Приключения Карла Фрейберга

- Нет, благодарю вас. Относительно вина и сладкого мы уже распорядились.

Хозяин откланялся и ушел.

Поев сладкого и выпив бутылку вина, приятели вышли из ресторана и, прокатившись еще немного, расстались.

Прошло дня четыре.

В этот день, оставшись недовольным жестким мясом, Фрей- берг отругал на чем свет стоит свою кухарку.

И как-то невольно ему припомнилась роскошная теля­тина, которую он недавно ел у Леграна.

- Вот возьму и поеду за телятиной! - проворчал он.

А так как в этот день он был совершенно свободен, то и решил не откладывать дела в долгий ящик. Надев шубу, он вышел из дому и приказал извозчику везти себя в Ста­рую деревню.

Лошадь попалась хорошая, и долгая прогулка освежила его.

Прибыв на место, Фрейберг стал искать дом Поздняко­вой. Но безрезультатно он исходил почти всю Старую де­ревню.

- Тьфу ты, черт! - выругался, наконец, сыщик. - Дома нельзя найти, будто он сквозь землю провалился!

- Да вы кого ищете, господин? - спросила проходившая мимо баба.

- Дом Поздняковой.

- Поздняковой? Не слыхала. Да вам кого нужно-то?

- Авдотью Серову, - ответил сыщик, выходя из себя.

-Вона-а! Ты бы так и говорил! Это что мясом торгует-

то?

- Она, она! - обрадовался Фрейберг.

- Вон туда и иди, - показала баба. - Повернешь напра­во, дойди до края, тут ее дом и будет - угольный на правой руке.

Отыскать Авдотью по этим приметам оказалось делом нетрудным.

У нее была форменная мясная лавка. Когда Фрейберг во­шел, в лавке был один только мальчишка лет двенадцати.

- Вам чего? - спросил он.

- Телятины, только самой лучшей.

- Сейчас мамку позову.

На его зов из задней комнаты вышла здоровенная баба с почти мужским, хмурым, будто чем-то недовольным ли­цом.

- Слушайте, я недавно натолкнулся в ресторане Лег­рана на чудную телятину, и мне сказали, что это вы постав­ляете ее туда, - заговорил Фрейберг. - Нельзя ли у вас ку­пить несколько фунтиков такой же?

Авдотья Серова молча посмотрела сначала на его лицо, потом почему-то на ноги и лениво, неприветливо ответи­ла:

- Много нельзя... Вчера кололи, а то даром бы прошлись. Много ли вам?

- Фунтов десять бы взял.

- Десять не могу, ресторан обидится. Фунтов пять или шесть можно уделить. Только телятина моя дорогая. Корм дорого стоит. Меньше как по шестьдесят копеек не отдам.

- Да уж заплачу, только дай, - согласился сыщик.

- Там подождите, сейчас принесу с погреба, - буркнула хозяйка, выходя в заднюю дверь.

В погребе она прокопошилась долго, но вернулась с дву­мя кусками мякоти, которые и кинула на весы.

- Пять и три восьмых. По шесть гривен - три рубля двад­цать четыре копейки.

Фрейберг взял мясо, заплатил деньги и сказал, что будет время от времени заезжать за телятиной.

В этот день он был очень доволен обедом.

Развалившись после обеда на кушетке, сыщик взял газе­ту и от нечего делать стал просматривать хронику, а затем объявления.

В хронике не было ничего особенного, в объявлениях то­же: «Кухарка ищет место», «Нужен кучер», «Пропал без вести двенадцатилетний мальчик», «Продается мебель», «Пропала собака» и т. п.

- Ерунда, - зевнул сыщик, отбрасывая газету. И, повер­нувшись на бок, заснул самым безмятежным сном...

Прошло дней шесть.

К вечеру Фрейберг ждал гостей и снова вспомнил про зна­менитую телятину.

Окончив покупки в городе, он взял извозчика и поехал в Старую деревню.

На этот раз Авдотья Серова встретила его как старого знакомого.

- Опять за телятиной пожаловали? - спросила она, улы­баясь какой-то неприятной улыбкой.

- Да, - кивнул сыщик. - Только, если можно, дай на этот раз цельную заднюю ножку.

- Ох, кажется, ножки не осталось! - покачала головой женщина. - Уж возьмите, что есть.

Она удалилась и минут через пятнадцать возвратилась с тремя кусками мякоти.

- Все забрали, только вот это и осталось.

Делать было нечего.

В кусках оказалось восемь фунтов, и Фрейберг, заплатив деньги, поехал домой.

Вечером собрались гости.

Люди были все свои, из сыскного отделения и полиции, поэтому и разговор вертелся больше вокруг уголовных пре­ступлений.

- Нет, вы обратите внимание на то, что если начнет дей­ствовать какой-нибудь бандит, то непременно оставляет за собою след в виде целого ряда аналогичных преступлений! - заговорил между прочим сыщик Пиляев.

- Это всегда так бывает, - отозвался другой. - Вы заме­тили, что за последнее время, например, участились про­пажи детей? Ну, словно их кто-нибудь нарочно системати­чески крадет!

- Да, да, - подтвердил Фрейберг. - Примечательно то, что пропадают дети не маленькие, исчезновение которых легко объяснить отсутствием присмотра и их незнанием дороги, а, наоборот, мальчики и девочки возрастом от во­сьми до двенадцати лет.

- Вот, вот, - поддакнул один из сыщиков. - Мне кажет­ся, тут кроется уголовщина, хотя, если предположить пре­ступление, то становится совершенно непонятным, кому и зачем нужны эти дети, раз не слышно ни о каких выкупах?

- Я лично вижу в этом бесспорное преступление, - пе­ребил Фрейберг, - хотя и не знаю еще его цели. Во всяком случае, я как-то на днях, заинтересовавшись этими систе­матическими пропажами, сделал подсчет...

- Ну, и что же вышло? - спросил Пиляев.

- За четыре последних месяца пропало без вести двад­цать семь детей... - ответил Фрейберг.

- В каком возрасте?

- Один ребенок двух лет, четверо между тремя и пятью годами, один шести и двадцать один в возрасте между во­семью и тринадцатью годами.

- Больше девочек или мальчиков?

- А вот я сейчас посмотрю в своей записной книжке.

Фрейберг подошел к письменному столу и вынул из ящи­ка записную книжку.

- Тут у меня все записано, - проговорил он. - Имена, фамилии и все приметы пропавших.

- А ну-ка, ну-ка...

Фрейберг развернул записную книжку и стал громко чи­тать:

- Анна Карпенко, десяти лет, блондинка, полная, глаза синие. Александр Болевин, двенадцати лет, шатен, полный, глаза серые, родинка на правой щеке. Виктор Морозов, один­надцати лет, шатен, очень полный, черные брови и глаза, причесывается с пробором. Евгения Веретинова, девяти лет, полная