные, а также программы частных телекомпаний, оппозиционные в силу железной необходимости – иначе их никто не станет смотреть. Но губернатор Чантеомы нашел третий вариант.
Программа Перкоиса была якобы независимой (губернатор ее тайно спонсировал) и якобы оппозиционной (много шокирующих сенсаций, криминала, крови, черного юмора). Она в рекордные сроки завоевала популярность. Перкоис обо всем говорил отстраненно, с убийственной холодной иронией, и скоро за ним утвердилась репутация журналиста, который не подчиняется никому. На самом деле у него был хозяин – Харо Костангериос.
Смещение акцентов – вот что стало главным в работе Перкоиса. Взять хотя бы сюжет с бывшими жителями затопленного Паркуана. В течение полутора лет старики осаждали губернатора, требуя денежной компенсации за ущерб, которую он пообещал им после наводнения. Официальная программа эти факты, естественно, замалчивала, частные, со свойственной им бестактностью, утверждали, что губернатор должен заплатить, раз обещал. А что делал Перкоис? Он показывал все акции паркуанцев – и насмехался над ними, не позволяя себе никаких неделикатных комментариев в адрес губернатора. Так и надо работать с общественным мнением.
Дела в Чантеоме обстояли не блестяще: наладить туристический бизнес не удалось, поскольку главная приманка для состоятельных инопланетян – Малая Императорская Резиденция – до сих пор находилась под водой (хм, теперь уже, наверное, подо льдом). Большинство частных предпринимателей либо обанкротилось, либо уехало, а те, кто остался, проворачивали дела нелегально, и люди губернатора никак не могли поймать их с поличным. Мошенники цинично заявляли, что власти сами виноваты: восемьдесят пять процентов с оборота – это, мол, слишком много! Работать надо как следует, тогда не покажется много... Единственным стабильным источником дохода оставался Чантеомский Тренажер, в недрах которого исчезла маленькая дрянь Илси, но девять десятых от выручки забирал Соледад. Бюджет Чантеомы находился в состоянии хронического дефицита.
Между тем Премьер-Губернатор серьезно занемог – это означало, что грядут всепланетные выборы и у Харо Костангериоса тоже будет шанс... Хорошо бы на этот случай иметь своих детей под рукой, а не черт-те где: кандидат на пост верховного правителя должен быть образцовым семьянином. Поэтому, когда секретарь доложил, что Норберт вернулся и вроде бы при деньгах, губернатор обрадовался: по крайней мере, сына – образованного, красивого, преуспевающего молодого человека – он сможет предъявить валенийской общественности.
Незаметно пролетела неделя. Норберт узнал, что Илси все еще не вышла из Тренажера, а тетка по-прежнему живет вместе с отцом в губернаторской резиденции. Однажды вечером те пригласили его в гости. Лионелла выглядела больной и постаревшей, что не мешало ей отпускать едкие замечания в адрес Норберта. Отец держался покровительственно; обронил с усмешкой, что его отпрыск постранствовал по Галактике – и хватит, теперь пора взяться за ум, поступить на государственную службу. Норберт слушал их со скучающей миной: оба нисколько не изменились.
Он купил серый с сине-зелеными блестками электромобиль марки «Риэра» лидонского производства (последняя модель) и каждый день гонял по Венеде, обычно не один, а с кем-нибудь из знакомых девчонок. Олег целыми днями сидел за компьютером «Антираспада», который перекочевал к нему домой: признался, что хочет написать программу вроде древнебекрийских, но неизвестно, потянет ли машина. Аманда сокрушалась, что частный бизнес в Чантеоме совсем захирел, и пыталась наладить новые деловые контакты – ей не терпелось вложить свои деньги в какое-нибудь прогарное предприятие.
Над Венедой нависало низкое ватное небо, снегопад усилился. Норберт довез Линду до бара, где та по вечерам танцевала, и повернул домой. В такую погоду кружить в одиночку по городу не хотелось. И в бар не хотелось, надоело. Запарковав машину на площадке, поглядел снизу вверх на дом: белые на красном фоне прямоугольники лоджий и равнобедренные треугольники подъездов радовали глаз геометрической четкостью линий; соседние здания поглотила снежная пелена, и дом Норберта казался единственным в мире островком упорядоченности и симметрии. В дверях столкнулся с соседкой по этажу.
– Здравствуйте, – та зажмурилась от летящих в лицо снежинок, – а к вам тут девушка приходила. Сразу, как вы с другой девушкой уехали!
– Какая девушка?
– Молоденькая, в куртке с капюшоном. Слишком легкая курточка для такой погоды. А вы, я смотрю, то с одной, то с другой... – Соседка покачала головой – образ жизни Норберта не вызывал у нее одобрения – и нырнула в белую круговерть.
