счастливо ворковала, умолкая только затем, чтоб отхлебнуть из своей чашки.
– Харо, когда она вернется из клиники, она опять станет хорошей девочкой. Тихой, милой, послушной... Никому не будет перечить! Профессор Улервак показывал мне своих пациентов – милейшие люди, все такие тихие! Ты обязательно должен поддерживать психиатрию, это очень полезная наука.
– Помолчи, – поморщился губернатор.
Лионелла заглушала голос ведущего «Столичных новостей», а тот как раз говорил о состоянии здоровья Премьер-Губернатора на сегодняшний день. Приукрашивает... Харо Костангериос получал информацию из Соледада по своим каналам и знал, что старик при смерти.
– Чего мне молчать-то? Это ведь не я развалила экономику Чантеомы! – Последнюю фразу Лионелла произнесла ехидным многозначительным тоном, словно на что-то намекала.
– Конечно, не ты, – раздраженно буркнул губернатор. – Тебя к экономике даже близко никто не подпустит.
Взглянув на часы, спохватился – «Вечерние новости Мишеля Перкоиса» уже начались – и переключился на местный канал. Стиль Перкоиса ему нравился, он всегда получал удовольствие от этой смелой, оригинальной передачи. Особенно губернатора восхищали изобретенные Мишелем новые слова: тот говорил «автоубитие» вместо «автодорожное происшествие со смертельным исходом», «огнебезобразие» вместо «пожар», «налогозлодеяние» вместо «неуплата налогов», и т. п. Шикнув на Лионеллу, которая снова попыталась что-то сказать, он уставился на экран. Показывали запятнанный снег, два покореженных электромобиля, алую лужу... Очередное «автоубитие»: машины столкнулись лоб в лоб, а между ними еще и пешеход оказался. Перкоис сострил по поводу столь злополучного совпадения, тактично не упомянув о том, что светофора на этом перекрестке нет и никогда не было. «Неплохо я его вышколил», – усмехнулся про себя губернатор. Драка между уличными торговками, не поделившими прибыльное место. Крупным планом – разбитые физиономии, растерзанная одежда. Обмороженный бездомный алкоголик в контейнере для мусора. Опять крупный план. «Огнебезобразие»: останки сгоревшей деревянной скамьи в Омунсонском парке. Потом на экране появилось молодое энергичное лицо самого Мишеля Перкоиса.
– Итак, дорогие венедийцы, жизнь в нашем городе бьет ключом! Если вы заметите нечто достойное внимания – звоните, сообщайте, съемочная бригада немедленно приедет. На прошлой неделе мы объявили конкурс на самую шокирующую новость от телезрителей. Конкурс продолжается, победителей ждут призы! А сейчас – блеснем культурой.
Пошли новости культурной жизни: выставки, премьеры, интервью с белтийским писателем, прилетевшим на Валену в поисках материала для исторического романа, реставрация уникального древнего небоскреба на набережной Чанта... Когда показали облепленный лесами небоскреб, у губернатора испортилось настроение: здание стояло у въезда на мост, построенный на месте того самого, десять лет назад обвалившегося. Если бы Петра осталась жива... Но Харо Костангериос в ее смерти не виноват, он ее предупреждал. Плеснул в чашку из-под кофе неразбавленной ликилы. Торопливо, в несколько глотков, выпил. Отпустило...
– Хлещешь спиртное, как последний алкаш! – фыркнула Лионелла.
Он промолчал. В горле жгло и першило, голова кружилась.
– Теперь поговорим о медицине, – на экране вновь появился Перкоис. – Как заметили еще наши предки, умопомрачения бывают всякие, или всяк сходит с ума по-своему!
Шоссе, заснеженный лесопарк, окруженное высокой оградой двухэтажное здание. Губернатор узнал загородную клинику профессора Улервака.
– Итак, во всех смыслах умопомрачительная новость. – Перкоис сделал паузу. – Увы, слететь с катушек может не только простой смертный, которому не выдали вовремя зарплату, но даже губернаторская дочка! Именно это с ней сегодня произошло, и ее привезли отдохнуть сюда, в это тихое местечко. Говорят, девочка повредилась в уме прямо в школе, во время урока, не дождавшись звонка на перемену. Переутомилась, бедняжка. Увы, все мы от ошизения не застрахованы... Кстати, по Венеде гуляет грипп Никорьяна, и он еще хуже безумия. Есть мнение, что это не вирус гриппа, а инопланетная чума, которая унесет в ближайшие годы больше половины нашего многострадального населения...
