Приключения Карла Фрейберга

шатенка, на правой лопатке родимое пятно, глаза карие. Осип Рымков, десяти лет, блондин с голубыми гла­ зами, очень полный, высок не по летам. Вера Хлебова, один­надцати лет, брюнетка, глаза черные, на лбу шрам, очень полная...

- Стойте! — воскликнул Пиляев. — Вы замечаете, что все пропавшие дети или просто полны, или очень полны?

- Гм. в самом деле! — проговорил, улыбаясь, Фрейберг. - Словно телят кто-то на убой выбира...

Он не договорил, запнувшись вдруг на полуслове, и лицо его побелело, как полотно.

- Что с вами? - тревожно спросил Пиляев, подскакивая к нему.

- Нет, нет... это пройдет! - прошептал знаменитый сы­щик, проводя рукой по волосам.

- Да что с вами?

- Так... сделалось немного дурно... Вот что, голубчик. Сбегайте или лучше съездите за нашим доктором и за вете­ринаром и привезите их немедленно сюда!

- Черт возьми, но на кой леший вам ветеринар?! - вос­кликнул Пиляев, не будучи в состоянии сдержать улыбки.

- Так... надо... Или нет... телефонируйте на городскую бойню, чтобы оттуда сейчас же прислали главного сорти­ровщика мяса... - сбиваясь, заговорил Фрейберг...

- Нет, он, должно быть, рехнулся! - покрутил пальцем у виска один из сыщиков.

- Можно подумать, он хочет, чтобы его самого зарезали и разложили бы на сорта, - расхохотался Пиляев.

- Господа, не смейтесь! - Фрейберг поднял руку. - Дело гораздо важнее, нежели вы думаете, и я покорнейше про­шу вас помочь мне и сделать то, что я прошу!

Он говорил это серьезно и озабоченно, и тон его голоса вдруг сразу подействовал на присутствующих.

Пошептавшись между собой, Пиляев и двое сыщиков взяли шапки, надели шубы и вышли из дома.

Через час с городской бойни приехал сортировщик мяса, явился Пиляев с доктором, а один из сыщиков - с ветери­наром.

В воздухе пахло какой-то необычайной тайной, и все с на­пряженным любопытством ждали, когда Фрейберг начнет говорить.

Но дело, к всеобщему удивлению, неожиданно приняло смешной оборот.

- Вот и хорошо, что здесь собрался медицинский персо­нал, - произнес Фрейберг. - А то ведь я не на шутку ис­пугался, что мне самому и всем вам, господа, пришлось бы отведать собачьего мяса!

- Что за ерунда! - воскликнул кто-то.

- Дурит он нам голову! - подал голос другой.

- Нет, шутки в сторону, — произнес Фрейберг, успев­ший совершенно овладеть собою. — Дело заключается в следующем. Несколько дней назад кое-кто сказал мне, что в одной здешней мясной лавке под видом телятины про­дают мясо щенят рослых пород. А тут я вдруг вспомнил, что сегодня случайно сам брал телятину в этой самой лав­ке. Хотя я и установил за ней надзор, но ведь теперь зима, приготовленное мясо может лежать месяцами, и мне вдруг пришло на ум: а вдруг я купил сегодня вместо телятины - собачатины! Я брезглив до болезненности, и раз мне при­шла в голову подобная мысль, я ни за какие коврижки не притронулся бы к ужину, пока меня не успокоили бы спе­циалисты. А между тем я вовсе не хотел отказываться се­годня от хорошей закуски и выпивки в кругу добрых прия­телей. Поэтому...

Он обернулся к доктору, ветеринару и сортировщику.

- Поэтому, надеюсь, вы извините меня за то, что побес­покоил вас? Утешьте меня, успокойте и... проведем вече­рок вместе.

- Гм... да чем же вас успокоить? - спросил доктор.

- Простой экспертизой мяса, - ответил сыщик. - Не угод­но ли, господа эксперты, пройти со мною на кухню? А вы, господа, пока подождите нас в столовой.

Сказав это, Фрейберг удалился вместе с доктором, ветери­наром и сортировщиком.

Придя на кухню, он приказал старухе-кухарке подать при­везенную им телятину.

- Два куска я зажарила, а третий в погребе, - ответила она.

Фрейберг поморщился.

- Ну, тащи сюда третий, - приказал он.

Кухарка принесла телятину и положила ее на стол.

Эксперты углубились в исследование.

-Гм... Это совсем не телятина, - произнес сортировщик, осмотрев мясо и попробовав его на вкус. - Вкус страшно сладкий и цвет... нет, признаюсь, я до сих пор никогда не видал подобного мяса... Я... я не решаюсь быть экспертом.

- Но, во всяком случае, это мясо не может принадлежать молодому щенку, - сказал ветеринар. - У самого толстого щенка вы не найдете такого большого куска мякоти и... при­том собачье мясо синеватого цвета... Черт его знает, чье это мясо!

Между тем доктор, взяв в руки кусок, глядел на него с выражением величайшего любопытства.

- Ну что? - подошел к нему Фрейберг.

Доктор растерянно взглянул на него.

- Да говорите же! - подбодрил его нетерпеливо сыщик.

- Я... знаете... - заговорил, запинаясь, доктор... - Конеч­но, если бы это было не у вас в кухне... и если бы это... не было так невероятно... то есть, я хочу сказать, если бы... тьфу ты черт! Если бы это мясо принесли бы ко мне в ана­томический кабинет...

- Ну, ну... договаривайте же!

- Я бы сказал, что это мясо человеческое! - отрезал док­тор.

Крик ужаса вырвался из уст всех присутствующих.

Кухарка, бросившись на пол, вдруг завыла, запричитала на весь дом.

- Я так и знал! - прошептал сыщик, бледнея. - Да, да... значит, я два раза ел человеческое мясо. Ради Бога, не го­ворите никому ни слова!

Бледные и дрожащие, эксперты стояли, вперив глаза в страшный кусок.

- Ну, ты! - набросился Фрейберг на кухарку. - Повой еще! Смотри у меня, не дай Бог проговориться раньше вре­мени.

И, обернувшись к экспертам, он вкратце объяснил, в чем дело, не упоминая ни места, ни фамилий, причем, взял с них слово, что они в продолжение трех-четырех дней не проговорятся об этом никому.

Приказав тщательно спрятать сырое и зажаренное чело­веческое мясо, Фрейберг возвратился к гостям.

- Ну, что? - накинулись на него с вопросами.

- Как я и ожидал, это собачатина, - весело ответил сы­щик. — Но теперь, конечно, это блюдо миновало наши же­лудки. Ну-с, господа, милости прошу к столу.

Но экспертам было не до еды. Сказав, что нет времени, они уехали, а сам Фрейберг, прежде чем начать есть, дол­жен был хватить залпом полстакана коньяку, чтобы прео­долеть чувство брезгливости к какой-либо еде.

Гостям своим он не сказал ничего, чтобы не отбивать им аппетит, а сам в этот вечер особенно сильно налегал на вино, закусывая преимущественно икрой, рыбой, грибами, а после водки - фруктами.

Поздно вечером гости разошлись сильно навеселе и лишь Пиляев задержался.

Когда все ушли и оба приятеля остались наедине, Пи- ляев подошел к Фрейбергу и положил ему руку на плечо.

- Ну, дружище, от меня нечего скрывать, - проговорил он взволнованно. - Ведь я сразу понял, в чем дело. Понял сию же минуту, как только ты остановился и побледнел, когда сказал, что полных детей словно нарочно выбирают для убоя! Ведь и я один раз вместе с тобой отведал челове­ческого мяса.

- Налей скорее коньяку! - вместо ответа проговорил Фрейберг.

Приятели чокнулись и залпом выпили по большой рюм­ке. Без всяких слов они прекрасно понимали друг друга и переживали одно и то же.

На этот раз Пиляев остался ночевать у Фрейберга. Утром Фрейберг проснулся первым и разбудил