Дальше губернатор не слушал, слова просто не доходили до его сознания.
– Харо, да что он такое сказал? – испуганнно вымолвила Лионелла. – Люди могут подумать, что Илси сошла с ума!
Не ответив, губернатор вытащил из кармана передатчик, с силой надавил на кнопку. Ясно одно: Мишель зарвался. Забыл, кто в Чантеоме хозяин... Что ж, придется ему напомнить.
– Да, господин Костангериос? – отозвался начальник охраны.
– Перкоиса ко мне! – приказал губернатор. – Немедленно! Найдите его, где бы он ни был, и притащите в резиденцию!
– Понял, господин Костангериос.
Приближенные знали: если губернатор говорит таким тоном, лучше не возражать.
Норберт собирался ехать за Лерой, когда прозвучала трель видеофона. Включив прием, услыхал взволнованный голос Аманды:
– Нор, здравствуй! Как могло случиться такое несчастье?
Экран оставался пустым – у нее дома стоял обычный телефон, без видео.
– Какое несчастье?
– Разве ты не в курсе? Илси забрали в психиатрическую клинику!
– Что?.. Откуда вы знаете?
– Ты не смотришь «Новости Мишеля Перкоиса»? Я каждый вечер смотрю и плююсь, смотрю и плююсь! Там было сообщение, что ее прямо из школы увезли.
– Я разберусь.
В школе ему объяснили насчет гриппа, тетка повторила то же самое... но никто не захотел сказать, в какой больнице лежит Илси. С другой стороны, тележурналисты далеко не всегда выдают правду. Отыскав в справочнике студию Перкоиса, Норберт заблокировал видеосвязь, набрал номер. Ответили почти сразу:
– Да? У вас есть новость?
– Я из администрации губернатора. – Он говорил сухо и властно. – В вашей сегодняшней передаче была информация о том, что дочь господина Костангериоса поместили в психиатрическую клинику. Вы понимаете, что вас ждет за фальсификацию такого рода?
– Это не фальсификация! – Невидимая женщина повысила голос. – Она действительно там, в клинике профессора Улервака! Этот факт пытались замолчать, но существует закон о свободе слова, а мы сообщаем народу свежие новости! Мы действуем в рамках закона!
Связь прервалась. Он набрал номер Олега – тот, как всегда по вечерам, сидел за компьютером. Обрисовав ситуацию, Норберт спросил, нельзя ли поискать данные в сети.
– Какие данные?
– Ну, здорова она или нет. Там ведь есть медицинская статистика...
– Она здорова, это я тебе и так могу сказать. Тренажер не принимает душевнобольных и постоянно следит за состоянием каждого человека внутри. Раз Илси вышла из Тренажера, с ее психикой все в порядке. Слушай, я к тебе сейчас приеду!
Связавшись с Лерой, Норберт отменил свидание. Потом отыскал в шкафу старую трикотажную шапочку, прорезал в ней три дыры – для глаз, носа и рта. Сменил модный выходной костюм на спортивный, сунул в карман заряженный парализующими капсулами пистолет (наследие убитого киллера), надел кобуру с бластером, сверху – неброскую темную куртку. Вскоре появился Олег.
– Я еду в клинику и на месте все выясню.
– А тебя туда пустят?
– Пустят. – Норберт распахнул куртку, показав кобуру.
– Давай тогда вместе. Я слыхал, санитары там здоровые.
Норберт отдал ему импульсный пистолет (тоже оставшийся от киллера) и еще одну шапочку с прорезями. Поехали на машине Олега, она не привлекала такого внимания, как лимузин Норберта.
– Если ее успеют обработать, это конец...
Олег кивнул и прибавил скорость. Машина мчалась мимо призрачно мерцающих торговых павильонов, возле которых роились расплывчатые темные фигуры – ночные обитатели Венеды. Норберт угрюмо смотрел
